Маша Стрельцова - Доктор Web для молодого вампира
Настя молчала, затравленно глядя на меня.
— Ну, чего молчим??? — снова рявкнула я.
Ребенок отвернулся и горько зарыдал.
— Пореви, пореви, — дрожащим от злости голосом сказала я. — Коммерсантка, блин!
Потом я сгребла в два кармана всю мелочь, а было ее, надо сказать, прилично, схватила рыдающего ребенка за руку и повела ее в подъезд.
— Сейчас деньги отдавать деткам будешь! — мстительно сказала я. — И публично извиняться перед ограбленными детками, ясно?
Настя уперлась сапожками в землю и зарыдала пуще прежнего :
— Не пойду! Что они обо мне подумают!
— Бааатюшки! — удивилась я. — Тебя это только сейчас заинтересовало?
— Тетя Машечка, — рыдала она. — Пол подмету дома, посуду вымою! Я ж не знала, что это плохо!
«У ребенка мать в тюрьме», — жалостливо сказал внутренний голос.
— Ладно, — смягчилась я. — Перестань реветь. Сама отдам.
— Я пока тут постою, ладно? — подняла она ко мне светящееся надеждой зареванное личико.
— Ладно, — тяжко вздохнула я.
Вернувшись в подъезд, я выгребла из карманов мелочь и радостно сказала деткам:
— Ну что, копилку я разбила, денежки ваши вот они! Разбирайте!
Детки степенно и без суеты забрали свои финансы и разошлись по квартирам. Нет, что ни говори, а мы в наше время такими не были. Нынешние дети рождаются уже взрослыми. Покачав головой им вслед, я снова вышла из подъезда и позвала маленькую мерзавку. На улице уже сгустились сумерки, зажглись фонари, и Настя в их ярком свете была совсем маленькой и несчастной, у меня аж сердце сжалось.
— Они ушли? — хмуро спросила она.
— Ушли, — тяжко вздохнула я. — Еще раз так сделаешь — выпорю.
Она шмыгнула носом и не глядя на меня спросила:
— Тётя Маш, а мама где?
— В Караганде, — ласково ответила я, взяла ее за руку и повела домой.
Около лифта Настя дернула меня за рукав и спросила:
— А что мама там делает?
— Где? — очнулась я от мыслей.
— Ну, в Караганде, — бесхитростно спросил ребенок.
— Хм… В командировке, — ляпнула я.
Настя лишь вздохнула, глядя на меня взрослыми глазами.
«Врешь ты все», — читалось в них.
Ребенка дома я раздела, выкупала и попыталась отправить спать.
— Не хочу! — твердо ответила Настенька.
— Не волнует — одиннадцать вечера, все детишки давно в кроватках! — флегматично ответила я.
Она посоображала немного и с укором сказала:
— А кормить меня?
«Господи!», — простонала я про себя… Ну почему же я вечно забываю что детей надо кормить?
— Конечно — конечно! — тут же засуетилась я. — Чего хочешь?
— Да пельменей, чего уж там, — вздохнуло неприхотливое дитя, потом с сомнением взглянуло на меня и уточнило: — Мне десять штук!
— Вот давно бы так! — обрадовалась я. А то — парочку!
Мы пошли в кухню, я накормила Настю, тем временем перенесла спящего Катенка в одну из гостевых комнат на втором этаже, запирающиеся на ключ изнутри. Я решила что так будет лучше — пусть запрутся на ночь и не пускают меня ни под каким видом.
«Твой вампиризм реагирует только на близость мужского тела, не заметила?» — горько усмехнулся внутренний голос.
«А еще маскируется под сексуальный интерес», — в тон поддакнула я.
В свете этого я очень сомневалась что меня потянет на девчонок, однако святую истину — «лучше перебдеть» — никто еще не отменял.
Я спустилась на кухню и некоторое время наблюдала, как Настя лениво гоняет по тарелке последний пельмень.
— Не надоело? — наконец спросила я.
— Не-а, — лениво ответила она.
— Пошли-ка спать, — решительно сказала я.
Та открыла рот, я прямо по глазам видела, как она хотела возразить, однако ей прежде хватило ума посмотреть на меня. Подумав, она все же медленно встала из-за стола.
На пороге спальни она мрачно буркнула:
— В туалет хочу.
— Ради бога, — кивнула я, отвела ее в санузел и принялась ждать, подперев стену и вслушиваясь в мертвую тишину.
На десятой минуте я постучала в дверь:
— Ты там не утонула? — осведомилась я.
— Нет, — раздался ее недовольный голос.
— Сама выйдешь или дверь ломать?
— Выйду, — совсем хмуро ответила она.
Через пять минут дверь и впрямь открылась.
До гостевой спальни, срочно переделанной в детскую, Настя хранила каменное молчание. Едва мы вошли, она непререкаемым тоном сказала:
— Пить хочу!
— Фигу не хочешь? — непедагогично возмутилась я. — Быстро в постель!
Настя посмотрела на меня нехорошим взглядом, разделась, разбросав вещи, легла в постель и отвернулась к стенке.
— Вот сука, — бормотнула она напоследок.
— ЧТООО?????? — взревела я, нависая над кроватью.
Катёнок вздрогнула во сне, но не проснулась, к счастью. Настя в ужасе съежилась в кроватке, изо всех стараясь слиться со стенкой и забормотала:
— Щука, тетя Машечка, я хотела сказать, щука, хорооошенькая такая рыбка!
— Я тебе покажу — хорошенькая рыбка! — завопила я.
— Больше не буду! — бормотала в совершенном ужасе Настя. — Пол вымою дома, посуду! Тетя Машечка, сплю я, сплю!
Она быстренько юркнула под одеяло с головой и даже принялась усердно похрапывать.
— Еще раз услышу — отлуплю! — рявкнула я напоследок. — И в детдом сдам!
— Поняла — поняла! — донеслось из-под одеяла вперемежку с всхрапываниями.
Я выключила свет и захлопнула дверь.
— Хорошенькая рыбка, блин, — ругалась я, поднимаясь по лестнице в спальню.
Не успела я устроиться в уютной кроватке, как тренькнул телефон.
— Привет, — услышала я в трубке голос. Потрясающий, чарующий мужской голос, бархат и нержавеющая сталь. Голос, который я со вчерашнего вечера узнаю из тысячи.
— Чего надо? — едва сдерживая внезапную ярость, спросила я.
— Что значит — чего надо? — мягко упрекнул меня он. — Я желаю узнать, как ты отрабатываешь мои деньги.
— А, деньги, — зевнула я. — Слушай, ты деньги-то забери, не лечится это.
— Совсем? — с некоторой запинкой спросил голос.
— Моя прабабка лечила, но тебе это вряд ли подойдет! — злорадно ответила я.
— Подойдет, — немедленно отозвался он. — Мне все подойдет. Так как твоя бабка лечила вампиров?
— Она залила логово упыря маслом и подожгла, — спокойно ответила я. — Смерть, милый, это единственное для тебя лекарство.
Свои изыскания насчет кровезамещающих препаратов я озвучивать не стала. Я не желала добра Тину Кайгородову. Я желала вбить ему кол в сердце, пусть даже с двадцати попыток.
— Ты тоже вампир! — внезапно окрысился он. — Не делай вид, что это касается меня одного. Ты такая же!
— На моих руках крови нет, — раздельно сказала я.
— Пока нет.
— Посмотрим.
— Пошел к черту.
Он помолчал, отчего-то не парируя мой выпад.
— Тебе не одиноко? — внезапно спросил он.
— Одиноко, — внезапно призналась я.
— Мне тоже, — вздохнул он.
Мы помолчали.
— Может, встретимся? — неуверенно предложил он. — Я бы тебе мог рассказать, как ЭТО протекает, чтобы ты была готова.
— Я готова, — заверила я его.
— Да? — несчастно сказал он.
Я вздохнула.
— Маш, ну ты меня извини что так получилось. Я ведь правда не хотел.
— Я убью тебя однажды, Тин Кайгородов, — холодно сказала я. — Не за то, что ты вампир. За то, что ты меня такой же сделал.
— Да, мы теперь одной крови — ты и я, — словно не слыша, тихо сказал он. — Давай держаться вместе. И знаешь, если мы в такой ситуации-то грех не попробовать нам с тобой заняться любовью. Ты думала об этом?
— Чего — чего ты там мелешь? — в полном изумлении пролепетала я.
— Ну ты же уже чувствовала, как это — когда вампир целует тебя в шею. Последствия, конечно, ужасные, но сам процесс… Скажи, неужели ты не распробовала это ? Неужели это не самое чудесное и сильное ощущение в твоей жизни, а, ведьма?
Голос его был задумчив и мечтателен, а я невольно почувствовала, как во мне зарождается желание.
— А сейчас представь секс, когда два вампира целуют друг друга, — тихо продолжил он. — Просто представь себе экстаз от поцелуя , умноженный на два. Представь, Магдалина…
Я молчала, хватая ртом воздух.
— Я еду, — слегка усмехнулся он в трубку. — Встречай.
— Нет, — с трудом выдавила я из себя. — Нет.
— Я не дам тебе заснуть всю ночь, — пообещал он. — Я буду нежен, очень нежен.
— Нет, — уже тверже сказала я.
— Я тебе… не нравлюсь? — с некоторой заминкой спросил он.
Ах, черт… Тин Кайгородов, ну как ты можешь кому-то не нравиться? Ты самое прекрасное создание, которого я когда — либо видела… И оттвоих речей я совершенно потеряла голову.
Я поняла, что ты предлагаешь.
И я представила себе этот экстаз.
Только у меня дома две маленькие девочки, Тин Кайгородов. И я не пущу тебя в дом, пока они тут.
Даже ради того, что ты предлагаешь…
— До завтра, — выдохнула я и положила трубку.
