Брайан Випруд - Таксидермист
Я наклонился поближе к лицу Слоуна:
– Я не из ваших, Слоун. Скажите мне: что такого в белке?
– Букерман. Ему нужен Пискун. Для Церкви. – Белый начал кипятиться. Я уловил это сразу.
– Ага, я понимаю, что на склоне лет Букерману компания его маленького друга Пискуна может быть утешительна. Но что нужно Церкви? Если это не просто кукла, скажите мне, что это!
Я налил ему еще стакан воды, он сделал долгий глоток и, приподняв брови, уперся в меня острым недобрым взглядом. Я где-то уже видел эти глаза Перри Мэйсона,[83] слышал громкий пронзительный голос – и теперь, отступив на шаг, вспомнил, где. Наверное, в тот момент я издал один из моих интеллектуальных возгласов типа «Гы!».
– Вы – тетя-кола! – Он чуть прищурился, но промолчал. – Женщина в ВВС! Но вы не женщина. Вы тогда переоделись женщиной!
Он слегка повел глазами:
– Вас что-то не устраивает?
– Из-за этой белки вы убили Тайлера Лумиса! И я видел вас в Церкви Джайва в тот вечер, когда убили Марти Фолсом.
– Спокойно! – прохрипел Белый. – Лумис хотел забрать белку, чтобы остановить Букермана. Как и я, он собирался похитить Пискуна. Последнюю куклу. Я приехал первым, но тут явились вы, и затеяли всю эту парашу с пингвином. Лумис умер по вашей вине. Ну, и по своей, конечно. Если бы вы оба сидели и занимались своими, на хрен, делами…
– Зачем Лумису понадобился Пискун?
– Вы и вправду ничего не знаете об этом? Так это была ошибка…
Он встал и потянулся за Пискуном. Я отодвинул куклу подальше.
– И вообще, зачем вы принесли белку мне?
Лицо Белого помрачнело:
– Общий друг сказал, чтобы я принес ее сюда, и вы отдадите ее Николасу. Я думал, вы понимаете.
– Что за общий друг?
– Просто кое-кто оттуда, из Церкви.
Может, Николасов осведомитель?
– Зачем вам нужно, чтобы белка попала к Палиничу?
– Ясно, потому что он из натуропатов.
– Натуропатов? – Я прищелкнул пальцами. – Лумис, у него был камертон. Он был сонотерапевт, а это значит – натуропат, правильно? Ладно, вы убили его, чтобы белка не досталась натуропатам. Теперь вы сменили убеждения и хотите отдать им Пискуна? Почему?
Я не очень понимал, что за чертовщина творится. Натуропатия? Исцеление куклами? Бараньи отбивные от радикулита, «Бобошка и Сесил»[84] от невралгии?
Взгляд Слоуна поплыл куда-то далеко:
– Я думал… Раньше мне казалось, что Скуппи на правильном пути. Но теперь я все понял. Я думал, вы тоже. Церковь никого не собирается освобождать. Наоборот, они хотят сделать нас рабами! – Его белые брови сдвинулись, по щекам тек пот. – Я забираю белку, Карсон.
По его тону я понял, что Слоун не предполагает дальнейшего обсуждения вопроса. Он стоял у края стойки, я – за ней. Не улизнуть, если только не прыгнуть через – это я бы сумел, но, пожалуй, не так быстро, чтобы успеть убежать.
– И кому вы теперь его отдадите?
– Кому? Скорее всего, реке. Палинича я найти не могу, а если вы ничего обо всем этом не знаете, ясно, что вам Палинич доверять не должен. Значит, и я не могу. Вы, чего доброго, позвоните в полицию. Потом Пискуна заберет Агентство национальной безопасности. Вернуться к Букерману я не могу. – Тут Слоун, как я и опасался, вынул гладкий черный пистолет.
Агентство национальной безопасности? Я так и представил, как спрашиваю Дадли, не знает ли он, зачем правительству понадобилась кукольная белка, и в ответ слышу только уклончивое бормотание человека, который лично участвовал в разработке Стратегической беличьей инициативы, на которую Роналд Рейган истратил миллиард долларов.
– Давайте сюда, Карсон. А то, если что, я вас – как Лумиса.
Малахольный Орех, навеки погребенный в иле Ист-ривер? Мальчишка, проснувшийся во мне, не отдал бы Пискуна ни за что на свете. И потому, когда я взрослый протянул куклу Слоуну, тому пришлось вырывать ее у меня из руки.
– Отпустите, – прохрипел он.
– Виноват! Рефлекс, – пробормотал я и отпустил белку.
Рефлекс был не так уж виноват, как могло бы показаться. Я держал Пискуна в руках, трогал его шкуру, видел потрескавшийся язык, – теперь, когда Пискун был у меня в руках, казалось, что я, пожалуй, и мог бы вернуть его себе.
Слоун попятился к дверям.
– Вам же лучше, Карсон. Ни к чему вам в это лезть.
– Это я и сам себе твержу. – Я беспомощно всплеснул руками.
Он протянул руку к дверной ручке в тот самый миг, когда дверь снаружи ударом плеча распахнул маленький человек в красно-белой полосатой куртке и вишневой феске. Дверь шибанула Слоуна по руке, он крутанулся, и Пискун взлетел в воздух. Слоун обернулся и ткнулся в необыкновенного человека-хот-дога: Отто.
С тех самых пор я перестал подумывать о покупке ротвейлера. Отто опешил, но вмиг заметил пистолет и среагировал – с криком «И-йя!» прянул головой Слоуну в шею.
Слоун рухнул, Отто навалился сверху, пистолет трепыхался в воздухе. Грохнул выстрел, облачко перьев поплыло по воздуху от простреленной совы.
Я видел, как Пискун отскочил от головы льва Фреда и упал на пол, вытаращенные кукольные глаза умоляли меня вмешаться и спасти от Воя и Боягуза. И еще я видел, что можно вырвать опасный пистолет из вытянутой руки Слоуна. Я колебался.
Слоун ударил Отто по затылку рукоятью пистолета. Вот тут бойцовый пес и нанес смертельный удар. Отто шарахнул Слоуна лбом в лоб, и Слоун обмяк, а я кинулся и наконец подобрал пистолет.
Отто медленно поднялся на ноги, потирая затылок и через силу улыбаясь.
– Ке-ге-бе «пизьдьетс на кхолодьетс», Гарф.
Глава 20
Отряхнув Пискуна от пыли, я поднял телефонную трубку, чтобы вызвать полицию, но тут у меня в голове эхом прозвучало предостережение Роджера Элка. И я позвонил ему. Его не было на месте, и я оставил срочное сообщение у телефонного оператора.
– Ну и что мне делать теперь? – вздохнул я, держа Слоунов пистолет за ствол.
Сам Слоун лежал на спине, наполовину в сознании, и моргал, пытаясь открыть глаза, а Отто вязал ему руки за спиной упаковочным скотчем.
– Не зна, Гарф. Полиция, наверняк, э?
– Ага, вот я звоню в полицию и говорю, что тут у нас парень, который убил Лумиса, тут его пистолет. – Я кивнул сам себе. – Правильно? Наверное, Лумиса убили из этого пистолета. Вот я держу пистолет, и на нем, конечно, теперь есть мои отпечатки, и полиция знает, что я там был. Они все еще могут подумать, что это я прикончил Лумиса. И Марти, которая умерла и не сможет опознать дядю-колу Слоуна. Теперь остается только мой рассказ, в котором Слоун, одетый деревенской бабенкой, борется с Лумисом и убивает его, чтобы забрать куколку, и очень может быть, убивает Марти или, по крайней мере, знает, кто это сделал.
– Но зачем Гарф убива Лумис?
Отто поднялся на ноги, довольный тем, что Слоун надежно упакован, и подобрал с полу свою феску. Спереди на ней было написано «Король сосисок». Я подал Отто пакет со льдом для затылка.
– Если же я не позвоню в полицию, то я препятствую правосудию, скрываю беглого преступника или кого-то…
– Я курица. – Отто проковылял к задней двери.
Зазвенел телефон. Это был Роджер Элк, и я рассказал ему о происшествии со Слоуном.
– Гарт, ничего не делайте до моего приезда. – Он повесил трубку, прежде чем я успел спросить, звонить ли мне копам.
Слоун стал извиваться и кашлять и с тихим стоном перекатился на живот.
Я пристально посмотрел в глаза Пискуна. Понятно, что в этой кукле было что-то большее, чем можно увидеть с первого взгляда. Может, что-то спрятано у него в голове? В остальных его частях просто не было места что-нибудь спрятать. Только шкура, и ничего необычного под ней не прощупывалось. Но на затылке под шерстью был грубый и, очевидно, сделанный второпях шов. Надо будет осторожно разрезать его, не разодрав шкуру еще больше. Я слегка стиснул беличью голову, пытаясь нащупать то, что может скрываться внутри, но под ватиновой прослойкой ощущалась только твердая однородная основа. От мысли разрезать голову Пискуна у меня самого голова слегка закружилась, но только так я мог бы узнать, в чем тут дело, потому что никто явно не собирался мне этого рассказывать. И наконец, это было бы, видимо, лучшее средство спасти Пискуна. Чем скорее его голова опустеет, расстанется с тем, что в ней может сейчас находиться, тем скорее за ним перестанут охотиться. И конечно, тем вернее я смогу заполучить его себе.
Но я никак не мог решиться и больше всего беспокоился о том, где бы спрятать Пискуна, пока я не отделаюсь от Слоуна. Бог знает, кто следующим может ввалиться в мою дверь.
У меня нет стенного сейфа, зато в гостиной есть пара половиц, под которыми находится полость. Слоун лежал за диваном, который загораживал ему вид, – если только не умудриться подсмотреть в узкую щель между диваном и полом. Так что я укутал Пискуна посудным полотенцем, откатил льва Фреда с ковра, поднял половицы столовым ножом и всунул куклу между балками. Подумав, я запихал туда же и пистолет. Получился какой-то особенно зловещий натюрморт: белочка и пистолет. И по тому, как складывались события, я мог бы сказать, что из этих двух Пискун опаснее. Установив половицы на место, я расстелил ковер и закатил на место Фреда, прижав им Пискуново укрытие.
