Татьяна Луганцева - Девочка на шáру
Старик подъехал к столу и зажег большую толстую свечку в медном подсвечнике с ручкой.
— Простите, Яна, у меня есть свои странности: даже в век кибернетики и всеобщей электрификации, как говорил ваш Ленин, — подмигнул он ей, — а также всемирной компьютеризации я люблю свет от обычных свечек и предпочитаю записывать свои оставшиеся еще мысли на бумаге, а не заносить их в электронную книжку.
— Выходит, вы как я, — кивнула Яна. — Из всего нового я приняла только сотовый телефон, правда, знаю в нем только две кнопки — как ответить на звонок и выключить телефон. Да еще про шнурок, то есть провод, знаю — куда его вставить, чтобы телефон заряжался. Информацию я тоже записываю в блокноте. Ведь если электронная книжка упадет в воду, например, то все адреса и телефоны погибли, а обычный блокнот можно высушить и все восстановить, переписав в другую книжку.
— О, значит, у меня есть единомышленники и среди молодежи.
— Я не так уж и молода, — смутилась Яна.
— Сколько вам, детка, осталось до восьмидесяти пяти лет? Лет пятьдесят?
— Вроде того…
— Девчонка! Знаете, Яна, я расскажу вам интересную историю… Но в другом месте, не в этой мрачной захламленной берлоге. В кои-то веки ко мне пришла красивая женщина, уставшая с дороги, и я так не могу. Я приглашаю вас в ресторан! — тряхнул седой бородой Эрос.
Яна невольно скользнула взглядом по его инвалидному креслу. Эрос быстро добавил:
— Если, конечно, вы мне поможете преодолеть порог моего дома и вообще согласитесь пройти с таким кавалером два квартала.
— С превеликим удовольствием! Только скажите, что делать, — встала Яна.
— Дойдите до входной двери и посмотрите, везде ли пройдет моя карета, то есть расчистите мне путь, пожалуйста.
Яна взяла свою сумку и шляпу и пошла по комнатам. Ей пришлось подобрать с пола две толстые книги, немного сдвинуть в сторону тяжелую коробку и подставку для зонтиков. Старую женщину, открывшую ей дверь, она больше не видела и не слышала.
Эрос не заставил Яну долго ждать и подъехал к ней в своем инвалидном кресле. Поверх голубой рубашки, под воротником которой красовался синий галстук-бабочка, уже был надет темно-синий пиджак.
— Я принарядился, — улыбнулся старик.
— Вы прекрасно выглядите, Эрос! — искренне ответила Яна.
Дверь она открыть не смогла ввиду сложности замка и предоставила эту миссию Эросу, который, открывая его, заметил:
— Видимо, Клаудия, моя помощница, уже ушла. Или она, увидев, что мне нанесла визит очаровательная незнакомка, не захотела мешать.
Узкая улочка, вымощенная крупным камнем, встретила их теплым, приятным вечером. Эрос направил свою коляску в сторону небольшого проулка. Яна удивлялась тому, что, несмотря на свой весьма почтенный возраст и инвалидность, старый ученый еще сохранил достаточно сил.
— Недалеко отсюда есть очень уютный ресторанчик, где готовят самую вкусную пиццу из тех, что я ел за свою жизнь, а я — итальянец, знаю толк в пицце. Туда мы сейчас и направляемся. Что характерно, содержит пиццерию не итальянец, а француз, правда, долгое время живущий в Риме. Он, можно сказать, мой хороший приятель, надеюсь, что станет и вашим, Яна, хорошим знакомым.
— Французы — прекрасные кулинары и к тому же гурманы, возможно, даже лучшие в мире, — высказала свое мнение Яна.
— Ну, я бы мог с этим поспорить, — ответил старик.
Их мирную беседу нарушали только скрип колес коляски Эроса и неровный стук каблуков Яны, которой было очень неудобно идти на шпильках по каменной мостовой. В воздухе разносился аромат каких-то цветов и кофе, слышались отдаленные голоса музыкантов, выступающих в одном из ресторанов. Яна с Эросом прошли-проехали узкую улочку, повернули направо и зашли в тупик.
Именно здесь в небольшом доме и располагалась та пиццерия, о которой говорил ученый. Сквозь густую зеленую листву, загораживавшую стену здания, проглядывала неброская деревянная табличка с надписью «У Бруно».
— Этот ресторанчик не так-то просто найти, сюда идут в основном по рекомендации. Зато, посетив его единожды, обязательно найдешь сюда дорогу и во второй раз.
Яна помогла Эросу преодолеть три ступеньки, ведущие вниз, и вкатила его коляску внутрь. Уже на улице возле ресторанчика они почувствовали сладкий запах выпечки и дивный аромат приправ. Внутреннее убранство ресторана поразило Яну своей необычностью и уютом. Низкие деревянные столики располагались в нишах, отгороженные друг от друга прозрачными стенами-аквариумами с красивейшими живыми рыбками. Над каждым столом висела лампа под большим желтым абажуром, лившая мягкий, обволакивающий свет. В обоих залах работали декоративные электрические камины для создания уюта, а посередине стояла настоящая печь, в которой потрескивали дрова. Кстати, посетителей в ресторанчике было много, но кинувшийся к ним навстречу официант нашел и для них укромный уголок.
Он также помог перебраться Эросу из кресла на удобную скамейку с мягкими подушками. Яну тронул тот момент, что обслуживать их вышел сам хозяин заведения, француз Бруно — крупный, высокий мужчина с усами, в поварском наряде и колпаке. Он поцеловал руку Яны, отвесив ей кучу комплиментов, и обратился к Эросу:
— Друг мой, позволь выразить тебе свое почтение! Несказанно рад видеть тебя у себя в заведении, давно ты не приходил.
— Спасибо тебе, Бруно, за все те вкусности, что мне приносили от тебя на дом, а сегодня я привел к тебе свою очаровательную спутницу.
— Я восхищена вашим интерьером. Целые стены из аквариумов! Боже, сколько же здесь рыб! — искренне сказала Яна.
— О-ля-ля, мадемуазель! Здесь воплощены две мои страсти — приготовление пиццы в собственном ресторанчике и любовь к морю. В прошлом я был профессиональным дайвером. Очень люблю в интерьере аквариумы и вот сделал в своем ресторане такие стены. Даже не буду говорить, сколько здесь кубометров воды! Это требует очень большого ухода, физических затрат, но я ухаживаю за моими рыбами с большим удовольствием, несмотря на все хлопоты.
Яна, сев в углу, стены которого образовывали аквариумы, ощущала себя пленницей волшебного подводного царства. При таинственной, мерцающей подсветке в аквариумах плавали красивейшие рыбы, плавники которых напоминали тончайшие шелковые платки, мягко струящиеся в рассеянном неоновом свете.
— Здесь великолепно! — заверила хозяина Яна.
— Кстати, меня недавно приняли в ряды профессиональных пиццеелов. Знаете, кто это? — спросил Бруно.
— Думаю, что люди, которые умеют готовить и профессионально готовят пиццу, — улыбнулась Яна.
— Правильно, и сейчас, друзья, я для вас в этой печи приготовлю свою фирменную пиццу. Заказывайте, какую именно вы хотите? — Бруно просто светился доброжелательностью и гостеприимством.
Яна поняла, что пропала. Вообще-то она хотела заказать рыбу или морепродукты с минеральной водой, так как ей казалось, что ее желудок еще не переварил те три пиццы, которые она съела в день приезда. Но обидеть Бруно, который уже вооружился лопаткой для пиццы и в буквальном смысле засучил рукава, Яна не могла. С приклеенной улыбкой она сказала, что с удовольствием попробует фирменную пиццу Бруно. Воодушевленный шеф-повар направился к печи и стоящему возле нее специальному столику — замешивать тесто. Яна перевела взгляд на Эроса.
— Чудное место, никогда не бывала в подобном ресторане.
— Я знал, что вам понравится.
— Ну-с, так, пока наш любезный Бруно раскатывает тесто, не расскажете ли вы мне о той женщине, на которую я так похожа?
— Конечно, Яночка. Только простите за нескромный вопрос: вы свободная женщина или у вас есть любимый мужчина? Хотя как я, старый осел, только посмел предположить, что подобная женщина может быть свободной? Но, как говорится, надежда умирает последней.
— Неужели вы хотите признаться мне в любви? — удивилась Яна.
Эрос рассмеялся необыкновенно молодым для своих лет смехом.
— Если бы мне скинуть годков так… не будем уточнять… я бы рискнул, но, увы, я стараюсь не для себя, а для своего хорошего друга. Но вы не ответили на мой вопрос.
— У меня есть любимый человек, — ответила Яна.
Эрос вздохнул.
— Стоило догадаться.
— Не расстраивайтесь, — сказала ему Яна, — ведь нет же никакой гарантии, что я бы понравилась вашему другу. Он же меня не видел! Может быть, я не в его вкусе?
— Он видел мозаику. Вернее, он нашел ее и сразу же сказал: «Вот в такую женщину я бы влюбился сразу и навсегда». Я немного расскажу вам о нем, чтобы вы поняли, почему я так ратую за него. Сначала он был моим учеником, самым талантливым, самым умным и самым способным. Затем стал мне компаньоном и верным товарищем. Долгие годы мы проводили вместе в различных экспедициях, делили кров и последний кусок хлеба. Два раза этот отважный молодой человек спас мне жизнь. Один раз после укуса смертельно опасной змеи — сам бы я себе точно не помог. Две недели я провел тогда в пустыне в беспамятстве, и мой младший товарищ выхаживал меня, добывал воду, пищу и лекарственные растения. Второй раз мне предназначалась пуля, а он закрыл меня своим телом. Так что тем, что я имел счастье дожить до седин и сижу сейчас рядом с вами в этом райском уголке, смотрю на огонь, на рыб, предвкушаю вкусные яства, я обязан только ему.
