Ольга Степнова - Вселенский стриптиз
– Твой Левин должен съехать отсюда три раза! – хохотала Нора, тряся головой и задевая его щеку волосами, отчего он переставал соображать и почти терял сознание от нашествия размороженных мамонтов.
– Еще пару раз! – взмолился он. – Еще…
– Ну хорошо, теперь ты белыми, – смилостивилась она.
Он продулся еще три раза белыми, объявил полную капитуляцию, раздумал стреляться и потянулся за телефоном, чтобы заказать суши на дом.
– Тебе не кажется, что кто-то кричит «Помогите!»? – прислушиваясь, спросила Нора.
– Праздник, – отмахнулся Титов. – Балдеют все.
– Нет, ну почему их так долго нет? – Нора встала и потянулась, продемонстрировав все изгибы своего недоступного тела.
Титову расхотелось суши на дом. Ему захотелось читать стихи, но он не знал ни одного приличного стихотворения.
– Может, поднимемся? – Нора выглянула в окно.
Клим понимал, что надо подняться, но когда еще будет возможность остаться с Норой наедине при свечах?
– Играем! – заорал Клим. – Я черными!
– Твой Левин обязан съехать отсюда пятнадцать раз, – засмеяла Нора, когда черные не принесли Климу удачу. – Нет, мне определенно кажется, что кто-то орет «Помогите!».
Клим смахнул нарды на пол. Шашки с грохотом разлетелись, подпрыгивая, словно живые. Миллион раз проиграть беременной бабе, да еще блондинке! Может, все-таки наброситься на нее и сделать все, что требуют мамонты?!
Устыдившись своих мыслей, Клим сполз на корточки и стал собирать шашки.
– Он недоумок! – пропыхтел Титов.
– Кто?
– Тот, кто для тебя умер.
– Да нет, он просто нашел себе молодую богатую дуру. – Нора стояла возле окна, отрешенно барабаня пальцами по подоконнику.
– Фи, гадость. – Титов лег на живот и залез глубоко под диван, чтобы достать шашку. – А хочешь, я буду твоим молодым богатым дураком? – спросил он оттуда.
– Ты?!
– Я!
– Это что?
– Предложение, – твердо сказал Титов из-под дивана. Ух ты, как повели себя мамонты, как неожиданно себя повели! – Я предлагаю тебе руку и сердце!
– Извини, но я вижу только твой зад!
– Мне легче так говорить… Я никогда никого не звал замуж.
– Я беременна.
– Мне плевать, даже если ты носишь в себе все население Китая. Я небедный, я справлюсь. В моей машине куча посадочных мест!
– Вылезай! – Нора дернула его за ноги. – Вылезай, придурошный!
– Так да или нет? – Клим схватился за ножку дивана. – Отвечай!
– Я не могу разговаривать с твоей задницей!
– Да или нет?!
– Ты пьяный! Вдрызг!
– Да, пьяный. Но я никогда не смотрел так трезво на жизнь!
Нора всерьез схватила его за ноги, под коленки, и выволокла наружу.
– Да или нет?! – завопил он, не отпуская ножку и утянув за собой диван.
– Конечно же, нет, – устало вздохнула Нора и бросила его ноги.
– Почему? – Клим в отчаянии запихнул себе шашку в рот. – Пошему?! – горестно шепелявя, спросил он.
– Потому что так не бывает.
– А как бывает?! – Титов со злостью выплюнул шашку. – Как бывает-то?! Исключительно так, что нужно выхлебать все несчастья большой ложкой? А потом гордиться своей горькой судьбой?! Говори «да», или я съем на твоих глазах все нарды!
– Я тебя совсем не знаю!
– Узнаешь!
– Не люблю!
– Полюбишь!
– Зачем тебе это?!
– Я не вижу другого способа с тобой переспать. Говори «да», или… – Клим сгреб горсть шашек и затолкал их в рот.
– Телефон звонит! – закричала Нора, которую никто в жизни так нагло, так низко не шантажировал.
В другой комнате действительно надрывался чей-то мобильный.
– Говови «ва»! – выпучив глаза, сказал Клим.
– И кто-то кричит «Помогите!», – жалобно простонала Нора.
– Ва! Неведвенно говови «ва»! – Титов сделал глотательное движение.
Нора сорвалась с места, умчалась в другую комнату и схватила мобильный, заходившийся от вибрации. Минуту она молчала, слушая, что ей говорят.
– Это какой-то Андрейкин! – крикнула она наконец Климу. – Он утверждает, что у него для господина Левина есть важная информация, и просит назвать адрес, куда приехать! Сказать ему?!
Клим выплюнул шашки и утер рот.
– Говори, – кивнул он.
– Может, спрыгнем? – стуча зубами от холода, спросила Дина и с опаской глянула вниз. – Там сугробы, может, живы останемся…
– Может, и останемся, но ноги переломаем, – охрипшим от воплей голосом возразил Левин. – Представляешь, если нас найдут со сломанными ногами под балконом квартиры, где с перерезанным горлом лежит труп звезды? Нет, нужно разбить стекло и проникнуть обратно в квартиру.
– А представляешь, что подумают, когда нас найдут в квартире с трупом и разбитым балконным стеклом?! – заорала на него Дина. – Мы сразу же попадем под подозрение!
– Мы в любом случае попадем под подозрение! – тоже заорал Левин, чувствуя, что нервы окончательно сдают. – Да что же это такое? В центре Москвы орешь «Помогите!», и никто не помогает! Может, крикнуть «пожар»? Или «убивают»? Или «насилуют»?! Или «помогите собрать валюту»?!
– Не поможет, – вздохнула Дина, обхватив себя руками за плечи и пытаясь согреться на холодном ветру. – Праздник… В праздники все воспринимается как пьяный балдеж.
– Балдеж?! – Левин стянул с себя рубашку и обмотал ею руку. – Балдеж! – С этим боевым криком он сильным ударом выбил стекло в балконной двери.
– Нет, ну ладно Норка – блондинка, но дружок-то, дружок-то твой куда смотрит? – едва не плача, пробормотала Дина. – Почему он до сих пор не поднялся и не освободил нас?
– Вот на блондинку твою он и смотрит, – зло буркнул Левин. – Он бабник. А такую красотку, как твоя подружка, уж точно не упустит! Сидит небось, слюни при свечах роняет… – Левин выдрал оставшиеся осколки и, не одеваясь, рыбкой нырнул в образовавшийся проем.
И тут же застрял.
Сразу, напрочь и абсолютно трагически, учитывая сложившиеся обстоятельства.
– Эй! – позвала его Дина. – Почему ты не двигаешься?
– Застрял, – честно признался Левин.
– Шутишь?
– Мне не до шуток. Тут абсолютно нестандартные окна.
– Это… ты, ты нестандартный! – заверещала она. – Я замерзаю! Я прыгаю вниз! Все, не могу больше!
– Только не прыгай, – попросил ее Левин. – А то представляешь, что найдет следствие? Труп в ванной, ты в сугробе, а я полуголый торчу в балконной двери. Как все это объяснить?
– Делать-то что? Снег повалил, ветер усилился… – Дина заплакала, чувствуя, как слезы на ветру превращаются в ледышки. – Придется прыгать!
– Толкни меня! – заорал Левин. – Просто возьми и толкни меня!
Единственной точкой приложения силы могла быть только задница Левина, обтянутая серыми брюками. Дина стыдливо пихнула ее ладошками, отвернувшись в неуместном порыве девичьего стыда.
– Сильнее! – крикнул ей Левин. – Да не лапай меня в свое удовольствие, а толкай! Плечом, ногами, головой, чем хочешь, только вышиби меня отсюда!
– Ага, сейчас, головой! Размечтался! – Дина отошла на шаг назад и, придав себе таким образом некоторый разбег, со всей силы плечом ударила в пятую точку Левина. Она взвыла от боли, чуть не вывихнула плечо, но Левин лишь прочнее утрамбовался в оконном проеме.
– …ять! – громко высказался он, вися вниз головой, но тут же добавил: – Прости! В этой стране нельзя жить без грязных словечек, облегчающих душу… Попробуй еще раз!
Дина не могла унять слез обиды, злости и боли. Она даже перестала чувствовать холод, а мелкий снег, который засыпал ей лицо, показался освежающим и приятным.
– Господи! – крикнула она, обращаясь к тому, что торчало от Левина непосредственно перед ней. – Все, что с тобой связано, – просто чудовищно! Зеленая раковина! Пропавшие ирисы! Ваза с красной водой! Труп! Этот балкон! Твой зад! – Высоко задрав ногу, она изо всех сил пнула Левина.
– Вот, вот, – оживился Левин, – еще так, пожалуйста, сделай! Кажется, я сдвинулся с места…
Дина размашисто, словно боксерскую грушу, стала молотить его зад руками, ногами, коленками… Она делала это с остервенением и неожиданным удовольствием, которое даже слегка ее напугало.
– А-а-а-а-а! – от боли завопил Левин и тут услышал, что в квартиру ворвались люди. Хлопнула входная дверь, послышался топот, возгласы ужаса, и Левин увидел, как к нему бегут дорогие коричневые ботинки.
– Господа! Господа! – заорал он. – Я вам сейчас все объясню! Прошу вас, не делайте поспешных выводов!
– Помогите! – хрипло крикнула Дина позади него.
– Да какие уж тут поспешные выводы! – К счастью, обладателем дорогих ботинок оказался Титов. Сделав какие-то неуловимые манипуляции, Клим без труда вытащил Левина из проема и осмотрел его хмуро и недовольно – словно мамаша сильно напроказившего сынка. – Какие уж тут поспешные выводы! – усмехнулся он и открыл балконную дверь, впуская в комнату посиневшую от холода Дину. – Да ты знаешь, КТО у тебя у ванной лежит?
– Не у меня! – заорал Левин, пытаясь натянуть рубашку и путаясь в рукавах. – Не у меня она лежит!
