Татьяна Луганцева - Белые тапочки от Версаче
– Сейчас ты нам за все ответишь.
Вернули Германа через некоторое время, но узнать в окровавленном человеке Германа было невозможно. На нем не осталось ни одного живого места. Два все тех же изрядно вспотевших и запачканных его кровью бугая пристегнули его обратно к батарее и обратились к онемевшему от ужаса Семену:
– Когда очухается, пусть послушает нашего совета и скажет, где документ, второй раз ему не выдержать, почки из прямой кишки выпадут!
Бандиты вышли из подвала, сильно хлопнув дверью. Семен подполз к Герману.
– Боже мой, Гера…
– Главное – спокойствие, – прохрипел тот, – не все так плохо, как кажется. В следующий раз не говори, пожалуйста, отморозкам, что я что-то знаю. Ни хрена я не знаю, как нам выпутаться.
Кровь тоненькой струйкой текла у него изо рта все время, пока он говорил.
– Ты не сказал им?
– И не скажу, не хватало еще, чтобы ребят из лаборатории прикончили. И так на моей совести Катя.
– Что они с тобой делали? Пытали?
– Давай не будем о неприятном. – Герман сплюнул.
– Сколько их? – спросил Сеня.
– Трое, а двое вырубленных мной ранены. Инны Владленовны нет, она поехала заметать следы, – ответил Герман.
Тут послышались приближающиеся к железной двери шаги.
– Быстро ребята отдохнули, – попытался пошутить Герман, непроизвольно вздрогнув.
Тут послышался пронзительный женский крик:
– Отпустите меня! Куда вы меня тащите? Пустите! Помогите!
Дверь отворилась.
– Вот, курва! Парни, вы не соскучились? Пока не приехала Инна Владленовна и не решился вопрос о вашей судьбе, то есть о том, какой смертью вы умрете, эта девка посидит с вами. Эта стерва что-то вынюхивала вокруг дома и заглядывала в каждое окно. Так что, парни, балуйтесь последний раз в жизни! Курва, хоть и хромая, но симпатичная! – выдал длинную тираду лысый и, втянув девушку в подвал за волосы, швырнул ее к ним. После этого дверь закрылась. Девушка больно ударилась о каменный пол коленками, содрав с них кожу.
Герман повернул голову и остолбенел. Перед ним в грязном и продранном в нескольких местах джемпере и длинной юбке сидела Катя собственной персоной и с ужасом смотрела на него.
– Катя? – в очередной раз сплюнул он накопившуюся кровь во рту.
– Я, – ответила она, усиленно моргая. – Герман?
– Угу.
– У меня галлюцинации или с вашей внешностью произошли разительные перемены с того момента, как мы виделись в последний раз?
– Разительные – это именно то слово, – слабо кивнул он.
– Постойте! Так это та самая Катя, которую ты запер в подвале? – встрепенулся Семен.
– Она самая, – подтвердил Герман.
– Ты же запер ее в подвале своей дачи! Что она здесь делает? – продолжал удивляться Семен.
– Да, что ты тут делаешь? – спросил Герман.
Катя осторожно придвинулась к нему.
– Могу я тебя осмотреть? Знаешь, когда ты похитил меня и закрыл в подвале, я думала, что, если выберусь, просто убью тебя. Но ты вовремя подсуетился и сейчас находишься в таком состоянии, что бить тебя совсем не хочется, кто-то сделал это за меня.
Герман рассмеялся и тут же закашлялся.
– Это точно, за тебя мне отомстили. Я, кстати, переживал, что оставил тебя одну в запертом подвале, но не могу сказать, что рад видеть тебя здесь. Ты, девочка, поменяла шило на мыло.
Катя даже не слушала его бред, она осторожно перебирала его рваную рубашку, пытаясь найти те раны на его теле, которые сильно кровоточили.
– Что они с вами сделали?
– Тебе лучше не знать, – снова закашлялся Герман.
– Куда тебя били? – спросила Катя, чувствуя, что ее охватывает паника от такого обилия крови.
– Куда только не били…
– Ты не можешь повернуться, я осмотрю живот? – попросила Катя.
Герман с трудом выполнил ее просьбу, перекрестив цепочку на руках.
Катя внимательно осматривала и ощупывала его тело, пытаясь стереть кровь своей кофтой. Герман изредка стонал. Она наконец-таки обнаружила три ножевых глубоких пореза, из которых и сочилась кровь, перемазав его всего.
– Тут зашить надо. – Катя задумалась, потом попросила Семена: – Снимите свою футболку и порвите на полоски, я перевяжу хотя бы так.
Семен исполнил ее просьбу. Катя ловко перевязала голову Герману, его плечо, а вот с зияющей раной на груди что делать, она не знала.
– Надо свести края раны, чтобы ты не умер от кровотечения. У меня есть с собой иголка и нитки, – сказала она и сама испугалась того, что предложила.
Герман внимательно посмотрел на нее.
– Шей…
– Да вы с ума сошли! – воскликнул Семен. – Любят сидеть по подвалам и издеваться друг над другом! Сладкая парочка! Да вы – маньяки оба! Шить нитками живое мясо! Увольте меня от этого зрелища! Все равно нас скоро всех пустят в расход, и уж на том свете будет все равно, зашита на нем рана или нет.
– Шей! – твердо сказал Герман.
Катя дрожащими руками порылась в своей сумке и достала катушку черных ниток с воткнутой туда иголкой.
– Не стерильно… Но сейчас главное остановить кровотечение, – уговаривала она сама себя, вдевая нитку в иголку.
Семен отвернулся, прошептав:
– С ума сойти…
– Будет больно, – прошептала Катя, стараясь не смотреть Герману в лицо.
– Догадываюсь, – прошептал Герман и отвернулся. – Шей, не тяни…
Катя решительно воткнула иголку в кожу и, быстро протащив нитку, замерла. Почему-то она ожидала услышать нечеловеческий вопль, полный боли и отчаяния. Ничего такого не последовало, и она, мгновенно покрывшись липким потом, захватила противоположный край раны и протянула нитку. Катя зашила ему рану, наложив пять швов.
– Все! – вытерла она пот тыльной стороной ладони.
– Молодец… Вполне можно терпеть, – каким-то хриплым голосом произнес Герман, поворачивая голову.
Катя промокнула кофтой рану и удовлетворенно заметила:
– Ну вот, совсем не кровоточит, но два ребра у тебя сломаны, и не знаю, как насчет внутренних повреждений от таких ударов.
– Слушай, так это же та сумасшедшая, которая проткнула пробирку с твоей кровью лезвием, выскочившим у нее из трости, – вдруг узнал ее Сеня, – так это твоя доктор Катя и есть?
– Что значит «твоя»? Я – врач, причем бывший врач дедушки Ивана Федоровича, – надулась Катя под короткий смешок Германа.
– Ты как здесь оказалась? – спросил Герман.
– Что-то ты такой странный, – покосилась на него Катя, – в «Сосенках» был надменный, наглый и злой…
– Что ты, Катя, я совсем не такой, – заверил ее Герман, улыбаясь разбитыми губами.
– Когда ты оставил меня в подвале, я была готова тебя убить.
– Понимаю…
– Я недоумевала, что тебе от меня надо? Ты хоть и сказал, что вернешься, но я вовсе не была в этом уверена. Злость сменилась отчаянием, а затем решимостью действовать. Я недолго просидела на перевернутом ящике и начала действовать.
– Я закрыл люк.
– Я выбралась не через люк. Я взяла кинжал и расшатала деревянную раму на окне, это было сделать несложно. Я выбралась через окно и на попутной машине доехала до дома Ивана Федоровича. Я хотела поговорить с ним и об «Ангелах с поднебесья», и о его сумасшедшем внуке. Конечно, я бы заявила в милицию о своем похищении, но, подходя к дому, я увидела, как из подъезда вышли крупные ребята, которые вели под руки внука Ивана Федоровича и блондина – его я тоже уже знала. Именно его я чуть не убила, он все время крутился около подъезда, в котором живет Иван Федорович. Я спряталась за дерево и наблюдала, как вас погрузили в кузов «газели», потом вышла эта стерва Инна Владленовна, и я окончательно поняла, что происходит что-то неладное. Я поймала попутную машину и последовала за вами. Остальное вы знаете, когда я ходила вокруг дома и пыталась заглянуть внутрь, меня обнаружили и привели к вам. Наверное, у них есть камеры наружного наблюдения, – закончила свой рассказ Катя.
– Но ты же хорошая девочка и вызвала милицию? – спросил Семен.
– Как-то не пришло в голову… зачем? Я хотела сама выяснить, что происходит, – ответила Катя, зябко поежившись, оставшись без кофты и ощущая прохладу подвала.
– Чисто женская логика. Я сама! Чего сама? Зачем сама? Лишь бы сунуть нос во что-то, а вовремя сообразить и позвать на помощь ума не хватает, – выругался Семен.
– Это вы еще меня будете обвинять! – воскликнула Катя.
– Не дави на нее, Сеня! Мы сами во всем виноваты! Мы тоже не сообщили, куда следует, понадеялись на себя! – заступился за Катю Герман.
– Не вали на меня, я тут ни при чем, – ответил Семен.
– Да ты сам все валишь на меня, – ответил ему Герман.
– Это ты на что намекаешь? Что тебя пытали из-за меня?! – взвизгнул Сеня.
– Прекратите! Вы же мужчины! Придумайте что-нибудь! Почему вас вообще сюда заперли? – встряла Катя.
– Не расскажешь ей? – спросил Семен.
– О чем? – заинтересовалась Катя.
– Об Иване Федоровиче, – язвительным тоном произнес Семен.
– Что с ним? – запаниковала Катя. – Где он? Я была права! Черт! Не успела спасти старика! Что с ним сделали? Убили?
