Наталья Александрова - Секрет золотой луковицы
— И как ты это собираешься сделать? — проворчала Лола, следя за его действиями. — Когда минутная стрелка передвигается к двадцати пяти, часовая тоже не стоит на месте, она перемещается на полделения, почти до половины одиннадцатого…
— Да знаю я, — отмахнулся Маркиз. — Там сказано, что отдельный подвод стрелок устанавливается глубиной, только вот глубиной чего?
Он так и так колдовал над головкой завода, нажимал на нее, тянул на себя — но стрелки передвигались только вместе.
Промучившись так почти час, он бросил часы на стол и устало прикрыл глаза.
— Какие хорошенькие камушки! — Лола взяла часы в руки и повернула их к свету. — Это бриллиантики?
— Ну да. — Маркиз искоса взглянул на мелкие камушки, украшающие циферблат. — Иван Францевич сказал, что они не представляют большой ценности.
— А что значит это слово?
— Какое слово? — удивленно переспросил Леня.
— Ну вот, они же складываются в какое-то слово… — Лола пододвинула часы Маркизу.
— Где ты видишь слово? — спросил он недоуменно.
— А ты поверни часы так, чтобы свет сбоку падал на циферблат, тогда увидишь!
Леня сделал так, как сказала его подруга, и мелкие камушки на циферблате действительно сложились в слово — Tiefe.
— Это по-немецки? — спросила Лола.
— Скорее всего, ведь изготовивший их мастер был немец… — Леня достал ноутбук, включил его, набрал нужное слово и прочитал перевод с немецкого — «Глубина».
— Глубина! — воскликнул он радостно. — Ведь там сказано, что отдельный подвод стрелок устанавливается именно глубиной!
— И как же ты это себе представляешь?
— Пока не знаю… — Леня достал пинцет, открыл стекло, прикрывающее циферблат, и начал осторожно нажимать на камушки.
Сначала ничего не происходило, но когда он нажал на тот камушек, который представлял точку над буквой i, в часах что-то щелкнуло и головка завода немного выдвинулась.
— Ура! — воскликнул Леня и плавно повернул головку. Теперь подводилась только часовая стрелка, и Леня установил ее напротив римской цифры X.
Затем он снова принялся нажимать на камушки.
Когда он дошел до перекрестья в букве f, снова раздался щелчок и головка завода выдвинулась еще дальше.
На этот раз она управляла подводом минутной стрелки, и Маркиз установил ее на число XXV.
Едва стрелка замерла напротив этой цифры, циферблат часов медленно повернулся и застыл в новом положении. Непонятные значки, нанесенные по его краю, совпали с такими же значками на корпусе часов и превратились в латинские буквы.
— Смотри-ка, получилась какая-то надпись! — восхищенно проговорила Лола, заглядывая через плечо своего компаньона. — Ленечка, это тоже по-немецки?
— Нет, насколько я знаю, это латынь.
— И где же мы найдем специалиста по латыни?
— Думаю, мы без него обойдемся. Шрифт самый обычный, так что мы введем эту фразу в ноутбук и переведем при помощи компьютерного словаря…
Так и получилось, и через десять минут на листке появился перевод латинской фразы: «Там, где тень на книги не падает и крепость рогами увенчана, слушай четвертый удар».
— Что за бред! — вырвалось у Лолы. — И ради этой ерунды мы переселились из своей уютной квартиры в передвижной зоопарк? Из-за этой ерунды я не могу принять ванну?
— Не в зоопарк, а в цирк! — машинально поправил ее Маркиз. — И за этой, как ты выразилась, ерундой охотятся серьезные и опасные люди, из-за этой ерунды убиты по крайней мере два человека, а ты про ванну…
— Ванна, точнее, ее отсутствие, — это серьезно! — воскликнула Лола, расчесывая шерстку Пу И. — Правда, Пуишечка?
Пу И всегда и во всем поддерживал хозяйку, но на этот раз он промолчал. Лола восприняла это как предательство и ссадила его на пол. Она обиделась на Пу И, а заодно на Леню, на унылую питерскую погоду и на весь мир.
— Ну вот, — проговорила она, повернувшись к своему боевому соратнику, — мы раскрыли секрет часов, прочитали, что на них написано, — и тебе что, стало легче? Ты что-то понял в мироустройстве? Нашел смысл жизни?
Леня не отвечал, пристально вглядываясь в странную фразу. Он знал, что Лола просто скучает в четырех стенах, отсюда и ее плохое настроение.
— Может, все дело в переводе? — предположил он после продолжительного раздумья. — Может, у этих слов есть какой-то другой смысл?
Он воспользовался другой программой перевода — но смысл загадочной фразы ничуть не прояснился.
— Нужно поискать человека, который хорошо владеет латынью… — предложила Лола от безысходности.
— А что — пожалуй, ты права! — Маркиз вскочил, схватил ключи от машины. — Я ненадолго отлучусь, не больше чем на час, а вы тут не скучайте…
— Куда это ты? — подозрительно осведомилась Лола. — К одной из своих ученых старых дев?
Она прекрасно знала, что Ленино мужское обаяние безотказно действует не только на официанток, секретарш и медсестер, но и на ученых дам бальзаковского возраста. Среди его ученых приятельниц были искусствоведши и филологини, дамы, отягощенные знанием пяти-шести языков (обычно мертвых или умирающих), и специалистки по средневековой китайской философии. Была среди них даже одна женщина — доктор биологических наук. Впрочем, не нужно думать, что она уже приближалась к пенсионному возрасту.
Говоря о «бальзаковском возрасте», не нужно забывать, что роман Бальзака, после которого это выражение вошло в активный обиход, называется «Тридцатилетняя женщина» и первоначально «бальзаковским» назывался возраст от двадцати пяти до тридцати пяти лет. В наше время представления о женском возрасте заметно сдвинулись, и теперь «женщинами бальзаковского возраста» называют, как правило, дам за сорок. А упомянутой выше даме — доктору биологических наук недавно исполнилось тридцать шесть, и она была длинноногой брюнеткой с большими выразительными глазами.
Поскольку Лола и Маркиз в самом начале своей совместной работы договорились, что между ними будут исключительно деловые отношения, у Лолы не было формальных причин ревновать своего компаньона. Но она никак не могла себя преодолеть и ужасно злилась на Маркиза из-за его амурных похождений. И никогда не упускала случая подпустить шпильку по поводу его слабости, с одной стороны, к официанткам и секретаршам, с другой же — к ученым дамам.
— Не такая уж она старая, — проговорил Маркиз, подходя к двери, — и уж точно не дева…
Последняя реплика переполнила чашу Лолиного терпения, и она запустила в своего компаньона хромированной мисочкой Пу И с собачьим кормом. Маркиз, который предвидел подобный поворот событий, успел закрыть за собой дверь, и аппетитные кусочки корма разлетелись по всей комнате.
А вредный Маркиз снова приоткрыл дверь, заглянул внутрь и выдал финальную реплику:
— Она не Дева, она Стрелец! — после чего уже окончательно испарился.
— Стрелец! — мрачно передразнила его Лола, собирая рассыпанный корм. — Никакой она не Стрелец! Скорпион она настоящий! Или Рыба… к тому же мороженая.
Покинув свою веселую семейку, Маркиз отправился в самый центр города — на стрелку Васильевского острова, где рядом с Биржей, Кунсткамерой и Ростральными колоннами расположены Зоологический институт Академии наук и примыкающий к нему замечательный Зоологический музей.
Все, кто родился и вырос в нашем городе, знают и любят этот музей. Зоопарк в нашем городе маленький, тесный и плохой, звери живут в отвратительных условиях, как жильцы коммунальной квартиры, зато Зоологический музей просто великолепный. Трудно найти в Петербурге такого человека, кого в детстве родители хоть раз не приводили бы сюда — посмотреть на колоссальный скелет синего кита, на собаку Петра Великого, на чучела огромных белых медведей и крошечных мышей-полевок, тигров и обезьян, бобров и аистов. А на втором этаже музея разместилась единственная в своем роде коллекция экзотических бабочек, жуков и прочих насекомых.
Войдя в здание музея, Маркиз прошел мимо памятника академику Бэру, выдающемуся зоологу, некогда бывшему директором этого музея. Он не поднялся по лестнице к началу экспозиции, а свернул налево, в коридор, соединяющий музей с научными лабораториями.
— Вы куда, молодой человек? — остановила его строгая вахтерша, неодобрительно оглядев посетителя с ног до головы и поставив ему невысокую оценку.
— К Нелли Востриковой! — сообщил Леня.
— К Нелли Романовне? — уважительно переспросила дежурная. — А она вас ждет?
— Ждет, ждет! — уверенно ответил Маркиз. — Она меня всегда ждет!
Впрочем, когда он вошел в лабораторию, где работала его знакомая, уверенности у него поубавилось.
Нелли Вострикова, женщина лет тридцати пяти, с темно-рыжими волосами и удивительно белой кожей, всю свою сознательную жизнь занималась изучением чешуйчатых пресмыкающихся подотряда змей, а еще точнее — всевозможных разновидностей гадюк. Изучая этих малоприятных животных, Вострикова написала множество научных статей и монографий, успешно защитила кандидатскую диссертацию и возглавила научную лабораторию.
