Дарья Донцова - Идеальное тело Пятачка
Мелкими шажками я пошла вперед и добралась до аппендикса, заставленного баррикадами из упаковок туалетной бумаги и одноразовых полотенец. В подвале было сухо, очевидно, здесь хорошая вентиляция, вот хозяйка и решила складировать пипифакс подальше от глаз. Похоже, именно тут прятался Леня – залез за пирамиду из рулонов туалетной бумаги. Но мне туда не надо.
Я замерла, Клаус, наверное, тоже стоял здесь, а потом, по словам Лени, испарился. И куда он подевался? Я не верю в привидения!
И тут внезапно погас свет. Ну да, экономная Лаура Карловна установила таймер, через какое-то время нехитрый механизм сам отрубает электричество.
Я тихонько засмеялась. Никакого Клауса и в помине не было, просто у страха глаза велики. Если кто-то полагает, что мышей, лягушек и призраков боятся только женщины, то он ошибается. Встречала я мускулистых парней, которые кидались прочь, завидя вдалеке мелкого грызуна или безобидную квакушку. А уж погулять в одиночестве в полночь по старому заброшенному деревенскому кладбищу из десяти мужчин едва ли один согласится. Леониду было некомфортно в полутемном подвале, рассказы о Клаусе постоянно курсируют среди прислуги, вот охранник и нервничал. От страха ему померещился призрак. А потом погас свет, вот и все происшествие.
Я зря сюда пришла. Нижний подвал слишком маленький, чтобы в нем устраивать бои, надо выбираться.
Как назло, дверь наверху над лестницей, очевидно, захлопнулась, темнота в подполе стояла кромешная. Не желая стукнуться лбом о железные банки или о стену, я вытянула вперед руки, сделала пару шагов и нащупала пальцами упаковку с полотенцами. Ну вот, совсем потеряла ориентацию, предполагала, что иду по направлению к лестнице...
Играли вы в детстве в «солнышко»? Несколько детей образуют круг, в центр ставят своего товарища с завязанными глазами, крутят его в разные стороны и потом замирают на месте. Водящий должен схватить одного из присутствующих и на ощупь определить, кого поймал. А ребята меняются одеждой, натягивают на головы шапки, короче, запутывают приятеля изо всех сил.
Так вот, я сейчас очутилась в роли центрального персонажа игры – глаза ничего не видят, ноги шагают не пойми куда...
Ага, вот и банки! Я обрадовалась: надо двигаться вдоль складированных припасов, и дойду до подножия лестницы. О, кажется, нащупала ее... Я потрогала холодные ступени, затем, сопя от напряжения, полезла вверх, толкнула дверь и попала в абсолютно темное помещение. Хм, Лаура Карловна в постоянной борьбе за экономию сделала все, чтобы лампы не горели зря. Так... по логике вещей, где-то здесь должен быть выключатель. Нашелся!
Я нажала на клавишу, но лампа не вспыхнула, послышался тихий скрип, чуть вдали замаячил тонкий лучик света. Не думая о последствиях, я сделала несколько шагов вперед и поняла, что очутилась в узком коридоре, то есть попала в ту часть особняка, где еще не была. И тут позади раздался щелчок – захлопнулась дверь, через которую я сюда вошла. В полутьме было плохо видно, но все же я разглядела: дверь без ручки, оклеена обоями под кирпич. Открыть практически неприметную створку мне не удалось.
В момент опасности бесполезно впадать в истерику, заливаться слезами и звать на помощь. Есть ситуации, когда следует рассчитывать лишь на собственные силы. Вот, скажем, я могу дать вам денег в долг? В принципе, да. Способна я отвести соседского ребенка в школу, приготовить знакомым обед, привести в порядок квартиру приятельницы? Снова утвердительный ответ. Но пообедать за вас или сходить к парикмахеру у меня не получится. Вы это должны сделать лично. И я сейчас оказалась в положении, когда необходимо самой отвечать за себя.
Я медленно двинулась по коридору, который вел вверх под сильным наклоном. Время от времени на потолке мигали крохотные лампочки, едва ли больше тех, что освещают холодильник. Генза тихо сопел на моей груди, а фиолетовая ящерица, умоляюще кося выпуклыми глазами, упорно тащилась рядом. Такой дружной компанией мы достигли двери, самой обычной, выкрашенной в белый цвет, как во флигеле горничных. Я осторожно повернула блестящую ручку и очутилась в новом коридоре, на сей раз со стенами голубого цвета. Справа и слева виднелись двери. Недолго думая, я открыла правую и попала в комнату с ярко горящей под потолком лампой дневного света.
Трудно было назвать помещение спальней, скорей уж это палата реанимации, набитая медицинскими приборами, мигавшими разноцветными лампочками. От аппаратов тянулись провода и трубки, все они сходились на кровати, где лежал человек, полуприкрытый простыней.
Следовало быстро уходить, ведь больного в таком тяжелом состоянии не оставят надолго одного. Но я приблизилась к многофункциональной койке и увидела женщину. Лицо бедняжки казалось бескровным, к венам были подведены тонкие трубочки. Я нашла дочь Германа Кнабе, несчастную Эрику, которая после нападения маньяка впала в кому. Веским подтверждением моих мыслей был тонкий шрам на горле несчастной, его могла оставить только кожаная удавка.
Глава 17
Постояв пару секунд, я опомнилась, выскользнула из палаты и приоткрыла следующую дверь. За ней оказалась полукруглая комната с большими окнами, уютной мягкой мебелью, телевизором и горой DVD-кассет в специальной подставке. Гостиная, очевидно, была проходной, потому что в одной из стен я увидела вторую дверь. Поскольку в палате, где находилась больная, не было второго выхода, а коридор заканчивался тупиком, я бесстрашно вошла в помещение и... услышала чуть визгливый голос, доносившийся непонятно откуда.
– Брошу, честное слово, брошу! Купила никотиновый пластырь, наклеила на руку, но он не работает!
Иногда мои ноги соображают лучше головы, вот и сейчас они приняли решение до приказа растерявшегося мозга, мигом сделали прыжок и заставили хозяйку присесть за диван. И весьма вовремя: по полу пробежал сквозняк, без умолку говорящая женщина вошла в гостиную. Я не видела ее, зато отлично слышала.
– Прекрати пилеж, я на работе, голова болит, настроение мерзкое. Если я тебя не устраиваю – вали вон, рыдать не буду...
Мой нос почуял запах сигаретного дыма, уши уловили шум быстрых шагов и хлопок двери. Незнакомка прошла комнату насквозь.
Я высунулась из-за дивана, убедилась, что вокруг никого нет, и ринулась к створке, расположенной напротив. Снова коридор, ведущий под углом вверх, прихожая с пустой вешалкой и калошницей, тамбур, дверь, тамбур, дверь...
Запыхавшись, я рванула на себя очередную створку, поняла, что ее следует толкать от себя, и очутилась на свободе, в парке. Сначала меня охватило удивление: как мне удалось подняться на поверхность земли, ведь я спустилась в подвал? Но потом я вспомнила о небольшой лестнице и двух коридорах, идущих вверх, и недоумение исчезло.
Времени до совместного ужина с хозяевами оставалось совсем немного, необходимо было найти кратчайший путь в особняк. Я принялась крутить головой в разные стороны, пытаясь определить, где нахожусь, и быстро сообразила: я недалеко от домика Степана Могилы, впереди стена леса, справа виднеется крыша обители семейства Кнабе.
Кто-то осторожно потрогал меня за ноющую после укуса щиколотку. Я вздрогнула, оторвалась от созерцания пейзажа и увидела фиолетовую ящерицу, застывшую со скорбным видом.
– Дорогая, прекрати, – попросила я, – давай расстанемся друзьями. Я давно простила тебя, абсолютно не злюсь и желаю тебе счастья. Ну цапнула ты меня, с кем не бывает... Успокойся, беги домой, к мужу и деткам. Надо же, я и не предполагала, что у юрких созданий столь обостренное чувство совести. Если честно, я считала представителей вашего рода существами без острого ума и глубоких психологических переживаний.
Путь назад был недолгим. Без зазрения совести сломав пару ветвей, я пролезла сквозь кусты сирени и поспешила к особняку. В дом удалось войти очень вовремя – огромные напольные часы в холле показывали без четверти девять. Живо переодевшись в шелковый костюм, я поспешила в столовую и вошла туда буквально с боем курантов.
– Сразу видно немецкое воспитание, – улыбнулся худой мужчина, сидевший во главе длинного стола. – Присаживайтесь, Татьяна.
Я устроилась напротив симпатичной круглолицей блондинки, одетой в красное открытое платье. Лаура Карловна сказала правду, господа Кнабе считали пятничный ужин праздником. Девушка облачилась в вечерний декольтированный наряд, собрала волосы в высокую прическу, а шею украсила несколькими нитками жемчуга. Создавалось впечатление, будто жемчуг сильно сдавливает горло девушки.
Герман постучал молоточком в небольшой гонг, появилась девушка с подносом и начала раскладывать на тарелки закуску.
– Ваша фамилия Кауфман? – обратился ко мне хозяин.
– Так точно, – отрапортовала я.
– Может, я и не прав, но считаю, что немецкое воспитание прививает нужные навыки на всю жизнь, – менторски заявил старший Кнабе, – аккуратность, точность, работоспособность.
