Наталья Никольская - Усы в ангельской пудре
– Ну, и что дальше? – нетерпеливо переспросил Малышев.
– А то и ну – баранки гну, что дальше ничего хорошего. Посадили в машину, привезли за город на дачу какую-то ихнюю, выходит на порог тот, у которого голова редькой – хотя он и не сильно на твою картинку похож, но я его все равно узнала. Посмотрел на меня, и давай на кошатников своих орать, вроде того, что они чего-то напутали.
– Ну?
– Ну и все – потом дверью хлопнул, эти поехали куда-то, а я пошла остановку искать, хорошо, что тут недалеко, – вздохнула Бабуся.
– Черт, как бы не убежал. Возможно, наш хитрый ервей что-нибудь заподозрил. – сделал вывод Малышев. – Хотя, с другой стороны, хорошо, что это была бабка. Она на утку не похожа.
– На кого это я похожа? – приложила ладонь рупором к уху Бабуся. – Нет, на кого-кого, а утку я точно не похожа – отродясь плавать не умела.
– Может, повезет, – кивнул Игорь. – Попытка – не пытка.
Почему-то в машине все на время замолчали – каждый задумался о чем-то своем.
Ирина, например, незаметно для себя начала мечтать о том, вот бы и они с Игорем возвращались бы сейчас вдвоем с родительской дачи, где как раз поспели ее любимые розовые помидоры и выросли на редкость красивые георгины.
Почему-то мама не очень любит эти цветы, предпочитая им розы, за которыми готова ухаживать неустанно, а Ирине они нравятся – этакие роскошные неженки, чуть что – и могут повесть голову, но уж зато если цветут…
И название какое-то мужское – георгин, почти что Георгий. Красивое имя, пожалуй, второе после Игоря.
Может быть когда-нибудь вернется то счастливое время, когда они с Игорем спокойно лежали в родительском саду в гамаке, ели груши, смотрели на облака? И Ирина тихонько читала ему на ухо свои самые любимые стихи… Ведь они близко познакомились как раз примерно в это же время года, в августе.
Игорь же думал о возможной предстоящей встрече с таиственным «дядей Аркашей», который действительно казался ему прохиндеем, но особым, вызывавающем чуть ли не легкое восхищение.
Ведь считается, что уже перевелись на свете такие диковенные экземпляры, как этот еврей, который, как говорили в каком-то известном фильме, придумал «тренироваться на кошечках». Так нет же, оказывается, еще встречаются!
Игоря с раннего детства волновало все хоть сколько-нибудь необычное, экзотичное – приключения, рассказы о кладах и сокровищах, какие-нибудь необыкновенные люди, и особенно – женщины.
Да-да, ведь встречаются порой такие непостижимые женщины, мимо которых просто невозможно пройти совершенно рав-
нодушно, хотя это и не всегда укладывается в рамки логики.
Впрочем, сейчас Игоря все же больше всего интересовал мужчина-экспериментатор, который завез в Тарасов такую экзотическую вещь, как «ангельская пудра».
Хоть бы только Малой не переборщил – такого человека непременно нужно взять живым! Впрочем, Малышев и сам это прекрасно должен понимать, потому что «дядя Аркаша» дальше может вывести на других людей, тоже порядком «припудренных» новой идеей одурманивания и выкачивания денег.
Ведь как сказал Олег – эта «ангельская пудра» сейчас стоит баснословные деньги, и доступна лишь избранным, самым богатым клиентам.
Олег Малышев тоже молча вел машину, и на его загорелых скулах ходуном ходили желваки, выдавая глубоко скрытое волнение.
Он до сих пор не мог поверить, что сейчас разом могут завершиться его поиски, которые насколько месяцев были совершенно безрезультатными и начали уже казаться вовсе безнадежными.
Впрочем, он и не разрешал себе в это поверить, хорошо зная по опыту, что даже самые тщательно выстроенные планы могут из-за какой-нибудь ерунды сорваться буквально в последнюю минуту. Только бы сейчас ничего не полетело!
Впрочем, слишком обольщаться нельзя, потому что старая бабка могла все перепутать, и лично ему пока что не до конца было понятно, почему Пижон так безоговорочно доверяет ее бредням.
Но любой вариант, если он касается такой фигуры, как Аркадий Семенович, надо проверять, и на это Малышеву было даже совсем не жалко времени.
Малышев покосился на Бабусю – пока они ехали по загородному шоссе, и никуда не надо было сворачивать, она тоже заметно притихла.
А сама Баба Дуся, как только машины выехала за город в сторону дач и проехала мимо кукурузного поля, вдруг вспомнила свою деревню Вражино, и поняла, как сильно она уже начала скучать по родным местам.
Конечно, в городе – житье интересное, разнообразное, не соскучаешься. Но все же в деревне ничем не хуже, а даже еще и лучше, чем в этом Тарасове, и наверняка лучше, чем в какой-нибудь Москве или даже Мехико.
Но вот только за Горяшкой нужен глаз, да глаз.
Как убедилась баба Дуся, родители предоставили Игорю полную самостоятельность, но все же постоянный присмотр внуку очень даже не помешает.
И еще Бабуся задумалась о том, что уж очень Игорек похож на ее сестру Марию – такой же пригожий, глазастый, мечтательный. То бывает слишком нервный, то вроде бы даже как чересчур умный, а то вдруг возьмет – да и заленится.
Но все же не хватает внучатому племяшке того, что Бабуся называла для себя словом «жила».
В общем, жилы ему пока не хватало, как и его бабушке Маше – недаром же Бабуся всю жизнь свою сестру опекала, и из всяких историй выгораживала, хотя про это потом сроду никто не узнавал.
Вот и с Горяшкой теперь, хочешь – не хочешь приходится возиться, ведь не чужой же человек, а все же родной Машенькин внук…
Но вот Бабуся очнулась от своих мыслей, дала команду сворачивать на дорожку, ведущую к дачному кооперативу, и всем пришлось встряхнуться, причем в самом прямом смысле.
Автомобиль начал вовсю подскакивать на камнях, которыми щедро была усеяна вся дорога, разом выгоняя из излишней задумчивости всех своих седаков.
Дальше надо было идти пешком, и Малышев кивнул Бабусе, чтобы она выходила.
– А вы, влюбленные, посидите пока здесь, – сказал он, оборачиваясь к Игорю и Ирине. – Там сейчас под кустами наши ребята засядут – как бы не подстрелили ненароком.
И действительно, Игорь заметил, что откуда-то подкатили еще две машины, в которых сидели молодые, плечистые ребята в гражданской форме – ни дать ни взять компания, собравшаяся под вечер на шашлычок.
Они бысто выскочили из машины, и, перебросившись несколькими словами с Олегом, так быстро исчезли из поля зрения
и где-то рассредоточились, словно тут же, как в сказке, провалились под землю.
– Не обижайся. Я тебе точно говорю, Пижон – пиво, женщины и работа – это, как написано в какой-то книжке – вещи несовместные. Кто это, кстати, говорил, Ирина? – поинтересовался Малышев. – Ты ведь все знаешь?
– Моцарт. Но только он говорил про гений и злодейство…
– А, это уже не важно, – махнул рукой Олег, у которого от нетерпеливого возбуждения уже лихорадочно блестели глаза, словно он сам уже где-то успел хлебнуть чего-то горячительного.
Нет, он определенно в некоторые моменты был похож на охотничью собаку, но Ирина постоянно забывала, как называется такая порода. Когда видела Малышева – думала, что нужно как-нибудь при случае посмотреть в энциклопедии, а потом сразу же у нее это вылетало из головы.
– Вон, в той дачке, у которой еще крыша какая-то кругленькая, – показала пальцем Бабуся в сторону дачного коопретива. – А дверка с обратной стороны отсюда.
– Как башня, – пробормотала Ирина. – Нет, как пудренница…
Игорь сидел, совершенно белый от злости.
Но как только Малышев, бодро топая своей характерной, пружинистой походкой скрылся за поворотом, он тоже, не говоря ни слова, сразу же вышел из машины, и в сердцах хлопнул за собой дверцей.
Ирина поняла, что сейчас ей лучше ничего ему не говорить, не мешать, и только обреченно вздохнула, глядя как Игорь отправился в сторону башенки.
– А мы с тобой чего сидим? – оглянулась на Ирину Бабуся. – Здесь в бензине задохнуться можно! Пошли тоже погуляем, я подорожника нарвать хочу, болячку заживлять, а ты мне поискать поможешь…
Ирина с благодарностью ей улыбнулась.
Как она могла спокойно усидеть на месте, зная, что Игорь в любой момент может отчебучить, что угодно, лишь бы доказать Олегу, что он тоже не промах?
Мужчины порой себя ведут еще хуже, чем дети, особенно если кто-то задевает их самолюбие.
Умеют рассуждать без устали про свою логику, разум, но в какой-то момент в них просыпаются хулиганские, мальчишеские замашки, и тогда им так нужна мама, которая могла бы вовремя дать ласковый подзатыльник.
Ирина не любила вспоминать о том, что она старше Игоря на целых два года и четыре месяца, но в какие-то минуты неожиданно об этом вспоминала.
– Близко подходить не будем, незачем, – сказала Бабуся, поглядывая то на дачу, то себе под ноги, и действительно собирая у себя под ногами какую-то траву. – Отсюда и так видать. А подорожник-то ведь и как чай заваривать хорошо – на разные внутренности целебно действует.
