Дарья Донцова - Зимнее лето весны
– Хватит тут заразу сеять! – занервничал Александр Григорьевич и повернулся к сыну: – Зачем сопливую притащил? Мои рыбки могут захворать.
Гарик замялся. Он не стал спорить с отцом, то ли понимая бесполезность этого, то ли не желал ссориться.
– Принесла в дом грипп! – злился старикашка. – Так воспитанные люди не поступают!
И тут Лена совершила роковую ошибку.
– Не волнуйтесь, – вежливо ответила она брюзге, – никаких бацилл и в помине нет, я чихаю из-за рыбного корма.
Александр Григорьевич отшатнулся от нее.
– Что?
– У меня аллергия на сушеных рачков, – еще шире заулыбалась Напалкова. – Сейчас выйду отсюда, и насморк испарится без следа.
Старик со стуком поставил пластиковую банку на полку, повернулся и молча пошел к двери. Лена, слегка обескураженная необычной реакцией, усугубила положение.
– Александр Григорьевич, – добавила она, – вы не беспокойтесь. В следующий раз перед приездом к Гарику я непременно приму таблетки.
– Следующего раза не будет! – злобно ответил папенька. – Вон отсюда немедленно! Гарик, ты меня слышал?
– Папа, – замямлил сын, – ты сегодня раздражен.
– Вон! – затопал ногами в войлочных чувяках пенсионер.
– Папа, – начал было возражать Гарик, – Лена не хотела никого обидеть, она обожает рыбок…
– Актриса! – фыркнул старикашка. – Прикидывается! У хорошего человека аллергии на корм нет!
Дверь хлопнула о косяк, папенька удалился. В помещении повисла тишина, прерываемая мирным журчанием фонтанчиков в аквариумах.
– Это я виноват! – воскликнул Гарик. – Забыл тебя предупредить: ни слова негатива о рыбах!
– Но ничего плохого я не сказала, – начала оправдываться Напалкова, – лишь про собственную аллергию упоминула.
– Папе это показалось обидным.
– Что?
– Ну… корм… вроде он плохой, раз ты от него чихать начала.
Напалкова раскрыла рот, потом, придя в себя, поинтересовалась:
– Твой отец псих?
– Нет, – абсолютно серьезно ответил Гарик, – просто очень пожилой и больной человек. Знаешь, когда умерла мама, папа больше не женился, растил и воспитывал меня один. Ни одной женщины около него я никогда не видел! Он в меня душу вложил, пожертвовал семейным счастьем. Теперь пришло время мне платить по долгам. Слава богу, я хорошо зарабатываю и способен баловать отца. Я вырос, более в опеке его не нуждаюсь, рыбки ему вместо детей.
– Ясненько, – протянула Лена, – внуки родятся, отличный дедушка получится.
– Поехали, – нервно воскликнул Гарик.
– Куда? – удивилась Напалкова.
– Отвезу тебя домой.
– Но мы даже чаю не попили! – изумилась Напалкова. – Ты же звал меня на целый день.
– Папа невероятно расстроен, ничего хорошего не получится, – сухо сказал Гарик, – отложим посиделки до лучших времен.
Не успела Напалкова моргнуть, как Ребров схватил ее за руку и потащил к «Мерседесу». Через четверть часа Гарик притормозил у метро и заявил:
– Извини, придется тебе сесть в подземку или взять такси. Я поспешу к отцу, наверное, ему совсем плохо.
После этого заявления Гарик вытолкал любимую на тротуар, затем, забыв с ней попрощаться и нарушив правила, развернулся посреди проспекта, пересек две сплошные белые линии и улетел в сторону МКАДа.
Проделай с Напалковой подобную шутку кто-нибудь другой, Лена более не захотела бы общаться с человеком, способным вести себя столь беспардонным образом. Но в случае с Ребровым общие правила не работали. Во-первых, Гарик был симпатичен внешне. Во-вторых, богат. До своего приезда в дом любовника Леночка понимала, что Ребров обеспечен, но когда она увидела здоровенное здание – под медной крышей, со стенами, облицованными мрамором, – когда походила по шикарно обставленным комнатам, полюбовалась на хрустальные люстры, ковры, картины, костяной фарфор, когда прикинула, сколько может стоить этот особняк, расположенный на участке размером с гектар, когда посчитала прислугу, тенями скользящую по бесконечным коридорам, холлам и залам, то поняла: вот он, шанс! Такой судьба посылает раз в жизни, и ни в коем случае нельзя его упустить из-за мерзопакостных рыбок. Александр Григорьевич стар и немощен, жить ему осталось недолго, если Лена стиснет зубы, не станет показывать характер, а окружит старикашку любовью и заботой, то останется в выигрыше. Гарик похоронит папеньку, порыдает на могилке, поставит роскошный памятник и женится на Лене. Напалкова высидит свое счастье, главное сейчас – не взбрыкнуть. Актриса начала действовать. Теперь она ежедневно говорила любимому:
– Передай привет Александру Григорьевичу.
– Обязательно, – кивал Гарик, но ни разу он не ответил: «И тебе от него привет».
Решив действовать более настойчиво, Лена принялась делать мерзкому старикашке подарки. Напалкова излазила весь Интернет, изучила ассортимент товаров для аквариумистов и начала покупать совсем не дешевые прибамбасы: то замки для украшения подводного царства, то мостики, то некую супер-пупер-лампу, якобы убивающую в воде микробов, то невероятной красоты ракушки.
Гарик брал подарки, но никогда не передавал «спасибо» от отца.
Один раз Лена не выдержала и спросила:
– Ты передаешь Александру Григорьевичу приветы?
– Конечно, – заверил любимый.
– Они ему нравятся?
– Ну… да… – после легкого колебания ответил Гарик.
Лена мысленно выругалась и возненавидела его папеньку еще больше.
Затем Галя вернулась со съемок сериала, и Напалкова вновь начала исполнять свои роли.
– У тебя пошатнулась карьера? – поинтересовался спустя некоторое время Ребров. – Ты больше не звезда?
– Все нормально, – ответила Лена.
– Но теперь ты на вторых ролях, – обиженно заметил Гарик, – некая Потапова у вас прима.
– Я ее заменяла, – нехотя призналась Напалкова и объяснила любимому профессиональные нюансы.
– Вот оно как! – закивал Ребров.
Спустя пару дней умерла старушка, сдававшая квартиру, объявилась ее внучка, велела освободить двушку, и Лена обратилась к Гарику за помощью:
– Не мог бы ты одолжить мне на короткий срок джип с шофером?
– Он твой, – галантно ответил кавалер. – Завтра с утра устроит? Но зачем тебе понадобилась машина?
– Я переезжаю, – расстроенно пояснила Лена. – Вот уж повезло!
– Купила новую квартиру? – предположил Гарик. – Поздравляю!
Напалкова рассмеялась и рассказала ему про чехарду с жильем. Ребров нахмурился, а потом быстро свернул разговор, сославшись на дела.
Назавтра Лена не дождалась машины. Она просидела дома целый день, а в районе шести отважилась побеспокоить Реброва. Гарик мобильный не брал, дома к телефону подошел дед.
– Здравствуйте, Александр Григорьевич, – заюлила Лена. – Как ваше здоровье? Как прекрасные рыбки?
– Это кто? – гаркнул старик.
– Лена Напалкова.
– Не знаю такую!
– Я подруга Гарика, – залепетала актриса. – Не подскажете, где он?
– Ты дрянь подзаборная, а не подруга моего сына! – гаркнул милый дедуся. – И не смей сюда трезвонить!
Ошарашенная Лена уставилась на трубку. Только воспоминание о богатстве Реброва удержало ее от повторного звонка гнусному деду и выдачи ему полного набора заслуженных «комплиментов».
Гарик соединился с любимой после полуночи.
– Что ты хотела? – сухо поинтересовался он.
– Милый, ты забыл про машину… – нежно заговорила Лена.
– Нет, – холодно прервал любовницу Ребров, – просто я не прислал ее.
– Почему?
– Забудь мой номер телефона.
– Что случилось?
– Никогда не беспокой папу.
– Больше никогда в жизни! – чуть не заплакала Лена. – Я очень испугалась – автомобиль не приехал, сотовый молчит, вдруг с тобой беда случилась!
– Прощай, Лена.
– Что? Почему? – принялась задавать бестолковые вопросы актриса. – Не бросай трубку!
– Ладно, – неожиданно сказал Гарик. – А ты прилипчивая, просто так не отклеишься. Объясню, хотя не имею ни малейшего желания общаться с вруньей.
– Я никогда не лгала тебе! – зарыдала Лена. – Меня оклеветали. Кругом море завистников. Они желчью исходили, глядя на нашу любовь.
– Заткнись! – рявкнул Гарик. – Кругом вранье. Сначала представилась примой театра, исполняла главные роли. Я начал ухаживать за звездой, а получилось – за вторым составом.
– Милый, ты сам посчитал меня ведущей актрисой, – захлопала глазами Лена.
– Ты должна была при первой встрече сказать: «Подменяю подлинную звезду, временно играю первые роли». А ты разрешила мне обманываться. Принимала шикарные букеты и не хилые подарки. Разве статисткам такое дарят? Не их это размерчик! – гневно воскликнул Гарик.
Напалкова лишилась дара речи. Более абсурдных обвинений она за всю жизнь не слышала.
