Дарья Донцова - Золушка в шоколаде
– Завтра сядете на диету, – мстительно пообещала я, – стройные лани не издают гадких звуков.
Муля, Феня, Капа и Ада разом закрыли глаза, воцарилась вожделенная тишина, я рухнула в подушку. Спать!
– Хи-хи-хи-хи, – четко раздалось в комнате.
Я снова села и с подозрением посмотрела на мопсих. Это что-то новенькое, до сих пор никто из них не издавал подобной «музыки». Но собаки лежали беззвучно. Решив, что мне почудилось, я опять уютно устроилась под одеялом.
– Хи-хи-хи-хи, – пролетело по спальне.
Муля села и разразилась коротким лаем, следом затявкали и остальные.
– Замолчите! – приказала я.
– Хи-хи-хи-хи.
– Гав-гав-гав!
– Тяв-тяв-тяв!
– Вау-вау-вау.
– Ай-ай-ай, – добавила Капа, которая вместо лая издает причитания.
– Хи-хи-хи-хи!
И тут Муля прижала уши, загнула хвост под живот, заскулила, с несвойственной ей быстротой порысила к двери и принялась бешено скрести створку. Мульдозер была явно перепугана и, как верная собака, решила побыстрей покинуть хозяйку, пусть та единолично разбирается с неприятностями. Феня, Капа и Ада ринулись за вожаком стаи.
Я встала и выглянула из спальни. Четыре толстые бежево-черные тушки с прилипшими к головам ушами и трусливо спрятанными хвостами опрометью кинулись прочь по коридору.
Мне стало не по себе. Что так напугало собак? Вон как улепетывают, у Капы даже подворачиваются лапы. Лапы? Лапы! Лапка!
Я закрыла дверь и опустилась в кресло. Экстрасенс Роман, с которым судьба меня свела в торговом центре, нес чушь про хихикающих всадников смерти, которых я непременно услышу ночью.
– Хи-хи-хи-хи, – четко прозвучало в комнате.
– Кто здесь? – дрожащим голосом поинтересовалась я.
– Хи-хи-хи-хи!
– Кирюша! Немедленно выходи.
– Хи-хи-хи-хи.
– Ну хватит! Придумал забаву, посреди ночи идиотничать, тебе завтра в школу идти, – обозлилась я. – Знаю, где сидишь! В шкафу!
Желая разыскать не в меру расшалившегося Кирюшку, я распахнула гардероб и пошевелила вешалки. Никого. Значит, мальчик под кроватью.
– Хи-хи-хи-хи, – прошелестело невесть откуда.
– Ох, сейчас кому-то мало не покажется! – азартно воскликнула я и опустилась на колени.
Я увидела потерянный Рамиком мяч и клубы пыли. Да, похоже, пора делать генеральную уборку.
– Хи-хи-хи-хи!
Рассердившись, я принялась методично искать Кирюшу, выкрикивая:
– Кирик, Кирик, Кирик…
Внезапно заскрипела дверь, в спальню, зевая, вошел младший сын Катюши и сонно сказал:
– Ну, тут я!
– Где?
– Не видишь? На пороге стою.
– А до этого чем занимался? – растерялась я.
– Дрых.
– Честно?
Кирюшка потер кулаками глаза.
– Слышь, Лампа, а что еще полагается делать в два часа ночи?
– Спать.
– Вот и я того же мнения.
– А кто меня дразнил? Хихикал безостановочно.
Кирюша заморгал.
– Лизавета! – воскликнула я и снова полезла под кровать.
Правда, встав на колени, я тут же поняла глупость своего поступка. Ведь только что, разыскивая Кирюшу, я не нашла там ничего, кроме пыли и ерунды.
– Эй, Лампудель, ты как, – забеспокоился Кирюшка, – в порядке? Лиза, между прочим, за компом сидит!
– Уверен? – спросила я, выпрямляясь.
– Стопудово, у нее «аська» кукукает, – моментально сдал подругу Кирюшка. – Вот какая, нипочем ей приказ спать. Обрати внимание на мое послушание. Я мирно дрых, пока ты не принялась вопить.
– Извини, глупо получилось.
– Зачем звала-то?
– Э… э… во сне разговорилась.
– Хи, – прошелестело в спальне.
– Слышишь? – подскочила я.
– Нет, – помотал головой мальчик, – вернее, тебя слышу. А чего случилось?
– Хи-хи.
– А сейчас? – зашептала я. – Хихикающие всадники смерти! Они вышли из тьмы!
Глава 17
Кирюша разинул рот, потом заботливо сказал:
– Ложись, Лампудель, отдохни.
– Хи-хи-хи-хи, – отчетливо раздалось в комнате.
– Неужели и сейчас не слышишь? – схватила я его за плечо.
Кирюшка с жалостью в голосе ответил:
– Конечно, конечно, ты права.
– Вот видишь!
– Да, да, вижу.
Я сжалась в комок и прошептала:
– Что, их уже видно?
– Кого? – тоже понизил голос Кирюша.
– Хихикающих всадников. Только что ты заявил: да, да, вижу.
– Ты же сама сказала: вот видишь…
– Я не в смысле зрения.
– А как еще можно смотреть?
– Я в плане правоты говорила, – принялась объяснять я. – Выражение такое, дескать, не ошиблась.
Кирюша потряс головой.
– Лампудель, пора баю-бай.
– В этой комнате? Ни за что! Лягу в гостевой.
– Там Филю устроили.
– Черт! Куда же мне деваться? А, сообразила…
Прежде чем Кирюша успел сказать слово, я схватила подушку, одеяло и бросилась к двери. Сделала пару шагов и замерла.
– Они могут выбраться в коридор. Ты согласен?
Кирюша растерянно закивал, потом замотал головой.
– Да, да. То есть нет. А как тебе лучше?
Роняя на ходу постельные принадлежности, я подскочила к шкафу, вытащила из гардероба сумку, вынула из нее бумажку с нарисованной лапкой и перевела дух.
– Слава богу, не потеряла.
– Решила заняться рисованием? – с огромным облегчением перевел разговор на иную тему Кирюша, заглядывая в нее. – Прикольно! У тебя талант, покупай мольберт и малюй. Заодно и ужин будешь делать в перерывах между картинами.
– Лапку нарисовал Роман, – пустилась я в пояснения, тщательно прикрепляя клочок при помощи двустороннего скотча на оконном стекле. – Сначала я посчитала парня тронутым, а теперь понимаю: он настоящий экстрасенс, хихикающие всадники прибыли. Лапка их удержит, но все равно я не сумею спать, слыша их ехидные смешки.
– Как скажешь, Лампуша, – с несвойственной ему покорностью согласился Кирюша.
Я вытащила в коридор одеяло с подушкой, дошла до большого поролонового «гнезда», стоящего на кухне, и сказала:
– Вот тут и лягу!
– Вообще-то матрас купили собакам, – осторожно напомнил мальчик.
– Но они на нем и часа не лежали, – протянула я, устраиваясь на полу. – Кстати, вполне удобно, не понимаю, отчего псы проигнорировали ложе. Спокойной ночи.
– И тебе того же, – с недоумением ответил Кирюша. – Не жестко?
– В самый раз.
– Не тесно?
– Вполне удобно.
– Ну да, – ухмыльнулся Кирик, – ты ведь поменьше Рейчел будешь.
Я хотела возмутиться и сказать, что вешу на несколько килограммов больше стаффихи, но внезапно сообразила: не надо, чтобы меня утром застали в «гнезде» домашние.
– Можешь принести будильник?
– Айн момент, – воскликнул Кирюша и очень быстро смотался туда-сюда.
Я завела звонок на шесть, поджала ноги, укрылась одеялом, положила голову на подушку и ощутила себя в полнейшей безопасности. Слава богу, сюда не доберутся хихикающие всадники смерти, завтра же решу проблему: сначала отыщу Василия, а потом брошусь к Роману, пусть объяснит, как избавиться от непрошеных гостей. Глаза закрылись, ноги и руки потяжелели, уши перестали слышать, противное хихиканье больше не пугало, от поролонового матраса пахло чем-то сладким, приятным…
– Мама! – взвизгнуло над головой. – Офигеть!
Я вздрогнула, открыла глаза и в ту же секунду закрыла их. В лицо ударил яркий солнечный свет.
– Лампа, я испугалась до обморока! – визжала Лизавета. – Вошла в кухню, а в собачьей корзинке монстр спит.
– Где я? – ошарашенно поинтересовалась я, в полнейшем недоумении оглядываясь по сторонам. – Как я здесь оказалась? Что, уже утро? И перестань кричать!
– Шесть часов, – слегка убавила звук Лиза. – Я чуть с ума не сошла!
– От чего? – спросила я и попыталась встать.
– А ты посмотри на ситуацию с моей стороны, – топнула ногой девочка. – Вношусь сюда, рулю к плите и вдруг вижу на собачьей лежанке жуть лохматую! Лысую! Огромную! Шевелится, бормочет… Хорошо хоть через секунду я поняла, что это ты, Лампа.
– Жуть не способна быть лохматой и лысой одновременно, одно исключает другое, – вздохнула я, вспомнив ночное приключение.
– Как тебе пришло в голову улечься здесь? – не успокаивалась Лизавета.
Я сделала вид, будто не слышу вопроса, Лиза частенько проявляет бестактное любопытство. По какой причине я решила спать на кухне? Захотела. Разве одного желания мало? Неужели надо объяснять и оправдывать свои порывы? Намного интереснее понять, отчего не затрезвонил будильник, ведь я поставила его на шесть. А, понятно: забыла поднять рычажок.
– Вопрос возникнет у всех, – вещала Лизавета. – И Серега, и Вовка, и Кирюшка, и Юлька, все пожелают узнать…
Я вздрогнула. Ну вот! Теперь неминуемо стану объектом шуток и подколов, надо попытаться заткнуть Лизавету.
– Ладно, расскажу тебе правду.
– Какую? – с горящими глазами поинтересовалась Лиза.
– Но это должно умереть между нами.
– Могила! – постучала себя по груди девочка.
– В мою комнату пытаются прорваться хихикающие всадники смерти, их пока остановила лапка.
