Маргарита Южина - Драма с собачкой
В дом вдруг вошла Вера.
– Ой, здрасте… – смутилась она. – Лен, я думала, ты одна. Хотела тебя… А пойдемте к нам, а? У нас там девчонки приехали, навезли всего, шашлыков пожарим. И Маруську с собой возьмем.
Егор тяжело вздохнул и дернул плечом:
– Маруська уже гуляла.
– Она у нас много гуляет, – тут же ехидно встряла Лена. – И не надо лишать ее собачьей тусовки.
– Эвелины там нет на улице, а с Ариной и Вэлси Маруська уже подружилась, – уговаривала Вера. – А с Тоби они и вообще друзья! Он ведь до сих пор к вам ходит! Несет охранную службу. Надо будет тебе, Лена, ему на двадцать третье февраля хорошую кость подарить, как защитнику!
– Хорошо, – поднялся Барцев.
У Лены ухнуло сердце – неужели он пойдет на шашлыки и… и станет обычным мужчиной, а не каким-то морским ежом!
– Хорошо, – продолжил Барцев. – Не смею вас задерживать, идите на собачью тусовку. Только собаку мне не угробьте.
– Нет, ты на него посмотри! – Лена обернулась за поддержкой к Вере. Но та на подругу вовсе и не смотрела, ее интересовал Барцев.
– А вы? Вы с нами не пойдете? – спросила она.
– А у меня, простите, еще дела, – чуть усмехнулся этот морской еж и торопливо вышел.
– Лен… – виновато уставилась на подругу Вера. – Я вам испортила романтический вечер?
– Ты? Нам? – с обидой фыркнула Лена. – Романтический вечер с Барцевым? Ты смеешься надо мной? Романтический вечер можно испортить с Лиховских, он баб как перчатки меняет, а этот… Это ж… вот уж точно тоскливый пингвин!
Вечер с девчонками прошел бурно. Быстренько организовали стол, принесли мясо и даже плюнули на то, что оно было немаринованным, насадили его на шампуры. Лена весело рассказывала, как к ней приходил жених. Девчонки же с интересом слушали, кивали головами и выговаривали Елене, что она слишком капризная.
Между делом решались и серьезные вопросы.
– Вер, собачек маленьких не возьмешь? – спросила Альта, виновато глядя на подругу. – Им бы в дом. Такие хорошенькие, ну такие миленькие! Безобидные, как монашки. Две всего.
– А чего сама не возьмешь монашек? Ты же знаешь, я люблю больших собачек. Да и не только я, – вздохнула Вера. – Наше собачье товарищество только больших уважает. Арина, к примеру, так конкретно и заявляет – только не миниатюрных дам! А то Эвелина будет волноваться из-за своего лишнего веса. Недолго поволнуется и сгрызет конкурентку. Так что…
– Я не могу, – покачала головой Альта. – И Татьяна тоже. У нас коты. А эти собачейки так котов не любят, прямо разорвать готовы!
– Да уж… монашки нынче пошли, – усмехнулась Вера и напомнила: – А Ира не возьмет?
– Куда ей? У нее знаешь сколько! – округлила глаза Татьяна.
– А Поля? – перечисляла все передержки Вера.
– Этим мелкашам нужна домашняя передержка, а не вольерная, – пояснила Альта. – А Поля квартиру продает, покупает дом в деревне, строит вольеры и… начнет принимать собак на вольерную передержку.
– Ох, тяжело одной-то в деревне, – покачала головой Вера. – Вон, Лену спроси, как она после города привыкала.
Альта состроила хитренькую гримаску:
– А Полина не одна. У нее мужчина есть. Они вдвоем будут строить эту передержку. Так что… она двух зайцев хочет поймать.
– Ну хорошо, а Саня? Она же домой собачек берет, – вспомнила Вера. – Она, правда, новенькая, но девушка ответственная. Мне девочки говорили.
– Вот ей сегодня и позвоню, – кивнула Альта. – Не оставлять же малышей на улице.
Лена слушала девчонок во все уши. Ей все было интересно… и сами собой забывались мелкие домашние неприятности. А еще на свежем воздухе так вкусно пахло жареным мясом, из соседских дворов доносилась негромкая музыка.
Лена так бы и сидела до самого утра, так не хотелось домой.
Вечером, вернувшись из гостей, Елена долго бродила, будто в хмелю.
– Марусь, ну вот ты подумай, ну что это за человек? Варь, ну хоть ты мне скажи! – допытывалась она то у собаки, то у вороны. – То он ко мне льнет… я даже чуть не поверила! А то домой несется. Что? Варь, я тебя понимаю, ты хочешь сказать, что так себя ведут обычные бабники? Но… Да, Маруська, мне тоже кажется, что он не обычный. В смысле, не бабник он. Или как-то уж слишком законспирированый. И потом… ну зачем я ему? Я еще понимаю, если б он меня полюбил как-нибудь пылко, а то…
Маруська, понимая серьезность момента, звонко тявкнула.
– Вот, Маруся, я вовсе и не о Барцеве сейчас! И нечего! Я о нем и думать забыла! Я сейчас… о Лиховских. Жене… Че-е-е-ерт! Я же совсем забыла передать Вере посылку! Барцев же просил! А нечего просить! Я ему не почтальон какой-то! Надо – пусть приедет и сам передаст, так ему и скажу!
Утром Лену разбудил чей-то истошный крик под окном. Сначала она подумала, что кто-то кого-то отчаянно зовет на помощь, но потом прислушалась… звали ее…
Лена вышла и увидела возле калитки незнакомую женщину, та кричала во все легкие:
– Хозяюшка-а-а! Хозяйка, мать твою! Куды ж ты провалилась?
– Вы что-то хотели? – спросила Лена.
– Ну, тык конечно! Хотела! – не совсем ласково глянула на нее незнакомка. – Я вот тебе Марту привела… Марта, окаянная шалаболка! Чичас хворостиной-то по хребту!
Елена только сейчас увидела, что на веревке женщина тянет козу. Коза зависла возле какого-то кустика и старательно обгладывала кору с голых веток.
– Какую Марту? – не сообразила Елена. – И зачем вы мне ее привели? Да отпустите вы козу-то! Вы ж ее задушите!
– Ага! Щас! Отпустите! Она, окаянная шалаболка, только того и ждет, чоб я ее выпустила! Нетушки! И ты тоже – гляди у меня! Чоб за ей глаз да глаз был! Выпускать даже и не думай! А то знаю я вас! Потом ни козы, ни рожек, ни ножек…
– Я ни-че-го не понимаю… – покачала головой Лена. – Почему это именно я должна глядеть за вашей козой?
Женщине, видимо, уже надоел этот диалог. По ее мнению, она все объяснила достаточно понятно, поэтому она шумно выдохнула, уперла руки в бока и устало проговорила:
– Ты че из себя Петрушку-то корчишь? Я ж те русским языком говорю – сестра у меня! Заболела аппендицитом!
– Ну? – внимательно слушала Лена, но все еще не могла сообразить.
– Ну! А у ей детишки! Должна я ей помочь?
– Должны.
– Пра-аильно, должна. А как же я ей помогу, растетеха ты безголовая, когда на мне корова, коза да кур десяток? Кто ж их неделю кормить-доить будет?
Елена теперь даже боялась предположить, на что намекала женщина.
– Так вы… соседей попросите, я не знаю… – пожала она плечами.
– А чего ж мне соседей-то просить, когда Ульянка говорила, что ты любую скотину можешь в доме несколько дней держать! Дескать, работа у тя такая! Вот я и… Марту привела. Да еще спросить хотела: ты курей-то как – сама будешь бегать кормить, аль к тебе тащить? Они в сарае-то твоем померзнут, поди. Мой-то теплее твово будет.
Лена просто не знала, что делать. Женщина, похоже, была не в курсе, что коз Лена на передержку не берет.
– Понимаете… э-э… я беру только собак. И то… не чужих, а своих держу. Пока вот так. А вот коз…
– Ты мне, девка, не юли! Ульянка врать не будет, у ее мозгов не хватит такое выдумать. А мне надо! Говорю же – сестра болеет!
– А я вам говорю, что коз не беру! Я вообще их… вот сейчас только… первый раз близко увидела.
– Так и насмотришься! Марта! Окаянная шалаболка! Иди в дом, говорят тебе! Мне еще за курями бежать!
– Да не надо мне коз! Что я с ней делать-то буду?! – чуть не плакала Лена, но женщина уже толкала козу во двор.
– Лена, что у тебя тут? – вовремя подоспела Вера. – Гражданочка, что это вы козу, простите, под вымя тычете? Она ж у вас без молока останется!
– Вера! Она мне на передержку козу притащила! – толкала Лена козу обратно со двора.
– Ну и хорошо, – нисколько не смутилась Вера и повернулась к хозяйке Марты. – А кто у козы куратор? Без куратора мы взять не можем. Когда вы ее глистогонили? Анализы есть?
Женщина от Вериного напора оторопела.
– Как…кие анализы? Это у козы, что ль? Кто ж ей анализы-то брать… Ха! Ну, вам надо, вы и берите! Чего мне, жалко, что ль, го…
– Погодите, так дело не пойдет, – не терпела возражений Вера. – Мы берем животных только со справками от врача, что животное полностью здорово. К тому же оплату вперед. Вы на сколько сдаете козу?
– Я-то? Дык…
– На неделю она хотела, – подсказала Лена.
– Значит, семь дней, – подняла голову Вера и принялась считать. – За козу… ее ж еще и доить надо, да? Надо. Значит, коза у нас пойдет за… пятьсот рублей в день. Итого получается – три с половиной тысячи. Женщина, а три с половиной тысячи за передержку вы приготовили?
– Вер, у нее еще куры. Десяток, – любезно подсказала Лена. – Она их ко мне домой хочет.
– То есть? – сосредоточенно нахмурила лоб подруга. – Получается, что курам передержка не вольерная, а домашняя. Это выходит… за одну куру… Их же не надо доить, да? Тогда за одну куру – сто рублей, с кормежкой. Кур сколько?
– Десяток, – опять влезла Лена.
