Маргарита Южина - Свадебный марш на балалайке
– Ты свихнулся, мать твою?! – выскочила из салона Ксения и накинулась на Филина. – Это хорошо, что я еще только выезжала, скорость не набрала! А если бы… А ты откуда такой? Чего случилось-то?
Дуся сначала запрыгнул в машину, захлопнул двери, а потом разразился гневом.
– На… Вот… лучше пришиби ее сразу… а то я сам… ее об забор… головой, – швырнул он на сиденье собачку, с трудом переводя дыхание. – Она… Она меня сначала обмочила, а потом… я из-за нее… чуть сам не обмочился!
Выслушав недолгую Дусину историю, Ксения успокоила:
– Да ты зря волновался. Коровы, они, в общем-то, мирные животные, они не кусаются.
Глава 5
Липосакция на сердце
Енотова они отыскали в отделе женской одежды. Некая привередливая покупательница потребовала директора магазина для одной-единственной цели – чтобы он посмотрел, хорошо ли сидит на ней трикотажный костюм. На взгляд Антипа Егоровича, костюм не сидел – он прямо-таки впивался в многопудовое тело покупательницы, обтягивал все ее складки и валики на талии, животе и спине и делал ее очень похожей на гусеницу. Однако сказать об этом покупательнице Енотов никак не мог – щадил психику. Свою.
– Как вам кажется, мне это идет? – вертелась женщина во все стороны.
– Это дело вкуса, – уклончиво ответил Енотов, и дама тут же принялась стягивать с себя вещь.
– Девушка, подайте мне вон то платьице, я еще не мерила!
Измотанная продавщица притащила платьице, а Енотов покрылся потом – придется снова оценивать, что-то говорить, а что там скажешь, если прямо сейчас видно, что новое платьице еще на два размера меньше прежнего!
– Антип Егорович! Можно вас? – появилась рядом с примерочной кабиной сияющая Ксения.
Директор радостно встрепенулся и, брякнув толстухе «У меня дела», спешно понесся в кабинет.
– Вы себе не представляете, как они выматывают, эти покупатели! – усаживаясь за стол, вытер пот Енотов. – Прямо проходу не дают. Например, позавчера явилась молоденькая мамочка покупать дочурке велосипед. Дочурка крохотная – едва ли три годика исполнилось, ну и велик ей подбирали соответственный – маленький, трехколесный, красивый и крепкий… Хороший выбрали, наш, отечественный, качество отличное. Так они дома что выдумали? На велосипед папаша уселся – проверить, выдержат ли колеса. Папаша весом с доброго быка будет, но колеса выдержали, тогда они соседа позвали – тоже толстячка дай бог. Колеса выдержали, но вот сиденье сломалось. Так эта мамочка принеслась вчера с криком: «Такую дрянь нам всучили! Дочка после того, как увидела, что папенька с седла вывалился, теперь ни за что на велик не садится! Засужу! Вы нанесли ребенку непоправимую душевную травму!» Просто голова отрывается.
– Однако удивительно, что вы с таким чутким сердцем еще и директор, – покачал головой Дуся. – Обычно таких сердечных очень быстро с теплого местечка высиживают. Вот взять, к примеру, меня. Сколько я женщин на своих руках перетаскал, а вот поди ж ты – захотелось кому-то сладкой должности санитара!
– Да кому меня здесь высиживать, – устало махнул рукой Енотов. – Я ведь еще с прошлого века тут. Я и раньше здесь трудился, на хорошем счету был…
Глаза директора затуманились, и он стал рассказывать.
Еще в застойные времена всемогущий дядюшка Енотова пристроил умненького, но робкого племянника директором магазина с целью немного парня обтесать, научить храбро лаяться – в жизни без этого никак, как дядюшка полагал, и обогатить родственничка – не все же его кормить из своего кармана. Покувыркавшись в сложностях торговли, Антип скоро освоил директорскую премудрость, но вот хамства так и не набрался. А этого качества ему в работе хронически недоставало. Он уже собрался и вовсе расстаться с занимаемой должностью, как неожиданно… женился! Жена его оказалась девушкой хорошенькой до невозможности и наглой до неприличия. Получилось все по глупости. Уже давненько молоденькие работницы магазина косились на холостого директора, но тот и не думал обзаводиться семьей. Однажды коллектив собрался на природе отметить чей-то там день рождения. Погода стояла изумительная: на дворе лето, пекло солнышко – и играла молодая кровь. Поехали все, у кого не было смены. Антипа Егоровича с трудом, но тоже уговорили. Прибыли на полянку, развернули палатки; днем – купание в озере, вечером – костерок, песни под гитару, шашлычки под водочку. Все чистая классика. Потом стали укладываться. И тут небо прорвало. Сверху лило как из худого крана. У двух девчонок – продавщиц обувного отдела, Людмилы и Адочки, – рухнул шест, который держал палатку, и, если бы не Антип Егорович, девчонки так бы и валялись под мокрой парусиной. Енотов храбро кинулся на помощь – встал вместо деревянного шеста и всю ночь держал крышу палатки над перепуганными девчонками. Только в пять утра дождь утих, а девочки попросились в палатку к соседям. Тогда же и директор ушел к себе (в его палатке было еще четверо мужчин, только поэтому он не пригласил молодых особ к себе). Каково же было его удивление, когда за завтраком, прямо возле костра, девицы поднялись с бревна, на котором сидели, и, пряча стыдливые глаза, заявили:
– Антип Егорович. После того, что вы сегодня ночью сотворили, вы… как законопослушный гражданин просто обязаны на нас жениться!
– А… что я такого сделал? – подхихикивая, поинтересовался директор.
– Вы лишили нас чести! – в один голос возопили несчастные.
– Сразу… обеих? – поперхнулся Енотов. – Но я не могу… Позвольте! И о какой чести… Я же просто держал шест – спасал вас от сырости!
Дальнейшие препирательства никого не волновали. Коллектив почуял запах грандиозной пьянки и дружно поднялся на защиту нравственности.
– Ты, Егорович, не мудри! – грозил скрюченным пальцем водитель Никодимыч. – Выбирай, кого за себя возьмешь, да и вся недолга. А то ить… Девки! Вы ж ить ешо несовершеннолетние, так?
– Так… – потупились девицы, хотя и одной и второй подкатывало к тридцати.
– Ну дык вот! – обрадовался Никодимыч. – Не возьмешь, в суд пойдут!
Конечно, можно было отвертеться, но едва Енотов представил, как это будет выглядеть… Он выбрал Аду. Не потому, что она была намного умнее и красивее Люды, а потому, что он ее боялся больше. Та бы точно засудила. Справили свадьбу и стали жить. Только директор превратился в мужа, как бывшая подчиненная резко наступила на его «я» каблуком, а тот и не собирался оттуда высовываться. Неожиданно Енотову в голову пришла отличная мысль: Адочка именно то, что ему нужно, просто необходимо для профессии! И с тех пор жизнь для Енотова повернулась масляным боком. Конечно, супруга не работала в ЦУМе, но всякий раз, когда ей казалось, что ее муженька кто-то собирается использовать, она появлялась в просторных залах магазина подобно девятому валу и сметала на всякий случай всех, потому что в тонкости никто и никогда ее не посвящал. Очень скоро даже сама мысль о том, чтобы попользоваться директорской сердечностью, никому в голову не залетала. Неизвестно, какая уж муха укусила Ирину Плюшкину из спорттоваров, но в конце мая она прибежала к директору вся в слезах и попросила срочно тысячу долларов на липосакцию. Или же тридцать тысяч в рублях.
– А что это – липосакция? – решил уточнить Енотов.
– Это… вы не знаете, что это такое? – изумленно вытаращилась Ирина. – Хотя и правда – откуда! Это… это операция на сердечной мышце. У меня безумные боли в области сердца.
– Так вы сердечница?
– Да вот, что делать. У кого варикоз, у кого печень ни к черту, а у меня сердце! Только, я вас умоляю, никому! Это моя тайна… я не хочу, чтобы меня жалели… хотя… мне… так горестно… – Девчонка сначала тяжело вздохнула, а потом проронила некоторое количество капель из ясных глаз, что окончательно сломило директора.
Енотов отложил все дела, позвонил Никодимычу на мобильник и через секунду умчался в банк. Ирина получила деньги в этот же день и, страшно довольная, заверила:
– Я вам верну деньги прямо второго апреля. У мужа будет зарплата! Вы сохранили мне жизнь!
Вечером у Енотовых летали тарелки, стулья и торшеры. Адочка как-то узнала, что Антип выделил работнице деньги, заглянула к нему в сберкнижку и недосчиталась тридцати тысяч.
– Как ты посмел, лживый скунс, снять деньги?! – кричала она, топая ножками. – Кому ты подарил наши кровные рубли? Ты завел себе любовницу, вонючее чудовище?! В глаза смотреть!!!
– Адочка, ну что ты такое говоришь? – пытался успокоить любимую жену Антип Егорович. – Я просто дал деньги Ирине Плюшкиной…
– Кому?! Плюшкиной?! Да ей давно пора первую букву в фамилии заменить! Плюшкиной он дал тридцать тысяч! Не-е-т, я знала, я чувствовала, что эта гиена давно вокруг тебя кружит…
– Адочка, ну как ты можешь. Девчонка просто страшно больна. Ей нужна срочная липосакция, иначе она не выживет. Только ради бога, не надо ее жалеть, – поспешно добавил муж и осекся.
