Татьяна Луганцева - Фуэте на пороховой бочке
– Только и думаю о тебе. Кстати, в гневе ты еще краше, – загляделся на нее Петр.
У Насти возникло острое желание запустить в него, ну если не тарелкой, то хотя бы какой-нибудь едой, но на сегодня она уже перевыполнила свой план по избиению его красивого лица.
– Я серьезно! – воскликнула Настя.
– И я серьезно. Я жил с этой женщиной два года и, как бы сейчас к ней ни относился, не стану прилагать усилия, чтобы засадить ее в тюрьму. Будет суд, пусть он все и решит, но надеюсь, он примет во внимание, что я не настаиваю на жестком обвинении.
«Просто благородный рыцарь», – подумала про себя Настя.
– А меня ведь тоже вызовут в суд…
– Считаешь, я стану уговаривать тебя сильно не «топить» Свету? Плохо ты все-таки думаешь обо мне! Можешь говорить все, что сама найдешь нужным. Я отвечаю только за себя. – Петр почесал затылок. – Боюсь, если я даже починю твою коленку, то все равно не реабилитируюсь полностью.
– А как ты себе все представляешь? – спросила Настя. – Я имею в виду, где ты меня собираешься оперировать? По последним данным, ты и права-то этого лишен.
– Вот оно что… – задумался Петр. – Небось, Димка рассказал? Ну да, наверняка успел поведать пациентке слезливую историю, как нерадивый ученик не спас жизнь своему учителю…
– Рассказал. И что такого? Заметь, я не спрашиваю у тебя, почему и как все произошло. Я просто интересуюсь, как ты будешь оперировать, если лишен права заниматься врачебной деятельностью?
– Я-то найду способ, а вот тебе огромное спасибо.
– За что? – удивилась Анастасия.
– За полное доверие. Ты очень храбрая женщина, я в тебе не ошибся. На войне ты бы первая выносила раненых с поля боя прямо с линии огня.
– Скорее, мое согласие – безрассудство, а не храбрость. Просто не знаю другого способа отвязаться от тебя, – вздохнула Настя. – Да и про Свету свою не беспокойся. Мне тоже по судам таскаться не очень-то хочется, не буду я про нее ничего от себя лично добавлять. Расскажу, как было, а там пусть судья решает.
– Я о ней и не беспокоюсь, я о тебе беспокоюсь, – улыбнулся Петр. – А выписка из больницы на сегодня отменяется.
– Это еще почему? – удивилась она.
– Оперироваться будем, не забыла?
– Что? Прямо здесь?! И прямо сейчас?! – Настя оказалась морально не готова к такому повороту событий и к своему быстрому исцелению.
– У меня здесь несколько врачей знакомых, я же оперировал здесь, так что все организую. Возвращайся в палату и жди. – Петр моментально стал серьезным и бескомпромиссным.
– Долго ждать? – спросила Настя, все еще не веря в происходящее.
– До завтра, больше не задержу. – Петр позвонил кому-то по телефону и, загадочно улыбаясь, принялся рассматривать Настю.
Вскоре к ним присоединился Дмитрий Игоревич Дегтярев в слегка помятом белом халате и с уставшим лицом.
– Вот вы где, парочка влюбленных с легкими ожогами… – прокомментировал он, садясь на третий стул верхом. И сообщил: – А я сегодня – дежурный.
Петр вырвал из своей записной книжки листок, на котором начертил какие-то схемы и написал список по пунктам.
– Дима, возьми вот эту девушку и организуй прямо сейчас, в экстренном порядке, все вот эти анализы и исследования.
Дима взял список и бегло прочитал.
– Ого!
– Денежную сторону я беру на себя, проведи ее как платного пациента. Да и взятки давай любые, лишь бы вы все сделали в кратчайшие сроки.
– Хорошо, постараюсь… – почесал затылок Дегтярев и взял Настю за прохладную кисть руки.
– Пошли со мной, красавица.
– А ничего, что я после коньяка? – с круглыми глазами заговорщицы обратилась Настя к Петру.
– Наоборот, даже плюс, – успокоил он ее.
– Да?
– Ты после него еще лучше выглядишь, – заверил он Настю, за что и заслужил легкий подзатыльник.
Глава 12
В этот вечер Настя снова ощутила себя звездой, только теперь не на сцене, а в больнице. Этакая звезда больницы… Ее уложили на «каталку» и стали возить по всему отделению функциональной диагностики из одного кабинета в другой, из-под одного аппарата под другой, словно на карете. У неё взяли кровь из вены и пальца на какие-то экспресс-анализы, сделали рентген грудной клетки, в нескольких проекциях снимок коленного сустава, затем его ультразвуковое обследование, а также магнитным полем. Затем Насте ввели в вену на ноге какое-то вещество и снова сделали снимки, обследовав сосудистую систему конечности. Молоденькая медсестра с безупречным макияжем на лице, словно она работала в салоне красоты, а не в клинике, сопровождала Настю по всем процедурам и щебетала без умолку.
– Какая вы счастливая! Обследуетесь по настоянию самого Петра Соколова! Боже мой, я бы доверилась ему полностью… Такой хирург был! Его до сих пор у нас в больнице вспоминают.
Настя совершенно не разделяла «щенячьей радости» девушки.
– Он вроде как головы оперировал, а тут нога…
– Вот именно! Что ему ваша коленка? – по-своему перевернула информацию медсестра. – Словно аппендикс удалить тому, кто сердце умеет пересаживать. Однако Петр не только головы оперировал, но и суставы, позвоночник, так что не волнуйся. К нему такие очереди из пациентов выстраивались! Каждый день был операционным, вот и загнали врача. Он же тоже человек! Не выдержал такой нервной и физической нагрузки на свой организм и ошибся… Если бы просто ошибся, на обычном человеке, уверена: дело бы замяли. Хоть и нехорошо так говорить, у нас, как известно, все люди равны, но не всегда это так, что все тоже понимают. Умер человек известный – его учитель, и виновного не найти нельзя было. А я хочу вот что сказать… – Медсестра наклонилась к ее уху. – Больший вред они причинили, отстранив такого хирурга от операций. Даже если он и загубил одну жизнь – тысячи жизней спас бы. Петя должен был продолжать работать!
Настя молча переваривала полученную информацию. Больше всего она не понимала, какого черта с такой резвостью опять влезла в авантюру под действием темных чар, то есть глаз красавца Петра.
– Скажите, а вы его девушка? – поинтересовалась медсестра.
– Я?! – даже испугалась Настя. – Конечно нет! Как только такое вам в голову могло прийти? Его девушка скоро в тюрьме будет сидеть. А впрочем, туда ей и дорога…
– Да ладно скрывать-то! Мы все Петру счастья хотим. У нас все девчонки в него влюблены были, а он был влюблен в свою работу. Некогда ему было по-серьезному устраивать свою личную жизнь. Я всегда знала, что девушка, которую он полюбит, будет особенная.
– Что же во мне особенного? – удивилась Настя.
– Ну, как же… не скромничайте. Такая милая, такая изящная, балерина…
– В прошлом.
– Не важно! Вон у вас как носочки-то ног повернуты, это на всю жизнь останется. В общем, личность весьма творческая. Да не тушуйтесь! Вон как покраснели-то, а говорите, что не любовь… А что тогда любовь в наше раскрепощенное время? Вот ко мне все время пристают какие-то типы и, узнав, что я медсестра, очень радуются. Мол, я аккуратненькая, инфекций, в том числе и половых, нет, а если что даже подхватят, то сама их и вылечу. Что это? Любовь? Пошлость и гадость! А вот Петр себя бы так никогда не повел, он – романтический герой. Эх, везет вам, Настя! Не пропадете вы с ним! – гнула свою линию медсестра.
«Ой, подведет меня под монастырь ваш романтический герой…» – про себя подумала она, но озвучивать свою мысль не стала.
Наконец все исследования закончились, и ее отвезли обратно в палату. Она успела притомиться за долгое время катания по кабинетам и даже собралась поспать. Более того – сразу и провалилась в небытие. Из сладкого сна ее грубо вытащили, тряся за плечо.
– Спящая красавица, подъем!
– А? Что? Где? – заморгала Настя, с трудом узнавая в мужчине в темно-зеленом хирургическом костюме своего лечащего врача. Попыталась попасть в реальность происходящего: – Что случилось? Сколько времени?
– Два часа ночи, самое время, – ответил ей доктор, зловеще подмигивая.
– Для чего? – все еще не понимала она, тщетно пытаясь укутаться в тонкое одеяло.
– Для операции. Ну что ты, как маленькая? Вставай уже! Все ждут! – торопил ее Дмитрий.
Сейчас он вел себя так, словно не к больной пришел забрать на лечебное мероприятие, а воровал яблоки в соседском саду. Только не понятно, почему он так тихо говорил. Совсем, наверное, позабыл о том, что в этой палате можно даже кричать – никто не проснется.
– К-к-кто ждет? – испугалась Настя, поддаваясь панике и начиная собираться, путаясь в вещах.
– Бригада! – ответил Дима.
Он схватил Настю за руку и поволок из палаты, позволив ей взять лишь костыли, и то только из-за того, чтобы не нести ее на руках.
– Сами пойдем, а то на каталке перебудим всю больницу, – заговорщически прошептал Дима.
И они припустили по ночному чистому и пустому коридору больницы, будто Индиана Джонс и его прекрасная Амазонка в поисках приключений. Хотя Настя прекрасно отдавала себе отчет, что все приключения, что на нее сейчас посыплются, словно из рога изобилия, будут, как говорится, на одно место. В воображении ее даже возникла бригада из одноименного фильма во главе с уже ставшим нарицательным персонажем Сашей Белым, который почему-то ждет ее на «стрелке».
