Дарья Донцова - Доллары царя Гороха
– Ничего, только голова кружится. Вынь меня.
– Домылся до смерти, – резюмировал Кеша, – честно говоря, я ждал, когда же ты окончательно смылишься. Ладно, сиди тихо.
И он взялся за зажимы.
– Пусть женщины уйдут, – забеспокоился Дегтярев, – я голый!
– Эка невидаль, – сказала я, – пошли, Зая.
Мы вернулись на терраску, посидели у столика, выпили чаю…
Я поежилась.
– Сыро делается.
– Днем жара, а вечером все равно прохладно, – кивнула Ольга. – Почему Кеша не идет? Сколько можно возиться? Пошли посмотрим.
Уже приближаясь к кустам, мы услышали стук. На лужайке скакала бочка. Голова полковника моталась из стороны в сторону. Чуть поодаль, скрестив руки на груди, в позе Наполеона с задумчивым видом стоял Кеша. Впрочем, сравнение с великим французским императором тут неудачно. Наполеон был мужчиной очень маленького роста, а мой сын вымахал под два метра. Скорей уж Кеша походит на маршала Нея. На эту тему есть байка, которую охотно рассказывают французы. Якобы Наполеон один раз никак не мог дотянуться в библиотеке до нужной полки. Тут в комнату вошел маршал Ней и, мгновенно оценив ситуацию, сказал:
– Позвольте помочь, сир, я выше!
– Выше? – возмущенно воскликнул Наполеон. – Маршал выше меня? Мой бог, конечно, нет, вы просто длиннее.
– С ума сошел! – взвизгнула Зайка и ловко выдернула штепсель. – Зачем отжимаешь полковника? Смотри, на нем лица нет! Немедленно снимай крышку.
– Так в ней все дело, – задумчиво сообщил Кеша. – Замок не работает, заклинило его! Я думал, может, от тряски отойдет.
– Дайте пить, – прохрипел полковник, – сейчас умру!
Я ринулась в дом за минералкой. Маша с Иркой, услыхав о незадаче, приключившейся с Дегтяревым, заохали и побежали со мной.
– Ты бы еще всех соседей привела, – прошипел Александр Михайлович, – и билеты продавала, как в цирк.
Я простила ему несправедливые упреки. В конце концов, любой на его месте мог обозлиться.
Следующие полчаса мы хлопотали вокруг бочки. Кеша пытался открыть замки. Зайка, бестолково размахивая руками, ругала муженька. Ирка, опираясь на костыль, прыгала по дорожке к дому и назад. Поскольку одна рука у нее была занята подпоркой, то ей пришлось сновать челноком, принося Александру Михайловичу сначала чашку чая, потом бутерброд с ветчиной, затем таблетки от давления. Машка безостановочно щелкала фотоаппаратом. Не так давно ей подарили цифровую камеру, и Манюня превратилась в папарацци, самозабвенно фиксирующего все происходящие в доме события. Я же с тревогой наблюдала, как лицо Дегтярева стремительно меняет цвет от фиолетово-красного до синюшно-бледного.
– Никак! – в сердцах воскликнул сын и пнул ногой бочку.
– Ой! – взвизгнул полковник. – Между прочим, я сижу внутри!
– Извини! – спохватился Кеша.
– Ничего, – вздохнул Дегтярев, – выньте меня отсюда поскорей. Я очень замерз, прямо зуб на зуб не попадает.
– Еще простудится, – испугалась Маша, – он же голый!
В подтверждение ее слов полковник чихнул раз, другой, третий.
– Вот! Пневмония подкрадывается, – немедленно поставила диагноз Манюня.
– Надо его согреть, – подала голос Ирка, – сейчас плед принесу!
– Ценная идея, – одобрил Кеша, – одно не ясно – каким образом ты в закрытую бочку ему одеяло просунешь?
– Прямо заледенел весь, – продолжал Дегтярев, – в пингвина превратился.
– Совершенно не похож, – усмехнулась я, – пингвинчики такие милые, представляешь, у них шубы из перьев, я видела их недавно совсем близко.
– Где? – неожиданно рявкнул полковник. – Немедленно говори!
Я ничего не рассказывала домашним о катастрофе. Сначала было недосуг, а потом… Да нет, просто я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о моих поисках. Я использую любую возможность, чтобы заняться делом, а то ведь можно попросту скончаться от скуки, валяясь в саду на раскладушке. Черт дернул меня сейчас вспомнить о пингвинах.
– Где? – вопрошал Дегтярев, забывший про холод. – Где недавно видела пингвинов?
– В зоопарке, – ляпнула я.
– И когда ты там была?
– Э… вчера!
– Я знаю, как согреть Александра Михайловича! – перебила меня Ирка.
– Говори скорей, – обрадовалась я возможности сменить тему.
– Сейчас аккуратненько вот в эту щель у головы нальем воды, а потом воткнем туда кипятильник и подключим к сети! Александру Михайловичу сразу тепло станет.
Все повернулись к Ирке.
– А чего? – удивилась она. – Не подойдет? Вам вечно не угодишь! Что ни предложу, все плохо! Прям обидно! Хоть попробуйте! Ща кипятильничек притараню.
– С ума сойти! – взвыл Дегтярев. – Стоять! Стрелять буду!
Ирка замерла на месте, а потом жалобно сказала:
– Экий вы капризный! Я же как лучше хочу!
– Анекдот в тему, – ожил Кеша. – Встречаются две людоедки, одна другой жалуется: «Дети совсем избаловались. Сколько ни твержу им: «Менты тоже люди», никакого внимания не обращают». – «Да не переживай ты так, – отвечает вторая каннибалка, – мои точь-в-точь такие же. Каждый день твержу: «Менты – люди очень хорошие», все равно ни в какую их есть не хотят».
Машка прыснула, Дегтярев позеленел, я попыталась не расхохотаться, а тупая Ирка поинтересовалась:
– И при чем тут дурацкий анекдот?
– А при том, – меланхолично ответил Кеша, – что, если сунуть в воду, где сидит Александр Михайлович, включенный кипятильник, то мы получим замечательно сваренного полковника, впору людоедов на ужин звать.
– Сделайте что-нибудь! – взвыл приятель.
Мы начали генерировать идеи. Положить бочку на бок и прикатить ее вместе с содержимым в дом, вскрыть крышку консервным ножом, поставить агрегат на отжим до тех пор, пока железная емкость не откроется, поднять «собакомойку» на высоту метров трех и бросить вниз, авось крышка отскочит…
Каждое предложение вызывало бурю негодования у полковника. Словно заезженная пластинка, он повторял одну и ту же фразу:
– С ума сошли! Все! Я живу с умалишенными.
На мой взгляд, особь, решившая освежиться в автоматической мойке для собак, не имеет права упрекать других в отсутствии разума, но я решила не доносить это верное наблюдение до приятеля, потому что Дегтярев сейчас неадекватно воспринимает окружающих. Кричит и злится на тех, кто искренне желает ему помочь.
– Надо вызвать МЧС, – завопила Машка, – у них алмазные резаки есть!
– С ума сошла! Никогда!
– Почему?
– Я не собираюсь выглядеть идиотом, – завопил Дегтярев, – только попробуй!
Но мне идея показалась здравой. Действительно, следует позвать специалистов, у них явно есть такая штука, похожая на пилу с мотором. Подобными режут металл машины на месте аварии.
Воспользовавшись тем, что Александр Михайлович отвернулся, я юркнула на тропинку и побежала домой.
Чтобы к моему вызову отнеслись со всей серьезностью, я сказала диспетчеру:
– Это вас беспокоит член семьи полковника милиции, человека серьезного, занимающего высокую должность.
– Слушаю, Волошина, – отстраненно-любезно ответила диспетчер.
– Он попал в сложное положение.
– Пишите телефон, – велела она.
Я слегка удивилась, но потом, решив, что сановных клиентов обслуживает VIP-отдел, схватила ручку и поинтересовалась:
– А чей он?
– Похмельщика, с ним и договаривайтесь.
– Что вы, Дегтярев не пьет!
– Тогда в чем дело?
– Он не может вылезти из собакомойки. Крышку заклинило.
– Откуда? – растерялась диспетчер.
– Ну… такая бочка с мотором, закрывается плотно. Мы в ней ротвейлера мыли.
– А зачем ваш полковник туда полез? – с искренним любопытством спросила Волошина. – За ротвейлером?
– Нет, конечно, вдвоем им там не поместиться. Дегтярев вымыться хотел!
– В бочке?
– Да.
– С мотором?
– Верно.
– Где полощете пса?
– Ага.
– Вы меня за дуру принимаете?
– Точно! То есть нет, конечно! Бога ради простите, – зачастила я, – но его надо вынуть, мы заплатим за визит!
– Подождите, – сказала Волошина.
Воцарилась тишина, потом я услышала, как диспетчер разговаривает по другому телефону.
– Иван Степанович, поступил вызов явно от психически ненормальной женщины. У нее в бочке с мотором сидит полковник милиции… сейчас…
– Как фамилия? – прозвучало в моем ухе.
– Васильева, Даша.
– Не ваша, а милиционера.
– Дегтярев Александр Михайлович.
– Она Дарья Васильева, а он… – снова завела разговор с другим собеседником Волошина, – а… ага… ясно.
Неожиданно дело закончилось быстро. Взяв у меня адрес, Волошина велела:
– Ждите, уже едут.
Знаете, что меня потрясло больше всего? Спасатели прибыли буквально через десять минут. Еще столько же времени им понадобилось на то, чтобы вскрыть бочку. Серьезные парни просто срезали замки на крышке и вытряхнули голого Дегтярева наружу.
Отчаянно чихающего Александра Михайловича отвели в дом. Мы расползлись по комнатам. Чувствуя неодолимую усталость, я села на кровать и завизжала.
