Людмила Ситникова - Скромница из царских покоев
– Я не знаю, так ли это на самом деле, но ты должна знать, – шептала полупарализованная женщина. – Передашь колье своей дочери. Только не продавай.
Но цепь все-таки прервалась. Правнучка Софии, вышедшая замуж за итальянца, скончалась через три месяца после свадьбы. Ее супруг, недолго думая, продал колье одному коллекционеру. Тот, в свою очередь, заработал на перепродаже неплохой капитал.
К слову сказать, оба мужчины умерли от внезапной остановки сердца.
* * *– Акулина Натановна сказала, что последний раз колье Кармелинны было продано в тридцатые годы богатому австрийцу. А потом следы затерялись. И вот по прошествии почти восьмидесяти лет оно оказалось у меня. Валерий купил его у болгарина. Как колье Кармелинны оказалось у него, одному богу известно. Главное, это не подделка.
– Проклятье не может быть вечным.
– Кто это сказал?
– В наши дни верить в мифы и легенды как-то не принято.
– И вы туда же? Валера мне не верил, Казимир насмехался. Какие доказательства вам нужны? – Магда Гансовна усмехнулась. – Колье у вас?
– Д-да.
– Так чего мы спорим? Хотите удостовериться в правдивости слов Акулины, продайте кому-нибудь украшение. И тогда не сомневайтесь – в самом ближайшем будущем вы сами окажетесь на больничной койке. Или умрете внезапно – в одночасье.
– Иногда очень удобно прикрываться легендами, – с расстановкой проговорила Копейкина.
Магда Гансовна в очередной раз схватилась за голову.
– Прикрываться?
– Кто-то знает историю того или иного предмета, вещи: проклятое колье, подвеска, ожерелье и так далее. Обладатель вещицы умирает, и окружающим пудрят мозги сказками о проклятье. Таким образом можно замести множество следов.
Холдеева кашлянула.
– Вы говорите вообще или бросаете камень в мой огород? Учтите, я не собираюсь спокойно выслушивать ваши полунамеки.
– Я просто размышляю вслух. Извините, если ненароком вас обидела.
Магда пришла к выводу, что гостье пора указать на дверь.
– Вы засиделись, – сказала она, вставая с кровати.
– У меня к вам просьба. Могу я лично переговорить с Акулиной Натановной?
– Пожалуйста.
– Номером телефона не поделитесь?
Холдеева продиктовала семь цифр.
– А теперь прощайте.
Спустившись вниз, Катка остановилась у мусоропровода, чтобы позвонить. Из трубки послышался старческий голос:
– Слушаю.
– Акулина Натановна?
– Да, а кто говорит?
Копейкина отсоединилась. Разговаривать с пенсионеркой нет смысла. А телефоном она поинтересовалась, дабы удостовериться, что Холдеева сказала правду, а не выдумала историю о трогательной и несчастной любви Кармелинны и Апостолиса Макионополиса.
На первом этаже Катарина ввела в заблуждение охранника. Пялясь на ее наряд, парень растерянно спросил:
– А ты откуда?
– От верблюда, – буркнула Катка, хлопнув дверью.
В «Фиате» она бросила сумочку на переднее сиденье и посмотрела в зеркальце заднего вида.
С непривычки вести машину, когда на ногах туфли на шпильке, оказалось несколько затруднительно. Но это пустяки по сравнению с тем, что будет, если Катку засекут в костюме бабочки.
«Хоть бы свекровь сидела у себя в спальне и не видела моего позорного возвращения», – думала Копейкина, подъезжая к коттеджу.
Розалия с Полиной вели светскую беседу в гостиной. На протяжении часа свекровь вдалбливала девушке, что ее мать, то бишь Катарина, самое неразумное существо на планете.
– Поля, детка, если бы ты только знала, сколько я с ней воюю. Но мои старания не возымели желаемого результата. Приучаю Катку к гламурной жизни, а она изо всех сил тормозит процесс. Ты видела, во что она одевается? Эти ее джинсики, блузочки, водолазки. На туфли вообще не смотрит. Предпочитает им кроссовки. А женщина должна всегда оставаться женщиной.
– Гламурными не становятся, ими рождаются, – философски заметила девушка.
– Ты ошибаешься.
– Я готова с вами поспорить.
– Не надо портить со мной отношения, лапочка. Запомни, мой авторитет в доме непоколебим. Ты обязана во всем мне подчиняться и беспрекословно следовать моим советам.
Полина уселась поудобней.
– Вы такая современная, Розалия Станиславовна. Совсем не похожи на остальных пенсионерок.
Свекрища вытаращила накрашенные глаза.
– Я не пенсионерка! Поля, мне сорок три года… будет… в октябре… следующего года.
Не слыша ее слов, Полина спросила:
– Любите посещать ночные клубы?
– А то! Обожаю! Но больше мне нравится тусоваться с подругами в стрип-барах.
Глаза Полины заблестели.
– Как я вас понимаю. Сама я, конечно, там не бывала, хотя не прочь наведаться.
– О чем разговор? В следующий раз возьму тебя с собой.
– И куда поедем? – Полина отбросила свою недавнюю скромность и с нескрываемым любопытством ждала ответа Розалии.
– Есть одно местечко, называется «Ночной кайф». Мальчики там – закачаешься. – Свекровь надула губки. – Хотя нет, туда мне вход закрыт.
– Почему?
– Случился неприятный инцидент в мае. Я… в общем, я подралась с официанткой.
– Не может быть!
– Владелец заведения внес меня в черный список.
– Жаль.
– Теперь мечтаю попасть в закрытый клуб «Стрег». Говорят, там настолько интимная атмосфера, что уже на входе в жилах закипает кровь.
– Фигня! На самом деле ничего особенного. Ой, смотрите, кто к нам прилетел! Арчибальд.
Попугай сел на плечо Розалии и, глядя на Полину, прокартавил:
– Мерзавка!
– Арчи! Где твои хорошие манеры?
– Мерзавка!
– Детка, не слушай его, он тебя любит.
Полина встала и отошла к камину.
– А хотите фокус?
– Валяй.
Девушка отвернулась и изрекла голосом Арчи:
– Мерзавка!
Пернатый навострился. Начав вертеть головой, он пытался понять, кто сейчас посмел его спародировать.
– Ну как? Прикольно?
– Божественно! Ты умеешь подражать попугаям?
– И не только. Хотите, заговорю вашим голосом?
– Киска, не льсти себе. Я товар штучный, и мой тембр…
– Арчибальд! Как тебе не стыдно! Где твои хорошие манеры? – прохрипела Полина, давясь от хохота.
Розалия разинула рот.
– Мать моя! Обалдеть! Полька, у тебя талант!
– Знаю. Впервые я поняла, что могу пародировать других, в десятилетнем возрасте. Никогда специально этим не занималась, да и не акцентировала внимание.
– Скажи что-нибудь голосом Катки.
Поля облизала губы.
– Полина, мне жаль, но ты не моя дочь.
– Супер! Вот это я понимаю – наш человек. Пожалуй, я тобой займусь. Превращу тебя в принцессу гламура. Мы с тобой такого шороха наведем.
В замочной скважине заскрежетал ключ. Полина моментально сникла и, сев на диван, прижала к себе подушку.
Появившаяся в гостиной Катка благодаря своему необычному одеянию произвела полный фурор. Не говоря ни слова, она посеменила к лестнице. Розалия Станиславовна напоминала восковую фигуру. Несколько секунд она даже не могла моргнуть, а уж о том, чтобы заговорить с невесткой – не было и речи. Язык свекрови прирос к небу, а на висках выступили капельки пота.
В себя она пришла от возгласа Полины:
– Вот вам и джинсики, блузочки, водолазочки, на ногах кроссовки!
* * *Ираида Карповна была готова сгореть со стыда. Не переставая извиняться, она семенила за взбудораженной Абрамовой и частила:
– Леночка, солнышко, не держи зла. Ланочка не хотела тебя обидеть. Она погорячилась, но вскоре одумается и сама прибежит просить прощенья.
– Очень в этом сомневаюсь, Ираида Карповна. Думается, Светлана целенаправленно хочет поругаться с нами. Вы слышали, что она сказала? Слышали?
Денисова едва не расплакалась.
– Слышала. Леночка, дружочек, будь умнее.
Игорь Абрамов вышел из кабинета вместе с Наиной.
– Ну рассмешила, дочурка. Сто лет так не смеялся.
– И как? – вопрошала Наина. – Денег дашь?
– А у меня есть альтернатива? – Игорь погрозил дочери пальцем. – Смотри, разоришь отца, пустишь меня по миру.
– Папочка, ты лучший.
– Я тоже тебя люблю, Наинка.
Поздоровавшись с Ираидой, Наина прошествовала мимо матери и, перескакивая через две ступеньки, побежала на второй этаж.
Абрамов приветствовал мачеху Казимира возгласом восторга.
– Ираида Карповна, вы молодеете день ото дня.
– Брось, Игорь. Не льсти мне.
– Какая лесть? Вы цветете, словно майская роза. Ленок, подтверди, что я прав.
Елена отстраненно смотрела сквозь мужа.
– Эй, Ленка, отзовись!
– Ее лучше не трогать, – засуетилась Денисова. – Пусть побудет в одиночестве.
– А что случилось?
– Да… тут такая ситуация…
– Светлана вышвырнула меня из дома! – отчеканила Лена.
– Как вышвырнула?
– Очень просто. Я пришла поинтересоваться, как дела, хотела пообщаться, а она указала на дверь, заявив, что я нежеланная гостья в особняке.
– Ланочка, конечно же, поступила грубо, – завела старую пластинку Ираида. – Я ее ни в коем случае не оправдываю. Но и поделать мы ничего не можем. Сколько раз Иван пытался поговорить с дочерью начистоту. Без толку. Она не желает ни перед кем открывать душу. Вся в себе, как улитка.
