Наталья Саморукова - Сезон охоты на падчериц
— Кто-то обещал кофе...
Анвар нехотя, но без повторных просьб отпустил мою юбку.
Уж не знаю, какой ремонт он собирался делать в своем “скромном” пентхаусе. Все здесь было как на картинке стильного журнала. Ненавязчивая роскошь не била в глаз, не кричала во весь голос. Она с достоинством демонстрировала по-настоящему хороший вкус и действительно толстый кошелек хозяина. Зачем ему понадобился декоратор?
Анвар порылся в шкафчике над плитой, достал упаковку с кофе и зарядил кофеварку.
— Извини, — уже по-свойски обратился он ко мне, — вынужден ютиться здесь, в квартире идет ремонт.
“Интересно, а это тогда что?” — подумала я, оглядывая огромное, метров под двести, пространство. Так, дальше тянуть нельзя.
Примерившись глазом к бокалу оптимальной конфигурации и структуры, я робко предложила:
— Может, выпьем?
— Тебе не хватит? — недовольно поморщился хозяин, но тут же устыдился резкого тона. — Разумеется, сейчас сообразим.
Я затребовала шампанского и по-хозяйски подцепила с полки пару тончайших фужеров.
— Ах, — воскликнула я, роняя один из них на кафель.
— Черт, — выругался Анвар и кинулся заметать осколки. В ловкости мне было не отказать — поскользнувшись на ровном месте, я рухнула на мужчину, как можно старательнее придавив его руку к полу.
— Черт, сука! — заорал он, выдергивая раненую конечность и пытаясь остановить кровь подвернувшейся очень кстати салфеткой. Ее я потом под шумок спрятала в сумочку. Дело осталось за малым — убраться из этого гостеприимного дома.
— Ну, пожалуй, мне пора, поздно уже, — прочирикала я, пятясь к двери.
— Чего-о-о-о? — вылупился на меня Анвар.
— Домой мне пора, не слышал, что ли, — весьма нелюбезно уточнила я.
— Так ты зачем приходила-то? — Он все еще никак не мог понять суть происходящего, но уже начинал смутно о чем-то догадываться.
Мешкать было нельзя. Я быстро напялила пальто и дернула на себя дверь.
— Постой, зайка, куда же ты? — Анвар с такой страстью потянул меня обратно, что я подумала: а может, фиг с этими колготками? Он и не заметит. А мне, возможно, удастся забыть свои сложные внутренние проблемы.
Я подалась навстречу изнемогающему от желания мужику, и он тут же весьма хозяйски заключил меня в объятия. Его руки в три секунды содрали с меня пальто, кофточку и юбку. Стоя перед ним практически в чем мать родила, стараясь как-то исхитриться и не поворачиваться дырявым задом, я совершенно не понимала, что делать дальше. Припасть к его груди было так же странно, как поцеловать Дорофею Васильевну. Было в этом что-то глубоко противоестественное.
Но он по-своему понял мое замешательство. Рванул на груди рубаху, клацнул ремнем. Штаны упали на пол, обнажив упитанные волосатые ноги. О боже! Лучше бы он этого не делал. Зажав рот, я попятилась в угол.
— Зайка, иди же скорее, — прохрипел Анвар. А я не могла оторвать глаз от его невероятных трусов. Они были в крупную сетку и вопиющего, визжащего розового цвета. Смотрелось это до такой степени шикарно, что я не смогла сдержаться и истерично захохотала, пряча лицо в ладони. Трусы тут же обиженно съежились.
— Простите меня, простите! — рыдала я, задыхаясь от смеха. — Это у меня нервное, ради бога!
— Нет, постой! — Лицо мужчины окрасилось пунцовым цветом, он резко дернул меня и, прижав к стене, потребовал объяснений.
— Зачем приходила? А? Что ты вынюхиваешь? Думаешь, я не понял, что к чему? Юристка, блин. Да ты такая же юристка, как я крокодил Гена.
— Могу диплом показать, — пытаясь избавиться от железной хватки, прохрипела я.
— Подтереться можешь своим дипломом. Думаешь, нашла дурака? Тебя эта сучка прислала? Гелька?
— Опомнитесь, молодой человек, — пыталась я достучаться до его разума, — это вы сами меня пригласили на ужин. Вы меня, а не я вас. И кофе выпить у вас дома сами позвали. Я тут ни при чем. Я лишь вежливо согласилась.
— Согласилась, а теперь сваливаешь? Хохочешь тут? Да я тебя… Связываться просто неохота.
Анвар подобрал с пола брюки, неловко оделся. Я тоже под шумок привела себя в порядок.
— Ей-богу, вы наговариваете на меня лишнего, — щебетала я, снова застегивая пальто.
— Не ври, коза. Я знаю, что это Гелька все пытается вынюхивать. Все ей неймется. Папашку моего угрохала, а теперь спектакли разыгрывает.
— Господи, да откуда у вас такие мысли? О чем вы вообще говорите?
— Да все знают. В открытую говорят. Только сделать никто ничего не может. У этой суки такие покровители! Только сунься, в блин раскатают.
— Не понимаю, о чем вы. Какие еще покровители?
— Такие. — Анвар матерно выругался, дуя на порезанный палец. — Пропал мой папашка ни за грош, а ведь я ему говорил, предупреждал. Она, чтоб ты знала, родителя моего полгода окучивала. И знаешь, что странно?
Анвару вдруг приспичило выговориться. Он вмиг потерял весь свой снобистский лоск, как-то совсем уж по-простецки плеснул в кофейную чашку коньяку и залпом выпил.
— Не самый богатый из ее ухажеров папенька-то мой был. И побогаче имелись. И покрасивей и помоложе. А она в него вцепилась намертво.
— Может, понравился он ей?
— Че ты тут прикалываешься, ума палата? Да ты моего папашку-то видала?
— Положим, видала.
— Ну а че ты тогда? Понравился… Нет, нечисто тут с самого начала было. Лопух он, мой родитель. Пока мамашка-то жива была, так она его держала в руках, а как померла, так пошел в разгул. Выпивка, бабы… Половину состояния промотал, вторую половину к рукам эта крыса прибрала.
— Не скромничайте, я знакома с завещанием.
— Ладно тебе, мне копейки достались. Но мне нас...ать, дело не в деньгах. А просто был у этой лахудры с самого начала свой план. Вот и угробила она папеньку, нашла дурака, который ей в рот смотрит.
Однако. Сколько людей, столько мнений. Казалось, что Анвар сейчас говорит о другом человеке, совсем не о том, кто жил три года с Ангелиной и которого она недавно похоронила.
— Так кто же ее покровители? — на всякий случай уточнила я, заранее зная, что Анвар не ответит.
— Иди на хрен. — Он вручил мне сумочку, набросил на плечи шарф и вытолкал прочь, чудом, видимо, удержавшись, чтобы не дать пинка.
Второй день наших с Санькой поисковых усилий не добавил ничего нового. Мужики активно флиртовали с Леночкой, водили ее на ленч, ловили для нее такси вечером, но дальше этого не шло. В деле Ангелины тоже наблюдался временный штиль. Сравнительный анализ ДНК требовал времени, трупов Анны и Марии пока не нашли. Не было никаких новых вводных, и я решила сама поискать их. От разговора с Алешей я не ждала особых прорывов. И все-таки чем черт не шутит? Он оставил мне целых три своих телефонных номера. Два из них, мобильный и домашний, молчали, третий, рабочий, разразился гневной тирадой.
— Я сказал, незачем сюда звонить, незачем! Неужели тебе не понятно? Сколько можно объяснять, не надо отвлекать меня от работы! И я не хочу ничего слышать, все!
Отбой. Я еще раз набрала номер.
— Неужели не поняла? Сейчас отключу телефон.
— Не знаю, кто вы, — осмелилась подать голос я, — но ваши упреки не совсем справедливы. Я звоню не вам, а вашему молодому коллеге. Можно ли поговорить с Алексеем?
— Хм, — озадачились на том конце провода, — да я и сам еще не старый. Простите, обознался. Маменька достает, одолела уже. С возрастом такая надоедливая стала, капризная. Что вы хотите, девяносто восемь лет… Да! Слушаю!
— Алексея, пожалуйста.
— Алешку? Да вы что, серьезно? Вы ему кем же, любезная, будете?
— Знакомы. По Индии.
— Чисто говорите. Без акцента. Это все индусы так, интересно, говорят? Алексей тоже чисто говорил, нипочем не скажешь, что не русский.
— Что значит “говорил”? — напряглась я.
— А то и значит. Отговорился. Молодой еще совсем, жалко. Хотя с другой стороны, старый помрет, тоже жалко.
— Он что… умер?
— Да пока вроде нет. Но все к тому идет. Не жилец.
— Господи, а что с ним случилось?
— Скинхеды его избили, слышала о таких?
— Слышала, — прошептала я.
— Ну что? Все вопросы ко мне?
— Скажите, а я могу поговорить с кем-то из начальства?
— А кого именно ты хочешь услышать?
— Не знаю… Кто у вас главный?
— Так я тебя, любезная моя, слушаю.
— Вы — директор охранного предприятия “Северо-Восток”?
— Да, генеральный директор Потапов Семен Альбертович. Ну давай закругляйся поживее, у меня еще дел гора непочатая.
— Где Алексей? В какой он больнице?
— Это я тебе скажу, секрета нет. Но толку? Даже если не умрет в ближайшее время, то все равно визита твоего не оценит. В коме он.
— Знаете что, — взбеленилась я, — может, это и нормально — оставить человека умирать, но я собираюсь сделать все возможное и невозможное, чтобы помочь этому юноше. Он единственный сын у родителей!
— Не голоси! Все, что можно, уже сделали. Лежит он в такой клинике, на какую у тебя денег никогда не хватит. Не одна такая сердобольная. А насчет мамы с папой… Ты это, девка, молчи пока! Может, еще того, оклемается.
