Галина Романова - Исполнительница темных желаний
А неплохо он продвинулся. И поцеловать ее удалось. Пускай, невинным поцелуем, но все же. И прижималась Полина к нему в наивной пылкости своей довольно тесно. И…
И если когда-нибудь он вдруг перестанет владеть собой и перешагнет черту допустимого предела, который граничит с насилием, то он вполне может обвинить в этом ее, и только ее.
Каким бы наивным созданием Полина не казалась, она должна отдавать себе отчет в том, что он – взрослый здоровый мужчина. Она – очень красивая, сексуальная и без пяти минут одинокая женщина. И она должна была понимать, что им оставаться один на один в пустой квартире не совсем прилично. А раз оставила, то пускай пеняет на себя.
А оставит ли она его еще? – испугался Прохоров. Повторится ли ситуация, сродни той, которая случилась только что?
Повторится, тут же поспешил он себя успокоить. Она просила у него помощи? Просила. Он пообещал? Пообещал. У нее нет больше союзников, кроме него и…
Тайка! Эта чертова толстая корова может сломать ему всю игру! Мало того, что может в скором времени заделаться самой закадычной подружкой Полины Пановой. Так еще и сдаст его ей. Возьмет и все расскажет про его роман с Зойкой.
Что же делать?!
Прохоров споткнулся на последней подъездной ступеньке, зашиб большой палец ноги и разозлился.
Что делать, что делать! С Тайкой надо говорить. И говорить серьезно. Чтобы не лезла не в свое дело и чтобы даже нос не совала, а то он тоже может кое-что о ней рассказать Сергею. Думается, узнав, тот жену свою по головке не погладит. А то выдумали для себя жен-святош, а на самом деле…
Глава 13
Все! Он больше не может, не хочет, и пошло все к чертовой матери!
Как последний идиот…
Нет, как последний сопливый пацан, только что вернувшийся из армии и нацепивший погоны сержанта, он мотался сегодня по городу по приказу величайшего начальства – это он про противного Мухина так – и звонил в квартиры. Каждому второму что-то объяснял. Выслушивал с приклеенной на лицо улыбкой ответную ахинею, делал вид, что верит. Вежливо прощался, хотя хотелось вывернуть говорившему правую руку, заломить ему кисть и орать на него, и материться, и возмущаться тому вранью, что ему сливали.
Конечно, Стас прекрасно все понимал. И вранье частично это оправдывал.
Крякин Василий Степанович, всю свою жизнь занимающийся строительством, вышел на пенсию и уехал из города, купив себе в деревне домик. Привел его в порядок, засадил огород всем, чем ни попадя, и не хочет теперь никого видеть из прошлой своей жизни. Он даже жену свою видеть не желал, потому что той деньги, потраченные мужем на дом-развалюху, сгодились бы на отдых детям за границей. А строптивый Крякин не дал. И груду дров сопревших купил, возомнив, что особняк покупает. Дети тоже не поняли, сочтя отца сумасшедшим. Разразился семейный скандал. Крякин выписался из квартиры, отказался от своей доли в городской недвижимости и уехал, не сказав никому точного своего адреса.
Конечно, кому-то он был известен. Либо жене, либо кому-то из детей. И номер телефона наверняка у кого-нибудь из родственников имелся. Но вот беда – никто не хотел своими знаниями делиться с Вороновым Станиславом. Все недоуменно таращили глаза, ссылались на кого-то, кто теперь на работе, в отъезде, или помер внезапно, и не говорили!
– И куда мне теперь мотнуться? – пожаловался Стас бродячей собаке, пристрявшей к нему в парке. – На прежнем месте работы дали его последний домашний адрес, а он там не живет! Что делать, пес?
Бродячий пес из дворняг широко зевнул и посмотрел на него с сокрушительным недоумением. Прямо так же посмотрел, как все родственники Крякина на него сегодня смотрели.
– Предлагаешь, на допрос их всех вызывать? – вздохнул Воронов. – Так Мухин запозорит. Скажет, не умеешь с населением работать. Что делать-то, псина?
Псина вдруг вытянула шею и, усмотрев на соседней скамеечке двух пожилых женщин с увесистыми сумками, рванула к ним со всех своих четырех лап.
– Конечно, пенсионеры, они не подведут. У них всегда в авоське есть, чем поживиться. Это тебе не сыскарь голодный. А если еще и пенсию только что получили…
Ах ты, душа твоя собачья! Ай да умница! И не хотел, да подсказал!
Наведается-ка он в собес, где наш уважаемый господин Крякин, вышедший на пенсию, стопроцентно на учете состоит. Если отсюда он выписался, то в другом месте в районе прописался, туда ему и пенсию перевели. Там точно знают!
– Конечно, знаем, – уверенно отрапортовала в собесе пухленькая Танечка, уважительно поглядывая на него. – А что хоть натворил-то этот Крякин?
– Да ничего. Просто мог что-то видеть, что не счел важным в свое время, – не стал изворачиваться Воронов.
Когда люди к нему со всей душой, он не любил темнить без особой на то нужды.
– А-аа, понятно, – совершенно сомлела Танечка, споро перебирая в руках карточки. – Ага! Есть! Вот он, ваш Крякин, – и тут же как бы мимоходом добавила: – Скажите, какая важная персона!
– Чего это вдруг?
Вот заставила все же сущность его следовательская насторожиться и запрядать ушами.
– Почему вы так сказали, Татьяна? – пристал он, потому что она не ответила, пожав плечами. – Почему важная персона? Что, еще кто-нибудь им интересовался?
– Я не работала в тот день с посетителями, а девчонки ругались… – начала она вспоминать, морща безукоризненно гладкий лоб.
– Какие девчонки? Почему ругались? – разволновался уже не на шутку Воронов. – Могу я переговорить с этими девчонками?
– Да, наверное, – неуверенно проговорила Татьяна, видимо, уже пожалев о неосторожном своем заявлении. – Я сейчас, подождете? А живет ваш Крякин… Вот прочтите сами.
Пока Воронов списывал с учетной карточки адрес, пока сверялся с картой района, Татьяна вернулась. Вернулась с виноватым лицом.
– Знаете, а их сегодня нет, – пожаловалась она, покосившись себе за спину на дверь. – Нет ни Нины Ивановны, ни Надежды.
– Заболели?
– Нет, отпросились. Это мне секретарь сказала. Уехали в район за смородиной. Кто же знал, что они обе именно сегодня понадобятся! А насчет Крякина я все узнала, – тут же поспешила она успокоить Воронова. – Сначала приходила молодая женщина, очень настойчиво спрашивала про него. Назвалась сотрудницей нотариальной конторы, что-то там будто бы с наследством связано. А потом мужчина молодой приходил. Тоже Крякиным интересовался, и даже удостоверение показывал…
– Какое удостоверение? – едва не скрипнул зубами Воронов, а про себя выругался.
Как же просто у нас получить информацию о человеке! Ему вот – работнику правоохранительных структур – сегодня пришлось попотеть, побегать по городу. И то без протокола никто с ним особо говорить не захотел.
А тут приходит какая-то дама, называется сотрудницей нотариальной конторы, мило улыбается, плетет что-то о неслыханных богатствах, обладателем которых вдруг стал пожилой Крякин, и нате вам пожалуйста и адресок, и номер телефона.
Так мало этого, следом еще и мужчина пожаловал. С удостоверением! С каким? Да не вчитывался особо никто. То ли от союза ветеранов, то ли от партии пенсионеров. Будто бы взносы старик не платит, нужно срочно с ним увидеться. А адрес, старый шельмец, прежний указал, по которому давно не проживает.
Очертенеть можно!
– Что вы сказали? – опешила Татьяна, когда Воронов, не выдержав, выпалил это вслух.
– Описать кто-нибудь сможет этих посетителей? Эта ваша Нина Ивановна с Надюшей – любители смородины – смогут описать посетителей?
– Смеетесь?! – искренне изумилась Танюша. – Вы видели в коридоре толпы?
– Видел.
– Это наши посетители. Знаете, сколько их за день проходит? Несколько десятков. – Она обиделась за коллег, поджав полные губки. – Я позвонила и одной, и второй, прежде чем все вам рассказывать. И, конечно, спросила про приметы. Они не помнят! Просто сказали, что посетители были молоды и приятны. Вот и все!
– Все? – не поверил Воронов.
– Да, это все. Может быть, наши сотрудники не имели права давать адрес нашего пенсионера, но… Это ведь не противозаконно? – Она дождалась его утвердительного кивка и приободрилась. – Короче, по фотографии, может, они и опознают этих посетителей, что Крякиным интересовались, а вот чтобы описать… Нет, говорят, не помнят.
– Кому же ты, дед, еще понадобился? – обронил тихонько Воронов, выходя на ступеньки собеса. – Кому? И зачем?..
– Так надо было узнать, состоит или нет этот Крякин в партии пенсионеров! И в нотариальной конторе их района побывать, и узнать, посылали или нет оттуда сотрудников в собес! – свирепствовал ближе к вечеру Мухин, когда Стас доложил ему о своих скитаниях по городу. – Черт-те чем занимался целый день, а что нужно – не узнал!
Почему так бесится начальник, Воронов даже предположить не мог. Конечно, ему тоже было интересно узнать, кому еще понадобился Крякин, но чтобы впадать по этому поводу в такое неистовство…
– Да, может, все совпало, Александр Викторович, – пытался он оправдаться двумя часами позже, когда Мухин снова пожелал увидеть его у себя. – Может и правда, дед взносы не платит.
