Пьер Сувестр - Жюв против Фантомаса
— Ну как, порядок? — спросил он у своего лейтенанта, который возвращался к дороге…
— Еще бы! Только, может быть, я немного перестарался? Они лежат пластом.
Лупар равнодушно махнул рукой.
— Залезай, Жозефина! Давай, Борода!
— Итак, в Пантрюш! Жалко, придется бросить эту тачку, хотя она превосходна, но ничего не поделаешь, с ней мы можем засыпаться.
И после минутного молчания, Лупар, сжав зубы, тихо добавил для себя:
— Посмотрим, чья возьмет, Жюв!..
Глава XV
Катастрофа Симплон-экспресса!
Лупар и его сообщники, которые соскочили с поезда воспользовавшись моментом, когда отцепленные вагоны поезда на секунду замерли, чтобы покатиться затем в обратном направлении по наклонному в этом месте железнодорожному полотну, и постарались как можно быстрее скрыться в ближайшем лесу, не видели, как произошла катастрофа.
Час спустя после происшествия Фандор разговаривал со служащим Компании железных дорог.
— Повезло, месье, — говорил уцелевший кондуктор поезда, до сих пор еще бледный от пережитого, — повезло, что удар пришелся, когда мы поднимались в гору и наша скорость была гораздо меньшей… Случись это на десять минут позже, никому бы не удалось остаться в живых!
— Да, повезло, — повторил журналист, вытирая носовым платком лицо, все грязное от сажи и пыли, — не считая бедняги-машиниста, получившего серьезные травмы, и женщины, которую только что унесли и у которой обнаружили многочисленные переломы на ногах, мне кажется, тяжелораненых в поезде больше нет… Те два вагона, что съехали с рельсов, были почти пустые?
— Совершенно верно, месье, почти пустые…
Фандор помогал спасать людей, не жалея своих сил. Хотя пережитое потрясение было велико, он быстро обрел хладнокровие и стал одним из первых, кто начал помогать спасателям, вытаскивающим из-под обломков поезда пассажиров…
Вскоре прибыла еще одна команда спасателей. Изможденный, Фандор отошел от места катастрофы, отыскивая, где можно удобнее растянуться на земле и спокойно обдумать происшедшее…
Проходя вдоль насыпи полотна, он услышал, как кто-то его зовет:
— Месье! Месье!
— Да?
— Как все это гнусно, не правда ли?
Фандор, присмотревшись, узнал «возлюбленного» Жозефины, с которого налетчики стащили его драгоценный пояс.
— Да, — ответил он, — и нам нужно поздравить себя, что мы так хорошо отделались. А ваша жена, что с ней стало?
— Моя жена? Ах, месье! В этом и заключается самое ужасное! Это не моя жена! Это… это просто подружка… Вы понимаете, месье, что после всего, что случилось, моя жена, настоящая, законная жена узнает всю эту историю — и тогда я пропал, погиб! К тому же… мне нравилась эта милашка, которая была со мной в поезде… Остается только догадываться, что с ней случилось!
— Как, вы ничего не знаете о ней?
«Ах да, наверное, этот добрый малый не заметил, что Жозефина была сообщницей грабителей?»
— Нет, я ничего не знаю, вы же сами видели, как они у меня ее увели? У меня просто голова идет кругом. Бедное дитя совсем пропало, я искал ее везде, но увы… Вот ведь не везет, месье, я познакомился с ней лишь две недели тому назад и никак не мог с ней встретиться в Париже. Наконец я сумел передать ей насчет этой поездки, и мы условились встретиться на Лионском вокзале. И вот тебе на, эта катастрофа разбила все мои планы… Какое невезение! Я страшно боюсь, что она могла погибнуть и что увижу ее на носилках, истекающей кровью…
— А, так вы назначили встречу на вокзале? Она знала, что у вас с собой крупная сумма денег?
— Да, месье… О, мои бедные деньги! Я разорен!
— Ничего, не убивайтесь так! Ваших грабителей арестуют, мы видели их и дадим полиции их приметы…
— Да, да, тем более, что один мне точно знаком…
Имя Лупара чуть не сорвалось с губ Фандора. Но из-за осторожности он промолчал:
— Кто? Который из них?
— Один из моих работников, бочар…
— Вы виноторговец?
— Точнее сказать, посредник в торговле вином, месье… Из Берси… Я собирался оплатить долги своим доверенным лицам, примерно сто пятьдесят тысяч франков, которые похитили у меня бандиты…
— Как это «примерно»? Но кто вы на самом деле, месье? Как вас зовут?
— Господин Марсиаль… Меня все знают на винных складах. Марсиаль из дома «Кесслер и Баррю…» Ах, я уверен, что этот налет был заранее подготовлен! Мне решили отомстить! Этот бочар не мог не знать, что каждый раз, когда я уезжаю в деловую поездку, я беру с собой крупные суммы денег!
— Какая неосторожность!
— Эх, разве мог я предвидеть такое? В конце концов, деньги еще не потеряны!
— Как не потеряны? Вы знаете, где искать грабителей?
— Нет, просто они взяли лишь половину банкнот.
— Значит, при вас была не вся сумма?
— Да нет же, представьте себе, — толстяк доверительно наклонился к журналисту, — что ограбленными оказались сами грабители! Каждый месяц, отправляясь в поездку, чтобы оплатить свои счета, я застраховываю себя от подобного рода неожиданностей…
— Но как же? Как?
— Очень просто. Например, сегодня мне нужно было раздать своим доверенным сто пятьдесят тысяч франков. Вчера я собрал эти деньги, взял банкноты и ножницами разрезал их на две половины. С собой я взял сто пятьдесят половинок тысячефранковых купюр — их то и забрали у меня грабители, — для которых эти банкноты не представляют никакой ценности, пока у них не будет других ста пятидесяти половинок…
— Ничего не понимаю, — выдавил из себя Фандор.
— Ну, это, если хотите, способ обезопасить себя от разного рода случайностей… Каждый месяц я беру с собой лишь половинки денежных банкнот, а в следующем месяце отдаю своим кредиторам другие половинки. Они склеивают обе части и получается обычная банкнота, которую принимают у них без проблем… Я же, со своей стороны, спокоен, если в случае какого-либо несчастья, как это произошло со мной сегодня, я потеряю ту или иную пачку банкнот, мне останется лишь заявить о потере во Французский банк, чтобы никто не мог воспользоваться утерянными половинками, дать номера банкнот и подождать, когда через три месяца мне выдадут новые купюры…
— Но где же другие половинки банкнот?
— О, в безопасном месте, у меня дома, в Берси.
Фандор секунду помолчал, затем вдруг закусил губу, о чем-то напряженно раздумывая… После этого журналист поспешил покинуть господина Марсиаля, который остался стоять с открытым ртом, удивленный подобным поведением своего собеседника, и подбежал к одному из служащих, работавших в команде спасателей:
— Пожалуйста, один вопрос.
Служащий обернулся к нему.
— Когда пути будут очищены от обломков?
— Через час, месье…
— До этого времени ни один поезд не пойдет на Париж?
— Нет, месье!
— Благодарю вас…
Фандор пошел назад вдоль железнодорожного полотна.
«Отлично! Я как раз прибуду вовремя… Теперь же надо составить телеграмму для „Капиталь“ и отнести ее на почту… У меня еще есть время!»
Журналист вытащил из кармана блокнот, с которым никогда не расставался, и, присев на траву, росшую по склону насыпи, начал набрасывать статью. Но Фандор переоценил свои силы. На протяжении нескольких часов он пережил массу волнений и был совершенно измотан, душой и телом… Фандор писал в течение минут десяти, затем незаметно впал в полусонное состояние — и вот уже его карандаш выпал из руки, а голова склонилась на плечо… Фандор спал как убитый…
— Осел! Идиот! Раззява! — награждал себя нелестными эпитетами Фандор. — Все пропало! А что скажут в газете?
Когда он очнулся, уже были сумерки. Действительно, все вышло ужасно нелепо.
Фандор как сумасшедший бросился к станции:
— Когда идет ближайший поезд на Париж?
— Через две минуты, месье, уже дали свисток…
— Это скорый?
— Нет, этот поезд прибывает в Париж в десять часов.
Фандор поднял руки к небу:
«В десять часов вечера! Как я промахнулся! Я буду в Париже лишь к десяти! Неужели опоздаю? О боже, у меня нет даже времени предупредить телеграммой Жюва…»
Глава XVI
Происшествие в Берси
Жюв провел почти весь день в квартале Фрошо. Несмотря на предпринятые меры предосторожности, газеты пронюхали о трагедии, разыгравшейся накануне в доме доктора Шалека, даже «Капиталь» поместила о ней статью, подписанную, правда, не Фандором, а другим журналистом. Газеты рассказывали своим читателям сногсшибательные вещи о докторе Шалеке, Жюве, Лупаре, самом доме, где произошло преступление, расследовании в больнице и т. д. Жюв, не пытаясь опровергнуть многочисленные неточности, допущенные пишущей братией, наоборот, старался их как можно больше раздуть; он считал — и нашел в этом поддержку самого высокого начальства префектуры, — что, хотя мощный голос прессы часто бывает необходим властям для облегчения поисков преступников, время от времени интересы дела требуют наводить журналистов на ложный след.
