Галина Полынская - Мальтийский замок
– Сейчас, Ивка, мы с тобою выпьем по огромному бокалу какого-нибудь изящного французского вина и упадем спать, – зевнула Божена, открывая двери нашего номера.
– Только и мечтаю о… – дорассказать о своих мечтах я не успела, потому что в лицо мне ударила струя газа, и я мгновенно потеряла сознание.
Глава тринадцатая: У нас большие неприятности
Очнулась я в какой-то машине со связанными руками и заклеенным ртом, рядом, в таком же точно виде сидела все еще не пришедшая в сознание Божена. Мы болтались из стороны в сторону на заднем сидении, а впереди виднелись какие-то мужчины. Они негромко переговаривались между собою по-французски, а машина неслась, подпрыгивая на кочках. Свет фар выхватывал из темноты частокол деревьев… Оценив ситуацию по достоинству, я чуть было снова не упала в обморок. Все-таки мы доигрались!
Вскоре очнулась Божена. Она непонимающе посмотрела по сторонам и, встретившись взглядом с моими квадратными глазами, тут же все поняла. Заметив, что мы пришли в движение, один мужчина обернулся, посмотрел на нас и что-то сказал водителю по-французски. Я не сомневалась, что сейчас нас завезут в какую-нибудь глухомань, там пристрелят (или прирежут) и тщательно закопают, чтобы мы больше не доставляли неприятностей Александру… Александр! Черт побери, но как же он узнал?! А если это не он? Кто тогда? Нас что, похитили с целью выкупа? Не надо было строить из себя глупых богатеек! В моей голове мелькали сотни, нет тысячи мыслей и, посмотрев на Божену, я убедилась, что у нее их мелькает не меньше миллиона, а ее глаза по форме и размерам напоминали две сервизные тарелки.
По приблизительным подсчетам мы ехали около двух часов. Что я пережила за это время, не передать ни какими словами. Я с грустью думала о том, что так и не поговорила на прощание с Марком…
Авто, в конце концов, остановилось, и нас бесцеремонно выволокли наружу. Божена брыкалась и норовила врезать нашим похитителям каблуками, я же пыталась гневно мычать, но на наше жалкое сопротивление никто не обратил внимания. Нас подтащили к дверям какого-то дома, в темноте было не разобрать, какого именно, втолкнули внутрь и, при помощи пинков, попросили следовать в нужном направлении.
В доме было так же темно, как и на улице, мы ничего не смогли разглядеть, а мужчины двигались очень уверенно, было очевидно, что им тут все хорошо знакомо.
Потом нас поволокли вниз по лестнице, послышался звук открывающихся дверей, нас впихнули в какое-то помещение и заперли. Там оказалась еще одна лестница, от полученных тычков, мы не удержались на ногах и, скатившись по ступенькам, рухнули на пол, испытав при этом массу невероятных ощущений. Когда перед глазами перестали мелькать очень крупные белые искры, я огляделась по сторонам. Вокруг кружилась все та же темнота, руки были связаны, рты заклеены. Никогда не думала, что со связанными руками так трудно двигаться! Мне понадобились титанические усилия для того, чтобы просто подняться и сесть, рядом слышалось напряженное сопение, видимо Божена занималась тем же самым.
– М-м-м-м! – возмущенно произнесла она.
Я ответила ей таким же мычанием, но только более скорбным.
Под нами был пол, ледяной и каменный и, судя по изредка капающей на голову воде, мы находились в подвале. Темнота, тишина и беспомощность были жутковатыми, а икать с заклеенным ртом не хотелось. Я знала только одно средство не разыкаться от страха: сделав над собой чудовищное усилие, я уснула. Вот прямо так, сидя и уснула. Я бы с удовольствием посоветовала это безотказное средство Божене, если бы могла, но оно не на всех действует…
* * *Проснулась я оттого, что в глаза ударил свет. Щурясь спросонок, я посмотрела по сторонам. Да, мы действительно находились в подвале, а по ступенькам, не спеша, спускался Александр, в отличие от нас, выглядел он на редкость хорошо.
– Как я рад вас видеть, – усмехнулся он. – Наконец-то представился случай познакомиться поближе.
В руках мерзавец держал объемный целлофановый пакет. Вдоволь насладившись нашим видом, он вытряхнул содержимое пакета на пол. Это оказались наши парики, эскизы, выброшенные Боженой в мусорный бак, мои платья, наши сумочки… Александр элегантно склонившись, поднял парики.
– Давайте знакомиться, дорогие Лаура и Генриетта, – он расхохотался и я поняла, что наше дело действительно дрянь.
Швырнув парики в кучу вещей, он подошел к нам вплотную и резко сорвал пластыря. Мы заорали от резкой боли и начали выкрикивать все, что думаем про него, про дурацкого Сонара.
– Все сказали? – спокойно произнес он, когда мы выдохлись. – А теперь слушайте меня, вы, дуры безмозглые. Здесь вас никто не найдет, мои люди инсценировали ваш отъезд из отеля, а вас самих вынесли через черный ход, так что, если вас и хватятся, то вы уехали в Лондон. Здесь вы будете сидеть до тех пор, пока не скажете, кто и зачем вас надоумил устроить весь этот спектакль. Должен признаться, сыграли вы очень хорошо, – он внимательно посмотрел на меня и покачал головой. – Просто поразительно. Вы, мадам, простите, не знаю вашего имени, совершенно не похожи на Лауру, но я ведь действительно чуть было не поверил в то, что меня преследует призрак. Верил до тех пор, пока не нашел в лесу вот это.
Он выхватил из кучи голубой лоскут и помахал им перед моим носом.
– Вот тогда я догадался, что меня просто дурачат, а я этого очень не люблю. Мне все равно, кто вы такие, просто хочу узнать, ради чего вы все это устроили и кто вас надоумил. Кто и почему. Понятно? Кормить я вас, естественно, не буду, так что выбирайте: либо голодная смерть, либо вы все мне расскажете.
Он швырнул в сторону лоскут, поднял боженин блокнот и принялся его медленно листать.
– Так, так, сколько вы про меня интересного узнали. Молодцы, похвально, только навряд ли это вам теперь пригодится.
Он с ненавистью посмотрел на нас, и внутри у меня все похолодело, такого типа не разжалобишь, даже если будешь валяться у него в ногах и молить о пощаде…
– Так это вы убили Лауру? – сдавленно поинтересовалась я.
– Ну конечно я, – улыбнулся он. – Вот только одного не могу понять, откуда вы взялись пять лет спустя и какое вообще имеете отношение к этой истории? Но я все равно вытрясу из вас всю правду, обязательно вытрясу.
Я с ужасом поняла, что действительно вытрясет.
– А зачем вы ее убили? – пробасила Божена.
Господи, мы все еще продолжали вести расследование, нормально, да?
– Вам это очень интересно?
Мы синхронно закивали.
– Хорошо, расскажу, раз уж вы провернули такую глобальную операцию. Все очень просто, даже банально. Я был почти разорен, весь по уши в долгах и очень кстати в меня влюбилась эта дурочка Лаура. Естественно, она и не подозревала о моих, так сказать, небольших сексуальных странностях. Бедная крошка так любила, так любила… ну не разбивать же ей сердце? Вот я на ней и женился. Да, это было самое ужасное время в моей жизни! Маленькое, большеглазое, изнеженное существо, не знающее ничего кроме роскоши и безумной любви окружающих! Ее красота обладала огромной властью над людьми. Стоило ей только о чем-нибудь кого-нибудь попросить, глядя на собеседника своими бездонными глазищами, как он тут же срывался с места и мчался выполнять все ее поручения. Все время она требовала заботы, любви и ласки, как наркоманка не могла без этого жить. Все время необходимо было твердить, как я ее люблю, жить без нее не могу! Она ведь даже представить себе не могла, что может быть по-другому, что кто-то может ее не просто не любить, а ненавидеть. Ненавидеть сильно, от всей души.
Самое страшное, это, конечно, было спать с нею. Как хотелось сжать изо всех сил хрупкую шейку… а мне приходилось ее целовать и изображать всепоглощающую страсть! Как же это было мерзко!
Она не оставляла меня в покое ни на минуту, повсюду таскалась за мной по пятам, как собачонка и постоянно требовала любви, а я размышлял, как же от нее избавиться. Долго ничего стопроцентно для меня безопасного на ум не приходило. В конце концов, я дошел до исступления. Мало кто знал, что время от времени, детка балуется кокаином, Лаура называла это «чудный порок аристократов». Она часто ездила в этот мерзкий дом-замок, ей, видите ли, нравилась старина! Часами сучка резвилась среди лип, наслаждалась природой, я же планировал убийство.
Я знал, что развод не возможен, я остался бы ни с чем, да еще с такой репутацией, что хуже не придумаешь ее семейка не оставила бы от меня и мокрого места. И что дальше? Жалкое существование, насмешки и издевательства вчерашних подхалимов, закрытые двери и что в конце? Застрелиться? Меня это не устраивало.
Мне было известно, что Лаура ужасно боится грозы, а в тот вечер разразилась такая буря, что со страха она опять нанюхалась этой дряни. Когда девочка находилась под действием кокаина, она практически ничего не соображала, становясь похожей на куклу с пустыми стеклянными глазами. Я отнес ее в спальню, переодел в ночную рубашку, открыл окно, чтобы грозу было лучше слышно и начал рассказывать историю про то, как она встает, идет на балкон, становится на перила… Я пару раз замечал, что под кокаином она становится внушаемой.
