Татьяна Луганцева - Жена №5
«Что я делаю? С ума сошла? Первая поцеловала мужчину, да еще воспользовавшись его беспомощным состоянием. Какой стыд! Какой позор! Только бы Миша не видел. Я не виновата, это все шампанское ударило мне в голову», — нашла себе оправдание Яна.
Езда была монотонной и очень успокаивающей. Яна свернулась калачиком на сиденье и закрыла глаза. Убаюкал ее Михаил очень быстро, она и не заметила, как погрузилась в сон.
Проснулась Яна от землетрясения, по крайней мере, по ощущениям это было так. Когда она открыла глаза, то увидела над собой незнакомое крупное мужское лицо. Он тряс ее и чуть ли не хлопал по щекам.
— Ну и клиентура! Один наркоман, вторая алкоголичка! Пустая бутылка катается по полу, весь салон в пятнах… Ну и гадость! Опять проходить химчисткой по салону, хорошо, хоть этот придурок заплатил сверх приличную сумму, на все хватит. Эй! Просыпайся! Женщина, ау! Открываем глаза! Вот так вот! Молодец! Ну, с добрым утром.
— Доброе утро, — разлепила губы Яна, вспоминая, что шофера зовут Михаил и что он не очень вежлив и любезен.
— Приехали, — через силу улыбнулся ей мужик, — выметайтесь, пожалуйста, мне домой пора.
— Вы очень любезны, — прокашлялась Яна. — А где мы?
— Во дает! Не знаешь, куда поехала? Полностью доверилась наркоману?
— Он не наркоман! — протерла глаза Яна.
— Ну, ладно! Я привез вас в деревню, или село, не знаю, как сказать, в Ярославской области. Называется Серебряные Родники. Куда просили, туда и доставил.
— Значит, они все-таки существуют.
— Кто? — не понял Михаил.
— Родники, — вздохнула Яна и посмотрела на пустое сиденье напротив.
— А где Рустем?
— О, память возвращается с бешеной скоростью, — усмехнулся Михаил. — Я его уже вынес.
— Что значит — вынес? — Яна тупела с каждой минутой.
— Вперед ногами! — хохотнул шофер. — Шутка! Я его вынес из машины на улицу.
До Яны наконец-то стало доходить.
— Так он что? Не проснулся?
— Не-а! Спит сном младенца! А мне пора!
— Все-все… я поняла! Уже выхожу, вернее, выползаю.
Яна покинула машину Михаила и вышла на улицу, полной грудью вдохнув свежий воздух. Он вытащил их сумки.
— Почему темно? Который сейчас час? — спросила она, пытаясь размять затекшее тело.
— Мы ехали ночь, дорогая. Не совсем спокойно было на дорогах, поэтому ехали медленно, да и на этой колымаге большую скорость не разовьешь. А сейчас раннее утро, и Серебряные Родники перед тобой. Так что все, гуд-бай, беби!
«Все-таки какой развязный тип», — подумала она, зевая и вслух спрашивая:
— А куда мне здесь идти?
— Этого я не знаю, мне было сказано довезти до этого населенного пункта. А инструкции получишь у своего спящего принца, скажи спасибо, что он еще теплый, — хихикнул Михаил в своей мерзкой манере и, козырнув Яне, сел за руль, громко хлопнув дверью. Машина, подняв небольшое облачко пыли, скрылась в тумане и росе длинной гусеницей, издевательски просигналив на прощанье марш Мендельсона.
Она подняла с земли камень и кинула ему вслед, чтобы хоть как-то выплеснуть свои эмоции.
— Придурок! Прости, господи! Серебряные Родники Ярославской области, и что?
Она развернулась и наконец-то посмотрела на свое сокровище. Рустем сидел на каком-то пеньке, прислонившись головой к железному, с ободранной краской столбу с указанием населенного пункта Серебряные Родники. Выглядело это очень трогательно. Этакая русская красавица у березки в ожидании, по-видимому, березового сока. Только «красавица» была красавцем, и ничего она не ждала. Рустем пребывал в бессознательном состоянии.
«Нажрался какой-то гадости с вечера! — с раздражением подумала Яна. — Боится он! Я тебя отучу бояться! Получишь инструкции на месте — надо же! Ага, получишь их! От кого получать-то? Сидит мертвым бревном!» — ходила вокруг него Яна, задевая каблуками гравий.
Она осмотрелась в поисках помощи, но никого не увидела, кроме целого ряда аккуратных домиков внизу под пригорком. Яна чертыхнулась, подтащила к Рустему все сумки и поспешила вниз. Как всегда, целью была крайняя изба. Туда-то Яна и ввалилась со своей проблемой, минуя несколько запущенный палисадник и преодолев слегка покосившееся старое крыльцо. Дверь в избу была приветливо открыта, туда она и зашла без спроса, громко поздоровавшись и спросив:
— Есть кто живой?
На ее призыв откликнулась сухонькая маленькая старушонка в белоснежной косынке, чистой и яркой одежде и задорным взглядом выцветших глаз. Она выглядела так, словно готовилась сниматься в какой-то рекламе типа «Домика в деревне», в надежде улучшить свои жилищные условия. Говорила она любезно, торопливо и много.
— О! Ни свет ни заря! Молодая красавица к нам пожаловала, вот это да! А где же твой молодой красавец? — прищурилась бабка.
— Какая вы проницательная, — удивилась Яна, поясняя: — Молодой красавец лежит, вернее, сидит у указателя.
— Нужна моя помощь?
Бабка соображала не по возрасту быстро и четко.
— Боюсь, что именно вы мне ничем не поможете. Его бы транспортировать куда. Кстати, у вас есть место, где мы можем поселиться, конечно, за деньги?
— А чего далеко ходить-то? Давайте ко мне! У меня изба-то большая! — спохватилась бабка. — А принести твоего друга поможет мой сын Игорек. Странно, он ведь не пьян? — спросила бабка.
— Кто? Игорек? Я не знаю, — пожала плечами Яна.
— Да нет! Твой парень! Что с ним?
— А… — Яна была искренне поражена, — он спит, снотворного переел.
— Печально, очень печально, — вздохнула бабка и прокричала визгливым голосом: — Игорек! Иди сюда! Игорь! Мама зовет!
Яне было страшно неловко, что она в такое время побеспокоила людей, но она помнила, что в деревне люди привыкли вставать рано. Вот и Игорек вышел полностью одетый, выспавшийся. На лице был всего один глаз. Второй отсутствовал. Глазницу выстилали веки.
— Сходи с девочкой и принеси сюда мальчика, — почти по слогам проговорила бабка.
Яна сначала подумала, что она забавляется, но потом поняла, что Игорек, как бы помягче выразиться, слабоумен.
— Идите, идите! — вытолкнула их бабка, и Яна послушалась, так как деваться ей было некуда. Она успокаивала себя тем, что хотя Игорек весьма страшен, но явно физически развит и, скорей всего, не опасен.
Они молча прошли обратный путь до пенька и Рустема. Его поза не изменилась, вещи тоже никто не взял, да вокруг и не было никого. Игорек врубился с первого взгляда. Он взял обе сумки, а другой рукой взвалил на себя бездыханное тело Рустема. Уж чем-чем, а силушкой его Бог не обделил. Назад они шли точно с такой же скоростью, Игорю, похоже, было абсолютно все равно, кого, чего и сколько нести. Бабка уже открыла калитку и дверь настежь.
— Давай, сынок, давай. Неси в избу! Я там кровать приготовила! Ой, а парень-то какой симпатичный!
Яна вошла следом за Игорем с Рустемом и поразилась чистоте внутри. Похоже, что эта старая женщина содержала в полном порядке не только себя, но и свое жилище.
— Что-то он мне не нравится, — посмотрела на Рустема бабка, поджав морщинистые губы в своеобразный кисет.
— Что? Что случилось? — забеспокоилась Яна.
— У него плохая аура. Он вообще болен.
— Это так, — кивнула Яна.
— Ничего, поможем, — кивнула бабка.
— Может, врача? — спросила Яна.
— Да не надо, пусть спит, — быстро ощупала его бабка.
— А вы кто? — почувствовала подвох Яна.
— Я местная целительница баба Зося, так и зови меня.
— Хорошо, — кивнула Яна, в свою очередь, представившись.
— А вы ведь не в любовной связи с ним? — провела рукой по лбу парня баба Зося.
— Нет, мы друзья, — хмыкнула Яна, — а как вы это чувствуете?
— Не знаю. Внутренний голос… Это когда Игорек в пять лет в аварию попал и полгода провел в коме, у меня на нервной почве и открылся дар. А вы что в наших краях-то? Ищете кого?
— Вы, как всегда, правы. Нам нужна одна женщина, но я не знаю ее настоящего имени. Наверное, она могла представиться Изольдой Игоревной. Но самое интересное, что, возможно, ее здесь и нет, а кто-то глупо пошутил.
— В поселке не так много жителей, правда, есть небольшой гостевой дом. Если здесь и живет кто-то не из местных, то только там.
— Далеко?
— На том конце деревни, там же и поселение староверов.
— А чем занимаются жители?
— Обслуживают гостевой дом и ублажают группы иностранцев, которые посещают нашу деревню с целью ознакомления с русским фольклором.
Баба Зося поманила Яну рукой и вышла из комнаты. Они оказались на небольшой, но уютной кухне. Деревянные стены были оклеены толстыми обоями в цветочек, на полу лежал выстиранный тканый ковер, а вся мебель на кухне была из сосны. Игорь сидел на скамейке и с отсутствующим взглядом щелкал семечки.
— Не обращай на него внимания, — шепнула ей баба Зося, — Игорек и мухи не обидит. Он, как дитя, совершенно безобиден, но воспринимает только меня. Уже тридцать лет так. На остальных людей просто не реагирует, эти каналы закрыты для общения, и мой сын из этого состояния не выходит. Его болезнь остановилась в развитии. Господь Бог дал ему выжить. Но я ни о чем не жалею, только благодарна. Мы с Игорьком очень ладим.
