Татьяна Луганцева - Мороженое для горячей штучки
– Рома? – переспросила Мила Львовна, потянувшаяся было за своей сушкой снова. – А что это?
– Йохо-хо, и бутылка рома! – закричала внезапно пронзительным и неприятным голосом Алла Давыдовна. – Спиртное это! Вы что темные такие? Да, это не распространенный в нашей полосе напиток, припрятанная бутылка стояла уже несколько лет. Подарил один поклонник. – Директриса на мгновение задумалась, потом, решительно тряхнув головой, полезла за стаканами, – да, и сейчас мы ее выпьем на прощанье!
– Держите, передавайте! Я не знаю, как это на вкус, но за неимением другого выпьем, друзья, что есть! Думаю, что это дорогое, а значит, не будет совсем плохим. Мы славно работали много лет, и вот мы расстанемся за таким праздничным столом. Хоть какая-то радость…
– Только не говори, что Серафима в чем-то виновата. Она ни в чем не виновата! – сказала Зинаида Сергеевна, и Сима благодарно похлопала ее по руке.
– Проехали! – согласилась директриса.
С трудом Серафима, как самая молодая участница прощального банкета, открыла бутылку, понюхала ее содержимое и поморщилась. Затем она налила всем своим старым сослуживицам в стаканы, и они встали в скорбном молчании. Они выпили залпом, словно и правда на поминках, две из них чуть не потеряли сознание сразу же от крепости напитка. Потом дамы молча, как по команде, накинулись на сушки, легкомысленно не подумав о зубах, родных и искусственных. То есть срочно понадобилась закуска.
– Ого! Вот это да! – только и смогла вымолвить Мила Львовна.
– Жжет, – подтвердила Серафима, – пробирает…
– Понятно, ведь это ром, – сказала Алла Давыдовна, разливая по второй.
– Ой! – ойкнула Зинаида Сергеевна.
– Не ой! А за наш дружный коллектив! За дружбу нашу многолетнюю! – сказала директриса.
– Ой, как зажигает! Крепче водки…
Женщины вздохнули, но за коллектив не выпить было нельзя.
– Что-то мы, как алкаши, пьем без закуски такой крепкий напиток, – заметила Зинаида Сергеевна.
– Кто же знал, что он такой крепкий и что потребуется закуска, – ответила директриса.
– А доставкой еды не пробовали пользоваться? – спросил мужской голос, и все обернулись на него.
– Тук-тук-тук. Можно войти? – с лучезарной, белоснежной улыбкой в кабинет Аллы Давыдовны вошел Алексей собственной персоной.
– Извините… – попыталась сконцентрироваться на нем директриса. – Это же вы? Новый…
– Это я! – заулыбался Алексей. – Я пришел к себе! Хочу вот пройтись по библиотеке, осмотреть помещение, оценить степень ущерба, то есть что мне понадобится для ремонта моего особняка.
Тут его взгляд остановился на Серафиме.
– Ой, и вы здесь, фея моя! Какая вы все-таки красивая женщина! Я же говорил, что еще увидимся.
И Сима почувствовала, как ее снова заливает краска стыда. Все-таки его очень красивая внешность производила на нее неизгладимое впечатление. Один его взгляд только пронзал ее до основания.
– Присоединяйтесь к нам, – пригласила его Алла Давыдовна, – мы гостям всегда рады…
– А что у вас здесь за сабантуйчик? – поинтересовался Алексей.
– Прощальная вечеринка, – пояснила Мила Львовна.
Алексей присоединился к их вечеринке, заказав еще спиртное и закуску, которые доставили в течение двадцати минут. И народ оживился. Женщины начали есть, растаскивая ароматную и теплую пиццу по кусочкам по одноразовым тарелкам. Тут были и овощи, и фрукты, и нарезка мясная и сырная, и маслины, и салатики в контейнерах.
– Вот спасибо, благодетель! – вздохнула Зинаида Сергеевна.
– Благодетель, который выгоняет нас на улицу, – отметила Алла Давыдовна, не разделяя общего энтузиазма.
– Девочки, я не специально! Но вы же понимаете, я не могу тут оставить библиотеку! Девочки, за вас! – вел себя словно петух в курятнике Алексей, раскрасневшись и развеселившись. – Вы все весьма симпатичны! У женщин нет возраста!
«Вот ведь подхалим…» – невольно подумала Серафима.
– А возьмите нас тогда на работу, не выбрасывать же нас на улицу! – предложила директриса, подливая своим сотрудницам вина.
– Девочки мои, ну куда же я вас возьму? Кем? Не в варьете же плясать?! Тут для вас, цветочки мои, ягодки, нет работы! Ешьте-ешьте! – предлагал им Алексей.
И девочки ели, и не только ели, но и пили, словно были молодыми. А вот Алексей продолжал гнуть свою линию.
– Понимаю, что, может быть, не время, но все же хочу посмотреть на библиотеку, – сказал он, почему-то очень пристально глядя на Серафиму.
Алла Давыдовна сконцентрировала на нем весьма мутный взгляд и почти прокричала:
– Так вот пусть Симка и покажет! Она вроде и не такая пьяная! Она самая молодая из нас, да и вдруг у вас еще что сложится? Да и передумаешь нас так вот рубить? Сплеча? Эх, Симка, на тебя вся надежда! Поддай жару! – заголосила директриса. Такой разнузданности никто точно не ожидал от культурной женщины.
– Верно! – обрадовался Алексей. – Пойдем? Я так этого жаждю!
Серафима поднялась на ноги, ее качнуло, но под какое-то улюлюканье коллег она пошла показать Алексею библиотеку, то есть его владения. Она поняла, что пьяна от рома, вина, раньше Серафима не позволяла себе смешивать алкогольные напитки да и вообще столько пить, а тут поддалась общему настроению.
Они вышли в коридор, большой и просторный.
– Вот наш коридор! – сообщила ему Серафима, не зная, что говорить, и совсем потерявшись как женщина, оставшись с ним наедине.
– Я вижу, действительно, все обшарпано, полы не менялись сто лет, стены мрачные, света нет, – перечислял Алексей, который почему-то видел одни минусы…
– Почему вы все видите в таком мрачном свете? Здание старое… Пол скрипит, словно хочет рассказать нам о балах, о тех ножках, которые по нему ходили. Это же все – история.
Алексей удивленно посмотрел на нее.
– Надо же, какая романтичность! Я и не знал, что женщины в библиотеке такие чувственные. У меня никогда не было библиотекарши, – каким-то интимным голосом произнес Алексей, и Серафима ощутила на своей талии его сильную и теплую руку.
– Что? Что вы делаете? – смутилась она, пытаясь отстраниться.
– А вы что – маленькая? Не понимаете ничего и не чувствуете? Вы красивая женщина, и все, что происходит, это так волнительно. Я приехал на родину, сразу же попал в передрягу, из которой меня спасла бесстрашная незнакомка, очаровательная блондинка. Она же, оказывается, работает в моем поместье. Это ли не судьба? Это ли не рок? Я во всем вижу знаки, – Алексей шептал ей на ухо, гладил ее талию, бедра, ласкал губами шею. И что-то вот сломалось в душе у Серафимы, она словно поплыла по волнам неги. Она вспомнила, что Алексей выдал под гипнозом, что никакой он не патриот, что он развратный тип, что на людей ему наплевать, что он с радостью открыл бы казино и пригласил туда для обслуживания проституток. Но вот почему-то в данный момент Сима верила только его рукам и плавилась в них, словно воск свечи. Фитилем, горящим сильным огнем, несомненно, был Алексей.
«А будь что будет… – пронеслось в сознании Серафимы, – такое у меня впервые в жизни и уже не будет никогда. Это как в красивом романе или кино про любовь».
А он все шептал и шептал что-то, и ее уносило, уносило куда-то…
Действительно, Алексей ее куда-то нес.
Так они оказались в читальном зале. Он сдвинул пару столов, кинул на них свой пиджак с барского плеча и…
Глава 14
Стоял знойный летний день с высоким небом, прозрачными облаками и неподвижным воздухом, наполненным ароматом луговых трав. Серафима лежала на спине, раскинув руки, и смотрела в небо, а душа ее наполнялась светом, счастьем и радостью… Только вот немного затошнило, и это слегка испортило настроение, но Серафима боролась с этим. Небо потемнело, тело стало колоть иголками. К тому же Серафима не смогла оторвать руки от земли, потому что какие-то сорняки словно привязали их к ней и уже стали оплетать горло и душить ее, почему-то росли они из земли с бешеной скоростью. Сима открыла рот, и оттуда вырвалась стая темных бабочек, которые копошились у нее внутри и мешали дышать. Она мгновенно вспотела и почему-то подумала, что сейчас Эдгар Аллан По, вероятно, позавидовал бы тому, что нарисовало ей ее сознание, такого даже он не выдавал в своих фантастических произведениях. Симе становилось все хуже и хуже, и она надеялась, что это сон. Она слышала какие-то глухие голоса, разобрать ничего не представлялось возможным. Внезапно вылетевшие из нее бабочки вернулись обратно, но уже с огромными крыльями, и принялись ее колотить ими по лицу с особым остервенением. Сима захотела закрыть свое лицо руками, но они все еще не слушались ее, захваченные в плен неизвестно кем или чем…
– Давай, давай! Приходи в себя! Она приходит в себя. Ну же! Переверните ее, а то она захлебнется своими рвотными массами! – Эти слова Серафима уже услышала отчетливо, но сама еще не могла вырваться из своего жуткого состояния.
Последний хлопок, уже явно пощечина, привел наконец ее в чувство, и она открыла глаза. Первым, что увидела, был какой-то гастрономический натюрморт. Виноград, вишня, очищенные бананы, еще какие-то фрукты. Все это было щедро сдобрено воздушными сливками и почему-то лежало прямо на ней. Прямо на груди.
