Елена Логунова - Красота спасет мымр
– Сядьте в машину и подождите, – нормальным, вполне человеческим голосом велел милиционер, возвращая мне Иркин телефон.
– Садимся в машину и ждем, – передала я подруге.
– А чего, собственно, ждем? – послушно следуя к «шестерке», Ирка испуганно покосилась на человека, так неудачно упавшего перед нашей машиной.
Я хочу сказать, что это было крайне неудачно для нас с Иркой. Для самого-то покойника уже не имело значения, куда падать. Его уже ничто не волновало и не беспокоило. Он спокойно лежал на мокром асфальте, глядя в низкое темное небо широко распахнутыми глазами. Моросящий дождик смывал кровь с его лица, открывая знакомые мне черты!
– Ирка! Я же его знаю! – я резко остановилась, и не успевшая притормозить подруга толкнула меня в спину и тут же поймала за полу курточки, не дав мне улететь на противоположную обочину.
– Кого ты знаешь – прапорщика Жука? – непонятливо переспросила подруга, поглядев, куда указывает моя подрагивающая рука.
– С жуками пусть энтомологи разбираются! Я покойника знаю!
– Правда? Ты с ним знакома?!
Мы так орали, что на нас стали оглядываться прохожие. Сообразив, что ни к чему нам привлекать лишнее внимание, я поспешно закрыла рот и выразительным жестом пригласила подругу в машину.
– И кто он такой? – спросила Ирка, едва забравшись в салон.
Вероятно, подсознательно мы все-таки ждали, что нас арестуют, потому что обе устроились на заднем сиденье, непонятно кому оставив место водителя.
– При жизни он был сантехником по имени Виталик, – ответила я. – В паре с сантехником Сергеем он смонтировал в моей квартире новую канализацию и водопровод.
– Хорошо смонтировал? – зачем-то спросила подруга.
– По-моему, да.
– Значит, ты будешь вспоминать его добрым словом, – подытожила Ирка. Она завела глаза к потолку машины и неловко, но старательно перекрестилась. – Царство небесное сантехнику Виталику!
– Царство-то царство, но что-то мне подозрительно, что убили не кого попало, а именно моего сантехника! – заявила я и тут же осеклась.
– Так, девушки, давайте потолкуем! – на переднее пассажирское сиденье решительно забрался прапорщик Жук. – Ваша очередь рассказывать – что видели, что слышали?
Я мысленно отметила, что усатый милиционер не велел нам рассказывать все, что мы знаем, только то, что мы видели-слышали, и с радостью ухватилась за это обстоятельство. На пару с Иркой я поведала о том, как покойник сверзился с тротуара нам под колеса, но не призналась, что мне известна его личность. Однако прапорщик Жук, вероятно, обладал некоторыми телепатическими способностями, потому что тут же спросил:
– Раньше видеть погибшего доводилось?
– Похоже, доводилось, – со вздохом призналась я. И скупо отмерила информацию: – Кажется, это местный сантехник. Вроде бы… Виталик? Да вы поспрашивайте вокруг, его в микрорайоне многие должны знать.
– Сантехник? – почему-то удивился прапорщик. Он сдвинул на затылок фуражку и забавно покрутил головой. – Куда мир катится! Уже сантехники педиками становятся!
– Педиками? – удивленно повторила моя подруга. – Хотите сказать, что покойник голубой?
– Теперь уже синий! – прапорщик цинично хохотнул, но тут же умерил нездоровое веселье. – А был, похоже, голубым, да через это и помер! Натянул на задницу штаны в обтяжку, на голову – белобрысый женский парик с «хвостом» и пошел шастать по темным улицам, а какой-то сексуально озабоченный кавалер и принял его за дамочку! Да, видно, сильно расстроился, что обознался, и сгоряча двинул голубчика кулаком по темечку.
– Про парик с хвостом вы откуда знаете? – быстро спросила Ирка, явно увязав рассказ разболтавшегося милиционера с нашими собственными недавними приключениями.
Я тоже успела смекнуть, что сантехник Виталик в длинноволосом парике с большой степенью вероятности мог оказаться тем самым человеком, который проник в мою квартиру и при отступлении был принял близорукой Иркой за белобрысую хвостатую бабу.
Пользуясь тем, что мы сели рядом, я с силой наступила подружке на ногу. Если она проболтается, что с полчаса назад собственноручно долбанула покойника по голове крепкой дубовой доской, задержания нам не избежать!
– Окровавленный парик мы уже нашли тут, неподалеку, – разговорился прапорщик Жук, что-то деловито черкая в блокноте. – Потерпевший потерял его, когда упал. А потом, видно, отлежался чуток, поднялся и на последнем дыхании снова пошел. А потом опять упал, и уже это его добило.
– Ужас, – совершенно искренне сказала я.
– Ну, с вами, гражданочки, пока все. Если понадобитесь, вас вызовут, – прапорщик захлопнул свой блокнот и неожиданно широко улыбнулся – так, что белые кончики его рыжих усов вздернулись, как рожки. – Сергею Анатольевичу привет передавайте! Отличный он мужик, мы с ним вместе на охоту ходили, на кабана…
Прапорщик вылез из машины. Я с небольшим опозданием сообразила, что его Сергей Анатольевич – это наш капитан Лазарчук. Ирка оказалась смышленее меня:
– Вот интересно, а тот кабан, на которого они охотились, назвал бы Лазарчука хорошим человеком? – пробормотала она. Потом посмотрела на меня и словно очнулась. – Так, чего сидим? Живо перебрались вперед – и ноги в руки!
Мы пересели на свои обычные места – Ирка за руль, я – на штурманское место справа от водителя. Подруга тихонько тронула «шестерку» и задним ходом увела прочь от места происшествия. Маневр немного усложнил наше продвижение к цели, потому что теперь для выезда на магистраль нужно было попетлять по кварталу, но это было лучше, чем катить по запятнанной кровью мостовой, с которой только-только убрали мертвое тело.
– Ир, а ведь я утаила от следствия ценную информацию, – покаялась я, доставая из сумки свой бумажник, а из бумажника – маленький картонный прямоугольничек.
– Не в первый раз, – легко отпустила мне грех верная подруга.
– У меня же сохранилась визитка моих сантехников-водопроводчиков, – продолжила я. – С именами и телефонами.
– Дай посмотреть, – Ирка остановила машину в темном закутке возле помойки, включила свет в салоне и потянула из моих пальцев карточку.
На картонке, украшенной цветным изображением мальчика, обильно писающего не куда-нибудь, а в дорогой импортный унитаз, были в две строки напечатаны имена и телефоны сантехников-водопроводчиков.
– Сергей и Виталий, – прочитала Ирка. – Может, и впрямь оба – педики?
Подруга энергично завозилась и прежде, чем я сообразила, что она собирается делать, проворно набрала телефонный номер.
– Кому ты звонишь, дура?! – в сердцах выругалась я. – Покойнику?!
Ирка отлепила трубку от уха и, не выключая, приложила ее к груди, словно намереваясь прослушать собственную сердечную деятельность.
– Ты слышишь? – напряженно скосив глаза в окошко, спросила она меня. – Это что?
Я замолчала и насторожила уши, а потом даже открыла дверцу. Со стороны ближайшего мусорного бака неслась веселая плясовая. Можно было подумать, что в помойке сидит балалаечник, наяривающий «Камаринскую».
– Выключи мобильник, – попросила я.
Музыка оборвалась.
– Нажми повторный вызов!
Балалаечник с готовностью ударил по струнам.
– Все ясно: это Виталиков мобильник, – озвучила я очевидное.
Ирка сделала глаза блюдечками и полезла из машины, я – за ней.
– Впервые в жизни разделяю острый интерес бомжей к содержимому помойки, – призналась подруга, закатывая правый рукав, чтобы дотянуться до разрывающегося от трезвона телефона.
– Так ты бы выключила свой сотовый, пока эти самые бомжи не сбежались и не побили нас за нарушение конвенции! – попросила я и сама подхватила с кучи картофельных очистков голосящую трубку. – Алло?
– Ты меня слышишь? – стоя в полуметре от меня, спросила Ирка в свой мобильник.
– Со стереоэффектом, – подтвердила я, выключая чужой телефон. – Итак, это действительно трубка Виталика. И что это значит?
– Пошли в машину, мне там лучше думается, – попросила подруга, брезгливо морщась на мусорные баки, словно только что заметила, в каких декорациях мы разыграли последнюю сцену.
В машине Ирка первым делом достала из бардачка чистый полиэтиленовый кулечек, открыла его и подставила мне. Я послушно уронила в мешочек чужой мобильник и заметила:
– Думаю, об отпечатках пальцев не может быть и речи. Трубка вся мокрая, она лежала прямо под дождем.
– Не слишком уж долго лежала, Ватсон! – скрипучим голосом Ливанова в роли Холмса возразила подруга. – Раз она еще работает, значит, не успела промокнуть насквозь – это во-первых. А во-вторых, ее не засыпали сверху мусором, значит, тот, кто бросил трубку, подходил к помойке последним.
– В-третьих, она лежала наверху, но ее никто не прибрал к рукам, значит, телефон не привлекал к себе внимания, то есть – не звонил, – подхватила я. – Что-то мне подсказывает, что Виталик получил по голове едва ли не сразу после того, как сбежал из моей квартиры!
