Дарья Донцова - Метро до Африки
В здание научного учреждения я попала беспрепятственно. Нынче, когда даже магазины для животных обзавелись вооруженными до зубов секьюрити, местные порядки поражали. У крутящегося турникета дремала на стуле ветхая старушка в темно-синем халате и замурзанных домашних тапках.
– Здрассти, – сказала я.
Старушка, не открывая глаз, прошептала:
– Вы куда?
– В библиотеку, – ответила я, – за научной литературой.
Последнее уточнение явно было лишним, в книгохранилище не ходят за сметаной или новыми сапогами. Но бравая охрана не удивилась. Да и вряд ли она меня слышала, поскольку, задав дежурный вопрос, снова свесила голову на грудь и продолжала сладко дремать.
В гулком холле не оказалось ни одного человека, на стене висела доска с указателями, явно сделанная еще в советские времена, потому что среди названий лабораторий имелись и такие: «Партком», «Комитет комсомола», «Местком». Библиотека, судя по стрелочке, располагалась в левом коридоре первого этажа.
Я пошла по старому, давно не циклеванному паркету. В помещении царила полная тишина, никто не попался мне навстречу, из-за плотно закрытых ободранных дверей не доносились даже шорохи. Похоже, сотрудники НИИ массово не вышли на работу. Наверное, тут крохотные зарплаты, вот люди и не утруждаются. Интересно, почему это богом забытое заведение до сих пор функционирует? И какие новые методы воспитания детей можно придумать? Особо длинный ремень? Невероятно сладкий пряник? В здании несколько этажей, расположено оно недалеко от центра… Хоть бы сдали часть комнат в аренду!
Глава 14
В библиотеке сильно пахло пылью и стояла та же могильная тишина. Я покашляла, потом громко спросила:
– Есть тут кто живой?
Из-за стеллажей, забитых старыми книгами, царственно выплыла полная дама в темно-синем костюме из трикотажа. Я постаралась не рассмеяться. Внешний вид библиотекарши один к одному соответствовал научному заведению, в котором время словно остановилось в конце семидесятых годов прошлого века. Именно тогда были модными юбка и жакет, произведенные хоть и в капиталистической, но все же дружественной СССР Финляндии. Мне в свое время тоже хотелось иметь подобный комплект, но, увы, мечта так и осталась мечтой. Зато я никогда не устраивала у себя на голове симбиоз снопа с вертолетом, всегда любила аккуратные стрижки, а вот библиотекарша, смотревшая сейчас на меня недобрым взглядом, предпочитала намертво залаченную «халу».
– Здравствуйте, – сказала я.
– Не следует кричать там, где люди работают, – недовольно процедила тетка.
– Но в читальном зале пусто, – рискнула я отбить мяч.
– И что? – изогнула одну бровь библиотекарша. – Сейчас никого нет, через секунду будет аншлаг, а вы привыкнете вопить и продолжите ор. Здесь научное заведение, люди пишут диссертации…
– Простите, – смиренно ответила я.
– Что желаете? – Мадам сменила гнев на милость.
– Я хотела поговорить с вами.
– Со мной? Давайте требование.
– Какое?
– На книги, естественно.
– Я пришла не за литературой, просто побеседовать.
– Поболтать? – изумилась библиотекарша. – На какую тему?
– О Юлии Моргаловой.
– О ком?
– В книгохранилище есть сотрудница, Юля Моргалова. Вернее, была. Вы, наверное, уже слышали о ее безвременной кончине…
«Хала» накренилась набок, как Пизанская башня, хозяйка ловко вернула ее на место.
– Это ошибка, – коротко ответила она, – никаких Моргуновых тут нет и отродясь не было.
– Моргалова, – поправила я.
– Что? – осеклась говорившая.
– Фамилия Юлии не Моргунова, а Моргалова.
– Все равно, – небрежно махнула рукой дама, – в зале только лишь две сотрудницы: Анна Иосифовна Кранц и я, Елена Георгиевна Мухина. Более никого нет.
Я растерялась.
– Но мне сказали, что Юля…
– Неправда, – отрезала Мухина, – мы с Анной Иосифовной здесь больше тридцати пяти лет работаем. Уж поверьте, память у меня отличная. Да и как она может быть другой у женщины, которой едва перевалило за сорок?
Я деликатно отвела глаза в сторону. Если госпоже Мухиной «едва перевалило за сорок» и она, судя по только что сделанному ею же заявлению, «здесь больше тридцати пяти лет», то в каком возрасте она нанялась на службу?
– Да, – торжественно продолжала Елена Георгиевна, – тут изредка появлялись пришлые люди вроде Леокадии Бланк, но они долго не задерживались, потому что не привыкли хорошо трудиться. Мы с Анной Иосифовной…
– Юлия Моргалова падчерица Бланк, – перебила я библиотекаршу. – Неужели она никогда не рассказывала вам о воспитаннице? Думаю, Юля здесь бывала.
– А в чем, собственно говоря, дело? – покраснела Мухина.
– Девушка на днях скончалась.
– Спаси господи, – перекрестилась дама. – Нынешняя молодежь ужасна, сплошь наркоманы. Позавчера приходила новенькая лаборантка, ее Петр Семенович за литературой прислал. Не поверите, в чем она явилась! В непотребных, рваных штанах, которым место на помойке! Ничего удивительного в ваших словах нет. Если постоянно пить водку, до зрелых лет не доживешь!
– Юлия была алкоголичкой? – усомнилась я.
– Я уже говорила: впервые слышу об этой девице.
– Но вы сейчас…
– Это вы сейчас заявили о кончине Моргуновой, – перебила меня библиотекарша. – По какой еще причине молодая женщина ушла в мир иной? Стопроцентно она наркоманка и пьяница.
Железная логика! Наверное, Елена Георгиевна никогда не слышала об автокатастрофах, болезнях и убийствах.
– Вы отвлекаете меня от работы, – снова начала злиться дама, – я должна выдавать книги, а не обсуждать всякие глупости.
– Юлия умерла.
– Уже слышала.
– Девушка жила одна и…
– Ох, ясно! – замахала руками Мухина. – Нет у меня денег! И я не обязана их отдавать! Ступайте в местком! Такими вопросами занимается товарищ Никитина, ей и объясните, по какой причине НИИ должен разбазаривать средства.
– А Никитина на работе?
Елена Георгиевна бросила взгляд на календарь.
– Будет в конце июля.
– Но сейчас июнь!
– И что? У нее отпуск. Как и у подавляющего большинства наших сотрудников.
Я уставилась на Мухину. Вот здорово! Она решила, что я пришла просить материальную помощь на похороны, и советует взять деньги у сотрудницы, которая придет через месяц!
– До свидания, – царственно кивнула Мухина. – Вернее, прощайте. Никакой необходимости в наших дальнейших встречах, слава господу, нет.
– А вы хорошо знали Леокадию Бланк? – Я попыталась нарыть хоть крошку информации.
– Эту отвратительную шарлатанку, гнусную обманщицу, гадкую бабенку, чьим заявлениям ни в коем случае нельзя было верить? – раскипятилась Елена Георгиевна. – Естественно, нет. Мы и пары слов друг с другом не сказали. Я не Анна Иосифовна! В отличие от товарища Кранц, я правильно оцениваю человека с первого взгляда! Очень сожалею, что приходилось здороваться с Леокадией, но мы временно – подчеркиваю, временно! – являлись коллегами. А вот Анна Иосифовна с Бланк дружбу завела. Ох уж эти национальные корни! Понимаете, они сблизились на почве штруделя.
– Штруделя? – переспросила я.
Елена Георгиевна тряхнула головой, «хала» незамедлительно принялась валиться набок.
– Это пирог с яблоками, – пояснила Мухина, водрузив башню на место, – национальное фашистское блюдо.
– По-моему, штруделем в основном славится Австрия, – проявила я образованность.
– О боже! – закатила глаза Елена Георгиевна. – Мне все равно! Хоть бы они вместе манную кашу готовили. Не о том речь! Наивная Анна Иосифовна Леокадию приголубила, и что получилось? Ничего хорошего!
– Они поссорились? Поэтому Леокадия уволилась?
Мухина оперлась о письменный стол и заявила:
– Не смею вас больше задерживать.
– Нельзя ли побеседовать с госпожой Кранц?
– Ее смена завтра.
– Скажите, пожалуйста, телефон Анны Иосифовны.
– Не имею на то полномочий.
– Понимаете, мне очень надо…
– До свидания, – отрезала Мухина, – прошу на выход. Если хотите пообщаться с товарищем Кранц, можете прийти сюда завтра, к десяти утра. В отличие от меня, ответственного и работящего человека, Анна Иосифовна не стесняется болтать о пустяках во время службы.
Несолоно хлебавши я вышла на улицу и решила еще раз поговорить с Полиной Жуковой. Почему медсестра соврала мне о месте работы Юли? В библиотеке служила не девушка, а ее мачеха!
Скорей всего, Полина уже вернулась домой. Она после нашей беседы как раз отправилась сдавать смену.
Мой расчет не оправдался – медсестра не открыла дверь квартиры. Я пошаталась по двору, посидела на скамеечке и внезапно очень захотела есть. Оглядевшись по сторонам, я увидела вывеску «Супермаркет» и решила купить банан, пакетик сока, пачку печенья, на худой конец глазированный сырок. Мой бедный желудок взбунтовался и нагло требовал еды. Решив, что Полина никуда не денется (придет же она когда-нибудь домой), я пошла в сторону продовольственного магазина.
