Юлия Климова - Золотая клетка для светского льва
– Ты что делаешь, гад! – вскричала Ирма, чувствуя, что руль ее больше не слушается.
В ответ раздался глухой удар и звон разбивающихся фар.
* * *
– Моя комната в вашем полном распоряжении, – гостеприимно сказала Евдокия Дмитриевна, пропуская Тихона и Дашеньку вперед, – ищите улики, сколько вам будет угодно. Вот ящичек, в котором лежал футляр, – она подошла к трельяжу и указала на один из крайних ящичков, – собственно, футляр там и сейчас лежит, только пустой…
– Не надо печалиться, – приободрил Тихон, тепло улыбаясь, – я сделаю все, чтобы брошь к вам вернулась. А теперь попрошу всех соблюдать тишину.
Он потер ладони, точно ему предстояло отведать наивкуснейшее ароматное блюдо, сощурился, мелкими шажками прогулялся до окна и обратно и только потом подошел к трельяжу. Зеркала, полочки с хрупкими статуэтками, ящички разной величины…
Тихону вдруг нестерпимо захотелось сразу же наткнуться на нечто стоящее и важное – должен, должен воровской талант указать ему нужное направление!
Сейчас он мечтал произвести благоприятное впечатление на хозяйку дома и заодно проверить свою интуицию.
Сделав шаг назад, Тихон попытался максимально сконцентрироваться.
Вор знал, что брошь находится в этой комнате, скорее всего, подглядел, как Евдокия Дмитриевна разглядывала ее или прикладывала к ткани, но он не знал наверняка, где хранится эта драгоценность.
Вот воришка стоит напротив трельяжа… к какому ящику могла потянуться его рука в первую очередь? Взгляд Тихона остановился на среднем зеркальном ящике. Украшенный разноцветной стеклянной крошкой, он точно просил: «Открой меня».
– Тэк-с…тэк-с… – произнес Тихон и выдвинул ящик. – Что это за письма? – спросил он, оборачиваясь к Евдокии Дмитриевне.
– Я изредка переписываюсь со своими одноклассницами, – ответила она, подходя ближе. – Мы не любим эти новомодные штучки… я имею в виду сообщения по мобильному телефону и электронную почту. Обычным письмом как-то теплее… Конечно, мы и по телефону общаемся, но как-то повелось со школьной скамьи вести переписку, вот мы и поддерживаем эту традицию.
– Это хорошо, – одобрил Тихон, изучая содержимое ящика. – А это чернила? – спросил он, указывая на пузатую бутылочку.
Евдокия Дмитриевна смутилась.
– Да, – кивнула она, – наверное, я очень романтичная натура, но мне нравится писать перьевой ручкой… в голове рождаются совсем иные фразы, более…
– Более душевные, – подсказала Дашенька.
– Да, именно так.
– А посмотрите, пожалуйста, здесь все лежит как обычно? – спросил Тихон, отмечая, что на правой стенке ящика красуется смазанное чернильное пятно.
– Вообще-то нет, – напряглась Евдокия Дмитриевна. – Надо же, я только сейчас обратила внимание… Бутылочку с чернилами я всегда ставлю в этот угол, видите, здесь даже есть коробочка-подставка, чтобы она не упала и ничего не перепачкала… А теперь бутылочка на противоположной стороне, в другом углу…
Тихон улыбнулся. Правильно: воришка отставил ее, чтобы посмотреть, не лежит ли за ней футляр с брошью, а на место вернуть забыл.
– А это пятно, не припомните, давно здесь?
– Нет, что вы, – замотала головой Евдокия Дмитриевна, – этот трельяж я купила совсем недавно… все было чисто…
– Мне, мне покажите, – потребовала Дашенька, вставая от нетерпения на цыпочки. – Это отпечаток пальца?
– Нет, не похоже… – ответил Тихон и выдвинул ящик побольше.
За пятном он увидел производственный брак – небольшая трещина, от которой отошла тоненькая щепка. В щепке застряла темно-бордовая ворсистая нитка. Кто-то зацепился, скорее всего, правым рукавом свитера или кофты, дернулся, и ниточка оторвалась. Возможно, вор, возможно, кто-то еще.
Тихон осторожно вынул нитку и подошел к окну, Даша и Евдокия Дмитриевна поспешили следом.
– Что это? – спросила Дашенька.
– Постарайтесь вспомнить, кто-нибудь был в тот день в свитере или кофте такого цвета? – вместо ответа спросил Тихон, кивая на находку.
– Что-то не припомню, – пожала плечами Евдокия Дмитриевна, – у меня подобных нарядов точно нет, слишком мрачновато на мой вкус.
– Я вроде тоже ни на ком ничего похожего не видела, – ответила Дашенька.
– Не беда, – улыбнулся Тихон, – не все сразу.
Вернувшись к трельяжу, он взял листочек для записей, завернул в него нитку и убрал в карман. Обследовал остальные ящики, изучил футляр и сказал, указывая на светлый край бархатной подушечки:
– Здесь тоже есть след от чернил, значит, мы на верном пути.
– Вы великий сыщик! – воскликнула Евдокия Дмитриевна, прижимая руки к груди.
– О наших находках пока никому рассказывать не надо, – смутившись от ее похвалы, предупредил Тихон. – Это будет наш общий секрет.
Щеки Евдокии Дмитриевны порозовели – она уже давно мечтала иметь как можно больше секретов с этим удивительным человеком.
«С ума сойти, – подумала Дашенька, чувствуя, как по комнате кружит легкий ветерок влюбленности. – Этого Егор уже точно не переживет…»
Глава 12
Привет, дружище!
Виолетта дернула плечом и с мольбой в голосе произнесла:
– Умоляю вас, посадите его в тюрьму лет на пятьдесят, он мне ужасно надоел.
– Ты не ответила на мой вопрос, – мягко улыбнулся Тихон, уже зная, что девушку активно склоняют к браку с астрологом. Сочувствовал он ей от всей души. – Почему ты обвинила в краже Фому Юрьевича? Из-за личной неприязни?
– Это он украл брошь, кто же еще! Больше таких дураков в этом доме нет! И к тому же я его видела около окна на втором этаже, ну там, где пальма стоит. Евдокия Дмитриевна как раз уехала за платьем, а он там крутился. Вы в горшке посмотрите, он наверняка брошь в землю зарыл и теперь надеется, что пальма скоро начнет плодоносить рубинами!
Виолетта покрутила у виска пальцем, наглядно демонстрируя, что она думает по поводу умственного развития Феликса.
– А он просто стоял или был чем-то занят? – решил уточнить Тихон.
– Да вроде просто стоял… в окно смотрел, а потом пошел к себе в комнату. Я-то на него не заглядывалась, прошмыгнула к лестнице, чтобы он не прилип со своими мерзопакостными чувствами, и пошла в кухню. Хотела у Леночки яблочный пирог к ужину попросить, но ее не было. Я просидела в кухне минут двадцать – на подоконнике любовный роман лежал, я его полистала, ну а потом вернулась к себе.
– И по пути ты больше никого не встретила?
– Нет, – дернула тонкими косичками Виолетта, – даже Леночки нигде не было. Но вы не сомневайтесь – это Феликс брошь украл. Я вас очень прошу, посадите его за решетку!
Выйдя из комнаты Виолетты, Тихон направился к кадке с пальмой. Осмотрев плотную землю, подернутую зеленоватым пухом не то мха, не то плесени, он пришел к выводу, что здесь никто ничего не прятал. Вздохнув с сожалением, он направился к Феликсу – пусть этот звездочет объяснит, отчего он назвал вором Вадима.
Предложенную тему звездочет поддержал с радостью. Глазки его заблестели, а мясистый нос задергался от перевозбуждения.
– Младший сын Евдокии Дмитриевны – весьма опасный субъект! – выдал он, приглаживая волосы. Наткнувшись на плешь, торопливо опустил руки и сцепил их замочком на животе. – Родную мать продаст и не вздрогнет!
– Это почему вы так решили? – спросил Тихон, присаживаясь на край дивана.
– А вы посмотрите на него. Отрастил себе длинные волосы и ходит, трясет ими!
Тихон чуть было не прыснул от смеха: по всей видимости, Феликс не мог простить парню именно его богатую шевелюру.
– Он дерзок и невоспитан, – продолжил свою обвинительную речь Пастухов. – Впрочем, о нем вам лучше всего расскажет Акулина Альфредовна, уж она от него натерпелась… несчастная женщина. А вы спросите у Вадима, чем он был занят, пока его мать ходила к портнихе, я вот нисколько не удивлюсь, если окажусь прав – брошь украл именно этот малолетний наглец!
– Я с ним уже побеседовал, – кивнул Тихон, – и он вовсе не отрицает, что прогуливался по дому и, кстати, видел около комнаты своей матери Акулину Альфредовну…
– Врет, он врет! – бросился защищать свою покровительницу Феликс.
– Не надо так волноваться, – усмехнулся Тихон.
Роль сыщика ему нравилась все больше и больше, и, пытаясь вытащить на поверхность истину, он получал несказанное удовольствие от самого процесса расследования.
– Да как же тут не волноваться, – развел руками Феликс, – я не могу молчать, когда пытаются очернить такого замечательного человека, как Акулина Альфредовна!
