Людмила Милевская - Продается шкаф с любовником
Пользуясь удачным моментом, Далила уставилась на бриллианты подруги и сообщила:
— На днях я покупала на рынке у Надежды морковь…
Бойцова ее перебила;
— Я тоже приказала своей кухарке не в супермаркете овощи покупать, а на рынке. Борюсь с угрызениями совести всеми методами, как ты рекомендовала. Надо же и простым людям дать заработать.
— Я знаю, ты добрая, — похвалила ее Далила и, не сводя глаз с бриллиантов, скорбно начала перечислять беды Надежды:
— У нее высшее образование, но она овощами торгует, ноги у нее очень больные, из глубинки она, мужа нет, трое детей…
Елизавета нахмурилась:
— Сколько ей лет?
— Сорок пять.
— Не могу к себе ее взять, неперспективная. Была бы моложе…
Далила схватила подругу за руку:
— Не за нее я прошу, у Надежды старшая дочка очень способная, она хочет учиться, но денег в семье не всегда на еду хватает…
— Опять ты меня напрягаешь! — возмутилась Бойцова. — Пойми, совесть совестью, но не могу я обогреть весь белый свет!
— Я давно тебя не просила!
— Аргумент очень веский! Будто не знаю, как ты «членш» моих все это время трясла: одна уже лечит кого-то, другая — на работу устраивает. Не элитный клуб, а общество благотворительности.
— Да я ради их же здоровья стараюсь. И ты должна о здоровье своем позаботиться.
— Только этим и занимаюсь, — раздраженно рассмеялась Елизавета.
Далила, скептически покачав головой, сообщила:
— Я вижу. Ты только что на моих глазах унижала человека, мужчину. Думаешь, твоя совесть тебе это простит? С подсознанием шутки плохи.
Елизавета выдвинула веский довод в свое оправдание:
— Все люди не ангелы.
— Правильно, потому мы и болеем. Но ты же грамотная, знаешь, что против разъедающего действия плохих поступков есть сильное средство: хороший поступок. Сколько раз тебе говорить, сделала гадость, тут же сделай добро. Тогда совесть твоя успокоится и не будет тебе вредить соматическими расстройствами: сердечными болями, язвой, гастритом и прочим.
— Это похоже на вымогательство, — возмутилась Бойцова.
— Пусть вымогательство, — согласилась Далила, — даже хуже, это шантаж. Но что я могу поделать, если наукой точно установлено: невроз — плод больной совести, а все болезни от нервов. Вот сидишь ты, молодая, красивая, увешанная бриллиантами, и не хочешь понять: нельзя быть счастливой в нищей стране. Ты рабов себе Покупаешь, а Надежда лекарство для ног не может купить. Ты блещешь прогрессивными взглядами, ратуешь за женское равноправие, а умная дочка Надежды на рынке стоит, потому что надо сестричек кормить.
Елизавета схватилась за голову:
— Ладно, все, отстань, я помогу, пусть завтра утром девчонка зайдет, все сделаю!
— Спасибо, я знала, что ты не откажешь, — облегченно вздохнув, поблагодарила подругу Далила.
Сердито махнув рукой, Елизавета поспешно спросила:
— Так что там с Матвеем? Опять тебя у дверей офиса поджидал?
— Да, и я с ним заговорила.
— Зачем?
Далила рассказала, как это произошло. Бойцова выслушала и сделала вывод:
— Ну, все, ты пропала. Повод ему дала, он теперь не отстанет.
— Да мы перебросились парой слов, о пустяках на бегу поболтали, я к Хренову очень спешила.
Елизавета отметила:
— Но продуктов тебе он после этого сразу купил, значит, заявляет уже права.
— Ничего он не заявляет, — рассердилась Далила. — Просто знает, что я по работе много мотаюсь, вот Димку и решил подкормить.
Бойцова пытливо уставилась на подругу:
— Самсонова, ой, смотри, и глазом моргнуть не успеешь, как станешь любовницей бывшего мужа.
Что может быть унизительней? Сама же об этом мне говорила, когда я из-за своего кобеля вены резала, и сама же.
Далила вскочила:
— Все-все! Я поняла! Ты вдохнула в меня решимость! Большое спасибо!
— Слава богу!
— И хватит об этом. Давай про Наташу. Что ты узнала о ней?
Елизавета (по привычке гордясь собой) сообщила:
— У Наташки был пистолет, и она отлично умеет стрелять.
Глава 18
Беседа подруг оборвалась на самом интересном месте: на пороге гостиной вырос красавец Зевс с подносом в руках.
— А вот и я! — торжественно возвестил он, протягивая дамам бокалы с коктейлями из фруктовых соков с красным вином.
— Развлекай нас! — царственно повелела Бойцова.
Она повернулась к Далиле, которая торопливо вытирала салфеткой с лица свой голубой крем, и, важничая, пояснила:
— В его клубе перебывало множество известных людей, начиная с зарубежных певцов и кончая нашими депутатами. Зевс со всеми знаком.
В подтверждение юноша начал перемывать кости знаменитостям: кто с кем спит, кто что ест, кто что пьет. Далила скучала и тайком от гостей подавляла зевоту. С огромным трудом она скрыла радость, когда выяснилось, что Елизавете с Зевсом пора уходить: ей — развлекаться в ночном клубе, ему там же — как он выразился, «шест полировать».
— А как же Наташа? — прощаясь, украдкой шепнула Бойцовой Далила.
— Приходи завтра в клуб, там тебе все расскажу, — пообещала Елизавета, целуя подругу в голубоватую щеку (крем плохо оттерся).
Проводив гостей, Далила поняла, что не может ждать до утра.
«С одной стороны, — рассудила она, — время позднее, но с другой — вряд ли Верховский так рано лег спать, у него же бессонница».
Охваченная нетерпением, она, уговорив себя, набралась наглости и опять позвонила Верховскому.
Против всех опасений, он Далиле обрадовался и сам уже предложил себя в качестве гостя.
— Нет-нет, — испугалась она, глядя в зеркало на голубые разводы плохо стертого крема. — Я в беспорядке, готовлюсь ко сну. Ограничимся телефонной беседой, если вы не обидитесь на меня.
— Конечно, не обижусь. Это вы простите меня.
Мы, с моей бессонницей, бываем назойливы.
Она иронично напомнила:
— Вы забыли, я вам позвонила, не вы мне.
— Это так, — усмехнулся Верховский, — но я ухватился за ваш звонок, как голодный сазан за крючок.
— Сравнение интересное, — рассмеялась Далила. — Проситься к малознакомой женщине в гости, ночью? Согласна, это заманчиво, но опасно.
Он расстроился:
— Кажется, я брякнул глупость. Всего лишь хотел сказать, что ночь для меня сущий ад. Боюсь показаться занудой…
Она удивленно его перебила:
— Занудой? Вы?
— Да, меня иногда упрекают в занудстве. Если вы подумали, что я злоупотребляю вашим расположением, что набиваюсь, мне очень жаль. Честное слово, это все от бессонницы.
— Ваша бессонница скоро пройдет, — пообещала Далила. — И ничего плохого я не подумала. У меня к вам один вопрос.
— Охотно отвечу, — поспешно заверил Верховский, с радостью переходя на другую тему.
— Я случайно узнала, что у Наташи был пистолет.
Это правда?
Он без смущения и заминки немедленно подтвердил:
— Да, был. «ТТ».
— А давно это было?
— Точно не помню… Года за два до гибели Маши.
— И куда пистолет этот делся?
— Наташа сказала, что выбросила.
— Куда?
— Точно не помню. Кажется, в канал Грибоедова.
А в чем дело? — запоздало осведомился Верховский. — Надеюсь, вы не Наташу подозреваете?
— Нет, конечно, — солгала Далила. — Я всего лишь собираю информацию. Чем больше, тем лучше. А можно узнать, как попал пистолет к Наташе?
— Да, разумеется. Ужасная история. Однажды Наташа возвращалась домой и в арке нашего дома наткнулась на труп бандита. Представляете, эта глупышка испугалась, сбежала, но прихватила его пистолет. И мне ничего не сказала.
— А как вы узнали?
Верховский со сдерживаемым раздражением сообщил:
— Что-то искал, полез в кухонный шкаф, уронил банку с сахаром, а оттуда вылетает «ТТ». Черт возьми!
Как я разозлился! На нем наверняка убийств немерено, а они эту гадость в дом притащили. Я-то думал, что уж от девчонок таких сюрпризов ждать не придется. Пришлось.
— И как вы поступили?
— Сделал обеим разнос. Маша в слезы, Наташка исподлобья глядит и молчит. Время было позднее.
Короче, перепрятал я пистолет до утра, собирался в ближайшей реке его утопить.
Далила продолжила:
— А Наташа «ТТ» нашла и вас опередила.
— Да, я тогда много работал и уставал. Отрубался, едва подушки касаясь. Короче, лег спать, а девчонки гулять сбежали. Наташа пистолет отыскала, прихватила с собой и утопила.
— А как вы узнали, что пистолет принадлежал бандиту? Она вам сама рассказала?
— Как же, расскажет она, — возмущенно крякнул Верховский. — Я сам догадался и к стенке ее припер.
Пришлось ей сознаться.
— Как же вы догадались?. — удивилась Далила.
— Дело в том, что парень тот жил в соседнем дворе.
Он возвращался домой после разборки. У нас общая арка. Кто-то из врагов его подстерег и, как говорится, пришил. Оперативники после этого целый месяц по квартирам ходили, мучили всех, расспрашивали. На совесть работали. Эвальд Авраамович (он большой шутник) всем говорил, что братва отстегнула ментам, вот они теперь и стараются. Из-за приличных людей никогда столько шуму не поднимали, как из-за того — бандита.
