Дарья Донцова - Ангел на метле
Восьмилетняя Света была достаточно умна, чтобы понять: она сделала нечто плохое, пусть нечаянно, но травмировала Юлю. Сейчас примчится няня, отругает ее, вечером о происшествии узнает мама… лучше убежать к Федоровым и сделать вид, что не уходила с их участка. А еще хитрюга сообразила: мишку брать нельзя, поэтому она бросила Топтыгина около неподвижной Юли и унеслась.
После ужина удивленная мама Кати Федоровой взяла Свету за руку и привела домой.
– Извините, – сказала она заплаканной Ольге Сергеевне, – но, по-моему, девочке пора спать.
Нянька закивала.
– Да, да! У нас тут такое несчастье! О Свете все забыли.
– Что случилось? – спросила Федорова.
– Юлечка споткнулась, – зарыдала нянька, – я буквально на минуту оставила ее, пошла на суп глянуть, а малышка упала, ударилась головой о корень дерева… говорят, перелом шейных позвонков, ходить не будет, останется парализованной.
– Матерь Божья, – перекрестилась мать Кати, а Света, чуть живая от страха, побежала в свою спальню.
Больше всего на свете она боялась: вдруг кто узнает правду о происшествии во дворе.
Поздно ночью из больницы вернулись мама и отчим, они не зашли в комнату к Свете, а начали орать на Ольгу Сергеевну, затем неожиданно установилась тишина. Девочка перевела дух, но тут дверь в спальню приоткрылась и вошла няня.
– Светлана, – спросила она, – скажи, ты прибегала днем домой?
– Нет, – пискнула девочка.
– Утром я велела тебе надеть сандалии, – протянула Ольга Сергеевна, – и видела, что ты уходила к Федоровым в летней обуви. Но домой кое-кто вернулся в кедах! А сандалии стоят у задней двери, все в дерьме. Как это могло случиться, если ты неотлучно находилась у Кати?
– Уйди, спать хочу, – захныкала Светик.
– Ладно, – легко согласилась Ольга Сергеевна, – только имей в виду, с утра тобой займется милиция! И родителям я завтра все расскажу непременно.
Трудно описать ужас, охвативший девочку после ухода няни. Сначала Света плакала в своей комнате, потом решила убежать из дома. Она на цыпочках спустилась вниз, прокралась к входной двери, услышала плеск воды, доносившийся из комнатки, которая служила на даче подобием ванной, увидела на столе в кухне стакан, полный молока, и моментально поняла, что Ольга Сергеевна, тоже маявшаяся бессонницей, решила принять снотворное. Няня частенько пила успокаивающие капли. Свете она объясняла, что от лекарства у человека наступает крепкий сон, вот только после приема снадобья необходимо пить теплое молоко.
Решение пришло моментально.
Света на цыпочках метнулась к аптечке, схватила темно-коричневый пузырек и опрокинула его содержимое в молоко.
– Я думала, она крепко-крепко заснет, – шептала сейчас девушка, судорожно сжимая кулаки, – пролежит в кровати до обеда, а я рано утром успею удрать. Ночью-то страшно, кругом лес, электричка не ходит! Поверь, ничего дурного я в голове не держала, это случайно получилось!
Я потрясенно молчал, а Света продолжала каяться.
Смешав молоко с большим количеством снотворного, девочка открыла входную дверь, увидела темные деревья, услышала ночные шорохи, испугалась, опрометью бросилась наверх, в свою спальню, и забилась под одеяло. От пережитого волнения ее свалил внезапный сон. Светочка словно провалилась в яму, из которой с трудом вынырнула после полудня, вышла из своей спальни и попятилась.
По дому ходило много посторонних людей. Ольга Сергеевна умерла, ее тело уже отправили в морг. Сотрудница милиции осторожно допросила Светлану, девочка сказала, что весь день провела у Федоровых, ни Юлю, ни няню не видела. Показания школьницы совпадали со словами мамы Кати Федоровой, которая вполне искренне заявила:
– У нас толкалась, дети по двору бегали, обедали, потом телевизор смотрели, в бильярд играли, в лото, сидели на веранде, гроза собиралась да так и не началась, а после ужина я ее сама домой отвела.
Смерть Ольги Сергеевны сочли самоубийством. Няня вымылась, надела чистое белье и выпила молоко со снотворным. Никаких следов насилия на теле женщины не нашли, она явно сама, без принуждения, опустошила стакан.
– Воспитательница оставила крошку одну, – изложил следователь свою версию событий Анелии Львовне, – думаю, Ольга Сергеевна отошла не на пять минут, а отсутствовала дольше, решила, что с Юлей ничего плохого не случится, но произошел несчастный случай. Няня обвиняла себя и решила уйти из жизни. Понятно и отсутствие записки: женщина не хотела, чтобы ее дети страдали, думая о самоубийстве матери, и имели неприятности от родителей Юли. Поэтому и обставила все, как роковую случайность. Она вроде ни в чем не виновата. Наливала в молоко лекарство, на нервной почве ошиблась дозой. Короче говоря, состава преступления тут нет. Няньку замучила совесть.
Но Анелии Львовне от этого заявления легче не стало, к Юлечке так и не вернулась способность двигаться. Вот уже много лет девушка лежит парализованная, а мама преданно за ней ухаживает. Обычно дети с подобными травмами не жильцы, довольно скоро они погибают от воспаления легких, вызванного неподвижностью, но Юрий преуспел в бизнесе и львиную часть своего дохода тратит на покупку медицинских приборов и лекарств, способных сделать существование дочери комфортным.
К падчерице отчим относится нормально. Когда Света изъявила желание жить одна, он приобрел для нее квартиру, он же дал денег на ее образование и до сих пор подбрасывает ей рубли. А еще Юрий иногда говорит:
– Жаль, что Ольгу Сергеевну тогда не спасли, я бы хотел собственными руками задушить суку.
Светлана посмотрела на меня заплаканными глазами.
– Понимаешь, в какое положение я попала? Я до окончания школы жила в ужасе! Мама меня совершенно не замечала! Пришла я и где хожу, ее не волновало. А я так старалась! На выпускной вечер она ко мне не заглянула, потому что ей показалось: у Юли на ноге шевельнулся палец! Позвонила Юрию в офис, тот все дела бросил и примчался. Палец! Они о нем безостановочно говорили! И до сих пор считают, что Юля встанет! Идиоты! А когда меня в больницу с перитонитом повезли, никто даже не чухнулся! Я неделю ныла: живот болит! А мама в ответ:
«Не прикидывайся, все равно в школу идти придется».
Только когда мне совсем плохо стало, врача вызвали, тот им и говорит:
«Люди добрые, вы сумасшедшие или как? У девочки перитонит!»
Знаешь, что им мамочка ответила? «Светлана постоянно врет про мифические болячки, вот я ей и не поверила». Да, я жаловалась на здоровье, думала, они обо мне хоть чуть-чуть заботиться начнут, но нет! Даже в больницу мама со мной не поехала, Юлю оставлять не захотела, вдруг ее распрекрасному овощу невовремя памперс поменяют!
– Хорошо, я понял ситуацию, и что было дальше? – спросил я.
– Мучаюсь всю жизнь, – всхлипнула Света. – А по какой причине? Разве я нарочно Юлю парализованной сделала? Мне тогда едва восемь исполнилось! Ребенок в таком возрасте не способен на осознанное убийство. Я тайну в себе носила, даже к врачу обратилась, поступила в институт и решила со специалистом проконсультироваться. Страх, по идее, со временем должен меньше стать, а он лишь рос. Как приду домой, увижу: мама из комнаты Юли выходит, и меня колотить в ознобе начинает. Глупо, конечно, Юля – овощ, никого не узнает, но все равно у меня сердце екало: а ну как у кабачка язык зашевелился, и мать правду узнала!
– И ты призналась врачу в содеянном?
– Нет, конечно! – взвизгнула Светлана. – Я что, похожа на дуру?
– Доктор не сумеет тебе помочь, если не владеет в полном объеме информацией о твоей болезни!
– Я ничем не больна, – зашипела Света, – хотела лишь успокоиться, поэтому сказала: «Мать с отчимом посвятили себя моей больной сестре, я не испытываю к Юле никаких чувств, поэтому считаю себя виноватой». Доктор меня на обследование положил в клинику «Новая жизнь», на неделю, выписал лекарства всякие и посоветовал жить отдельно. Спасибо Эдику, это был правильный совет.
– Кто такой Эдик?
– Доктор, Эдуард Георгиевич Казанец, отличный специалист, он невропатолог, – пояснила Света. – Я набралась смелости и сказала маме: «Хочу личную жизнь иметь, а у нас дома лазарет, все для Юли, гостей позвать нельзя, музыку не включить!» Сволочь!
– Ты сейчас о ком говоришь? – уточнил я.
– О Юрии, – прошипела Светлана. – Да, он мне квартиру купил, деньги дает, но никакого внимания не оказывает, а один раз сказал: «Ты, Света, плохой человек, не захотела за Юлечкой ухаживать, а ведь другой сестры у тебя нет! Имей в виду, когда я умру, на ее уход миллионы оставлю!» Пусть не надеется, Юля раньше помрет, у нее в последнее время с сердцем плохо, капитал мой будет. Если только отчим его весь на возведение хрустальной пирамиды для «овоща» не потратит! Он в последнее время ваще опсихел, про сохранение тела в жидком азоте талдычит. Есть такие технологии, покойника замораживают, чтобы спустя кучу лет оживить! Цирк в огнях!
