Люся Лютикова - Мужчины и другие животные
Признаться, я была удивлена. Обычно пенсионеры затягивают одну и ту же песню: «Нам жилось тяжело, а вот вы, молодежь, горя не знаете, пришли на всё готовенькое!» Искренне говорит Анна Назаровна или лукавит, нацелясь на халявный холодильник?
– Ваш сын женат? – спросила я таким скучным тоном, будто интересовалась исключительно по долгу службы.
– Ростику еще рано жениться.
– Как, простите, вы его назвали?
– Ростик. Если полностью, то Ростислав. Он у меня, знаете ли, не простой человек.
«Мутант, что ли?» – хотела съехидничать я, но прикусила язычок. А Анна Назаровна, очевидно, оседлала любимого конька:
– Ростик очень умный мальчик, кандидат наук, работает в крупной фирме, вот-вот допишет докторскую диссертацию. Не пьет, не курит, азартными играми не увлекается. До сих пор обожает сгущенное молоко! Так что женитьба подождет.
Вообще-то сорокапятилетнему «мальчику» следовало жениться еще лет десять назад. Сам Ростик это, очевидно, прекрасно понимает, потому что все-таки подал с Елоховой заявление в ЗАГС. Но не встала ли мамочка на дыбы? Может, это не Карина бросила жениха, а ее бросили под нажимом старенькой мамы, вот она и вцепилась в первого, кто подвернулся ей под руку, – Мишку Пряхина? С ее-то амбициями – и вдруг обратить внимание на рядового программиста!
– Но как же дети, продолжение рода? – спросила я. – Неужели вам не хочется внуков понянчить?
Пенсионерка внезапно изменилась в лице.
– Извините, если затронула больную тему, – поспешно сказала я.
– Никакая это не больная тема! – отрезала Анна Назаровна. – Просто это не ваше дело, ясно? Вы насчет холодильника пришли, так? Ну, и смотрите на холодильник!
– Да я уже вроде посмотрела… – пробормотала я.
– Тогда всего доброго!
В ее устах это прозвучало как «скатертью дорога».
Топая к двери, я гадала, с чего вдруг дама так обозлилась. Ну, нет внуков, эка невидаль! Сейчас все затягивают с детьми, даже состоятельные граждане. Потому что, во-первых, хотят пожить для себя, а во-вторых, в нашей прелестной стране сегодня ты состоятельный, а завтра собираешь бутылки у метро, а дети, как известно, требуют постоянных материальных вложений. Так что не одна она такая. Конечно, обидно, когда соседская тетя Мотя, щербато скалясь, показывает фотографию внучка и с гордостью сообщает, что он уже садится на горшок. Но так ведь тетю Мотю всегда можно изящно отбрить:
– Да, повезло тебе! Как раз вчера по телевизору показывали: внук зарезал родную бабушку из-за пенсии. Такой же голубоглазенький, как твой Никитка…
Хозяйка вышла вместе со мной на лестничную площадку.
– К Зинке пойдете? – вдруг спросила она.
– К кому?
– К Зинке, соседке моей. Зинаида Петровна Ситникова есть в вашем списке?
Чтобы не вызывать подозрений, я кивнула. Анна Назаровна тут же позвонила в квартиру напротив. Одного звонка ей показалось мало, и она принялась совсем по-деревенски колотить в дверь и кричать:
– Зинк, а, Зинк, открывай! Спишь что ль, Зинка?
Дверь открылась, на пороге возникла более типичная пенсионерка – в видавшем виды байковом халате, безо всякой косметики и с всклокоченной головой.
– Чего тебе, Нюрка? – недовольно отозвалась она. – От сериала отрываешь, знаешь ведь, что я «Поцелуи любви» смотрю!
– Никуда не денутся твои «Поцелуи», а вот стиральную машину можешь прошляпить. Нужна тебе бесплатная стиралка от мэра или нет? Тут женщина из управы интересуется.
Зинаида Петровна посмотрела на меня и вмиг подобрела:
– Ой, конечно, нужна! Проходите, пожалуйста!
Пока я заходила в квартиру, она нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, словно боевая лошадь при звуках горна. Захлопнув дверь, хозяйка ринулась в комнату на зов телевизора, выкрикнув по дороге:
– Вы разувайтесь, а я сейчас! Тут самое интересное! Осталось пять минут! Тапочки найдите!
Тапочки не находились. Отрывать пенсионерку от сериала может только жестокое, бессердечное существо, каковым я не являюсь, поэтому я скинула туфли и прошлепала на кухню в одних колготках. Села на колченогую табуретку и принялась разглядывать квартиру. Планировка была точно такой же, как у Анны Назаровны, но квартира выглядела более запущенной. Обои на кухне заляпаны жиром, вместо кухонного гарнитура – разношерстные шкафчики, по которым давно помойка плачет, в углу дребезжит холодильник – старенький «Иней». Не оставалось сомнений: пенсия является для Зинаиды Петровны основным, если не единственным, источником существования.
Хозяйка, как и обещала, вернулась через пять минут. Плюхнулась на другую табуретку и принялась частить:
– Павел-то, Павел что учудил! Бросил жену, любовницу и уехал на алмазный прииск чернорабочим! Это с должности директора фирмы, представляете? В поезде познакомился с женщиной, у которой четверо детей. Четверо! Влюбился в нее, женился, детей усыновил. Это он-то, который два раза отправлял любовницу на аборт, а жена у него и так бесплодная была! Вот как люди-то меняются после удара молнией!
Создавалось впечатление, что она бредит.
– А кто такой Павел, простите? – осторожно поинтересовалась я.
– Да в «Поцелуях любви»! Вы разве не смотрите?
Я вздохнула:
– К сожалению, не имею возможности смотреть днем телевизор, нахожусь на службе.
– Жаль, – искренно посочувствовала пенсионерка, – много пропускаете! Если хотите, могу пересказать вам коротенько сюжет…
– Спасибо, не надо, – поспешно сказала я. – Я ведь тут по другому вопросу, насчет бытовой техники.
Зинаида Петровна скорбно обвела рукой обстановку:
– Сами видите, как я живу. Ни от чего не откажусь, всему буду благодарна. Вот только, если возможно… – Глаза ее загорелись, но она внезапно осеклась.
– Что возможно?
Пенсионерка несколько секунд собиралась с духом, потом выпалила:
– Телевизор! С плоским экраном! Нет, не подумайте, у меня есть «Рубин», еще мой покойный супруг покупал в восьмидесятом году, к московской Олимпиаде, но от него уж больно глаза болят к вечеру…
Она смотрела с такой доверчивой надеждой, что мне стало стыдно. Прямо хоть бери кредит в банке и покупай старушке жидкокристаллический телевизор! Но я заставила себя внутренне собраться, вспомнив, что многие из таких старушек – подпольные миллионерши. Носят дырявую одежду, едят овсяную кашу на воде, а сами складывают в кубышку доход от сдаваемых в аренду квартир. Да я сама, когда мыкалась без жилья в столице, снимала однушку на «Войковской» у точно такой же пенсионерки! Бабка не гнушалась брать с меня триста пятьдесят долларов в месяц и при этом еще регулярно наведывалась в гости, чтобы на халяву надуться чаю с вареньем. Однажды она обнаружила на столе пачку печенья и слопала ее в один присест. Я это дело быстро просекла и стала прятать сладости в шкаф.
И потом, есть ли у Зинаиды Петровны дети? Почему они не купят матери нормальный телевизор?
Эти вопросы я задала хозяйке, на что получила развернутый ответ:
– У меня дочка Елена, живет в Турции. Вышла замуж за турка, когда он в Москве сварщиком работал, а потом с ним уехала. Уж как я ее отговаривала, умоляла не ехать! «Пожалеешь, – говорила, – дочка, слезами умоешься!» – а она упёрлась и ни в какую! В общем, уехала. Родила там сначала дочь, потом еще двух девочек-близняшек, затем наконец-то сына! Уж как зять сыну обрадовался – не передать словами! Даже согласился, чтобы теща – я то есть – в гости приехала. Ну, я на Новый год и прикатила. Лучше бы дома сидела! Глаза бы мои этого не видели!
– А что такое?
Зинаида Петровна тяжело вздохнула:
– Уж как мы с мужем мечтали, что наша доченька получит высшее образование! Она ведь у нас поздний ребенок, родилась, когда мы уже совсем отчаялись иметь детей! Сами-то мы из народа, я всю жизнь на чулочной фабрике отработала, муж был слесарем на заводе. И так мы надеялись, что хотя бы Леночка будет жить по-человечески! На чистенькой работе, в белом халате, на уважаемой должности. Во всем себе отказывали, репетиторов наняли, чтобы она в медицинский институт поступила. Я хотела, чтобы она стала эндокринологом, а муж – чтобы педиатром. Стала терапевтом, и на том спасибо! Получив диплом, устроилась на «скорую помощь», и чуть ли не первый вызов у нее был – на турецкую стройку. У какого-то рабочего воспалился аппендицит, Лена повезла его в больницу. А турок этот хоть и с аппендицитом, за полчаса умудрился девчонке голову заморочить! Улыбался, глазками своими масляными подмигивал, номер телефона выпросил… В общем, именно за него она замуж-то и вышла. Ну вот, приехала я к ней в Турцию. И увидела, что живет моя девочка в натуральной деревне. Дом – какая-то кособокая глиняная хибара, у нас на даче времянка и то крепче стоит. Вода – только холодная, туалет на улице. Дети чумазые во дворе бегают, ни детского сада нет, ни няни. Сама Леночка худющая стала, как жердь, все соки из нее выпили. И вот вечером приехал с работы муж. Она уже воду заранее нагрела, в тазик налила, села на землю и ноги ему моет! Вы представляете – ноги моет! Для чего, спрашивается, она высшее образование получала? Чтобы какому-то грязному турку ноги мыть?! Я на следующий день домой улетела. Хотя обратный билет у меня был только через две недели. Не могла я больше видеть этого безобразия! Боялась, что инфаркт меня хватит. Или что не удержусь, скандал устрою, а Леночке потом только хуже будет…
