Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Все красное (пер. В.Селиванова)
На минуту воцарилось молчание.
– Прочитай-ка еще раз, – мрачно потребовала Зося.
Алиция прочитала еще раз, опустила руку с письмом и посмотрела на нас.
– Я, она и большой зверь, – тупо повторила она. – Какой, к дьяволу, большой зверь?! Конь?… Иоанна!
– Честное слово, у меня только один снимок, где я и конь, – быстро ответила я. – Мне тогда было девять лет, и я вообще тебя не знала!
– Что он, к чертовой бабушке, не мог сказать попроще?! – разозлилась Зося. – Большой зверь на именинах, который совершает махинации с типом… Что из этого можно понять?!
– Нам оставлено поле для дедукции, – пояснил Павел. – Алиция, на чьих именинах ты была?
– На чьих только не была! – грустно сказала Алиция. – И почти всегда делали снимки. У нее есть муж… До чертовой матери баб, у которых есть мужья…
– Оттиски! – закричала я. – Показывала оттиски, значит, должны быть у тебя! Надо искать три снимка с одной и той же особой, чтоб на двух из них был зверь!
Алиция красноречиво посмотрела на низ стеллажа, где находились многочисленные коробки с фотографиями, пленками и слайдами. Когда-то это все было тщательно разложено и рассортировано, а потом вместе с магнитофоном рухнуло на голову г-ну Мульгору.
– Ну что ж, значит, на ближайшие трое суток работой мы обеспечены, – меланхолично констатировала Зося. – Приступим!
– Только наплюйте на коня. Не поддавайтесь внушению! Это может быть с таким же успехом верблюд, слон или корова… Ищите Алицию с бабой, а зверя отловим потом.
Когда начало светать, мы были по уши зарыты в снимки. Отдельной кучей лежали те, где находилась Алиция в женском или зверином обществе. Зверей в натуральном виде нашли немного, но каждый возбуждал наши подозрения. Некоторое время провели в раздумье над фотографией Алиции с ее приятельницей, француженкой Соланж – дамой преклонных лет с котом на коленях.
– Вполне могла показывать ее Эдеку. Но неужели он назвал это большим зверем? – засомневалась Алиция.
На двух других Алиция выступала в обществе Торстена, кормящего слона в копенгагенском зоопарке.
– Зверь есть, – заметила я. – И вполне подходит по размерам. Только у Торстена, к сожалению, нет мужа, чтобы его надувать.
На восходе солнца мы уже имели несколько подходящих комплектов. Там была Алиция с Эвой на фоне конной гвардии, Алиция с Эльжбетой в обществе коровы. И, наконец, Алиция с Анитой, расположившиеся в саду, в компании громадного пса.
– Все подходят, – мрачно констатировала Алиция. – Тут день рождения королевы, там – юбилей благодетелей, на последней – чествуем Хенрика. И кругом звери! Которая из них?
– Эльжбета отпадает, – рассудила я. – Она не замужем. Остаются Эва и Анита. То есть мы вернулись к исходной точке. Ищи дубли, ищи пленки!
– Спать не будем вообще? – робко спросила Алиция.
– Нет, – ответила Зося решительно. – Павел, ты уже не нужен, можешь идти, а я должна дойти до конца!
– Так дело не пойдет. – Павел душераздирающе зевнул. – Вместе так вместе!
Молча, одну за другой, проглядывали пленки. С фотографиями Алиция обращалась на редкость аккуратно – это было ее единственное настоящее хобби. Она теряла все, что только можно, но никогда еще не потеряла ни одного негатива, карточки или пленки. Если бы не несчастный случай с г-ном Мульгором, нам бы хватило на поиски получаса.
– Есть! – наконец сказала Алиция. – Подходит.
– Есть! – одновременно сказала Зося, подсовывая под лампу другую пленку.
– Что у тебя?
– День рождения короля. Ты, Эва и лошади. Преимущественно задом. А у тебя?
– Анита с псом на именинах у Хенрика. На всех пленках я с ней только в трех кадрах, в том числе два – с псом. Проверьте у себя.
Проверили. На дне рождения короля Алиции, Эвы и коней было до черта. С Анитой же Алиция увековечилась только в двух экземплярах, и в двух случаях к ним примазался этот самый пес.
Мы тупо посмотрели друг на друга.
– Похоже, Эдек имел в виду Аниту, – произнес Павел. – Ну и что?
– Действительно, – недовольно заметила Зося. – Если Анита снималась с псом, это еще не доказывает, что она убийца.
– А где остальное? – поинтересовалась я. – Со всей пленки только этот снимок. Где остальное?
– Давайте выпьем кофе, – предложила Алиция. – Не знаю, где остальное, сама удивляюсь. Может, после кофе что-нибудь прояснится?
Самое разумное, что нам пришло в голову, – это поговорить с г-ном Мульгором. Сами мы уже были ни на что не способны.
– Анита?… – засомневалась Зося за второй чашкой кофе. – По-моему, безголовая психопатка, а вовсе не злодейка.
– Кроме того, я о ней ничего не знаю. Прочитала письмо, нашла ее на фотографии. И что?
– Можно ее спросить, – с готовностью предложила я. – Если это она, то должна знать.
Мое предложение никому не показалось странным. Никому и в голову не пришло, что задавать вопросы подозреваемому в убийстве не лучший способ расследования.
– Анита? – безжалостно ворвалась я в ее сон. – Слушай, получается, что ты убийца. Что на это скажешь?
Анита отчаянно зевнула в трубку.
– Ну да? И как это у вас получилось?
– Очень сложным путем. Никто, кроме тебя, не подходит.
– Кроме меня, говоришь? Что, полиция уже едет?
– Пока нет. Не сообщили им, потому что не можем понять, зачем тебе убивать Алицию. Ты можешь это объяснить?
– А что, прямо сейчас? – Анита снова зевнула. – Если б вы подождали до утра, наверняка нашла бы несколько поводов. Может, у меня мания?
– Да нет, не похоже. Скорей, ты во что-то впуталась, только не знаем, во что. Чем тебе мешает Алиция?
Анита вдруг проснулась.
– Что-нибудь новенькое случилось? Опять жертвы?
– Пока еще нет.
– Так чего ж вы не спите? Я думала: по крайней мере тройное убийство!…
– Вычисляем преступника и как раз дошли до тебя. Алиция говорит, что ничего такого о тебе не знает. Совершенно не можем тебя понять.
– Я сама себя иногда не понимаю. Не принимайте близко к сердцу, – утешила меня Анита. – Но вы меня заинтриговали, пожалуй, сегодня к вам приеду. Разреши только чуть-чуть поспать…
Алиция с Зосей неуверенно переглянулись.
– Не знаю, не бестактно ли обращаться к человеку с такими вопросами в семь утра…
– Звонить в семь утра – это не только бестактность, это просто свинство, – добавила Алиция. – Если не она, придется извиняться.
Я пересказала наш разговор. Алиция в двадцатый раз перечитала письмо Эдека:
– Наверняка не она. Он тут ясно пишет, что должен быть снимок с ее дня рождения, а то был день рождения Хенрика. Зря ее разбудила.
– Тогда какого черта мы просидели целую ночь? – с горечью спросила Зося. – Я иду спать, а ты как хочешь. Можешь звонить этому полицейскому, пусть ему тоже будет плохо.
Я успела до перерыва сбегать на почту и выслать бестолково написанное письмо. Г-н Мульгор, весьма заинтересованный, приехал около часа. Получил письмо Эдека, фотографии Алиции с Анитой и псом, пленки, просмотрел все и погрузился в размышления.
– Я скажу много, – заявил он, когда мы уже совсем потеряли надежду. – Не мое это дело.
Замолчал и бросил на нас задумчивый взгляд.
– Это действительно много, – пробормотала Зося.
Г-н Мульгор устроился поудобней и печально вздохнул.
– Не мое это дело, – повторил он. – Мое дело есть убийца. Но мои товарищи грызут другие дела. Они имели мужчину, давно, много лет назад. Мужчина пошел вон и никогда не возвращался. Делал подлое дело, изменял стране для…
Г-н Мульгор заколебался, умолк и внимательно на нас посмотрел. Мы ждали, сгорая от нетерпения.
– Это есть тайна, – предостерег он.
Мы хором поклялись, что никому не скажем.
– Подлая работа, – продолжал г-н Мульгор с отвращением, – для плохой особы в Греции. Наркомания.
– Ах!… – выдохнула Алиция, лучше всех сориентированная в больных вопросах Скандинавии. – Международная контрабанда наркотиками!
Г-н Мульгор энергично кивнул головой.
– Да. Они делали свинские вещи на весь свет. Мужчина имеет помощь. Какая-то особа напряглась для этого. Но мужчина весьма важный есть. Информацию имеем на тему великого милования.
Это неожиданное сообщение нас совсем захватило врасплох.
– Великого что?
– Великого милования. Сантимента. Любить весьма, чрезвычайно.
– Ну, это уж не Анита! – выкрикнула потрясенная с ног до головы Алиция. – Это Эва!…
Г-н Мульгор посмотрел на нее, взял в руки лежащие на столике карточки с Эвой и конями, перечитал еще раз письмо Эдека и душераздирающе вздохнул.
– Нет. Джузеппе Грассани не мужчина. Мои товарищи видели его. Другой, не тот самый. Имеем мы слишком мало…
Забрал снимки, аккуратно сложил их вместе с пленками и письмом и добавил:
– Есть это повод для подозрения. Не наверняка. Доказательств не хватает. Мои товарищи обладают сообщениями, они знают, особа убийцы кто есть. Я также знаю…
