Иван Дубинин - Цезарь в тесте
И она решительно набрала номер. Любезно переговорила несколько минут по телефону, затем доложила мне:
— Значит, так. Вы завтра встречаетесь в кафе «Укромное местечко» в полдень. Так ему удобно.
— А как я его узнаю? — заволновалась я.
— В левой руке у него будет журнал «Свиноводство», а в правой — маленький флажок страны нашего наиболее вероятного военного противника. Он им будем весело помахивать, — серьёзным тоном сказала Надежда, но потом посмотрела на меня лукаво. — Тебе что, нравится играть в шпионов? Тогда давай придумаем пароль. Ты — ему: «Вы не скажете?..». Он — тебе: «Не скажу!». Так и познакомитесь. Короче, он будет сидеть за столиком справа у окна. Скажешь, что от меня.
Я ворочалась полночи. Сомнения одолевали меня.
Со-мнения. То есть, много разных мнений, мыслей, вариантов. А, значит, нерешительность, неуверенность в себе. Странный я человек. Лезу, куда меня не просят, а куда просят… знаю, что оттуда не вылезу, а всё равно лезу! Вот и с этим бизнесменом. Он же крутой, как кипяток. Раз больших денег не жалеет, значит, ждёт результата. А вдруг я снова тупикнусь, как с этим «цезарем в тесте»? Да он сам из меня тесто сделает, а денег, если и даст, то только на мои похороны. Нет, завязала так завязала. На встречу я, конечно, пойду, неудобно перед Надей, но надо под любым предлогом отказаться от работы. Лучше уж замуж идти, там иногда бывают и радостные моменты.
И, успокоенная, я сразу погрузилась в долгожданный сон.
Проснулась я еще до трезвона будильника и, как ни странно, бодрая и выспавшаяся. В комнате было светло, а моих мопсих и след простыл. Что за чудеса? Я взглянула на часы и вскочила, как ужаленная в одно место. Половина десятого! Ну, и дрыхну. Караул! Катастрофа! В квартире стояла предгрозовая тишина. Все, естественно, тоже спят. Сейчас они меня будут убивать. Сковородкой, пылесосом, портфелями.
Я выскочила в коридор и отчаянно загорланила:
— Вставайте! Вставайте! — больше в голову мне ничего не приходило.
На мой крик выскочила свора собак и кошек и замоталась со мной по всем комнатам. Но нигде никого не было. Кровати аккуратно застелены, а одежда на вешалке отсутствовала. Я в недоумении пришлёпала на кухню и тут, наконец, обнаружила пояснительную записку.
«Столя! Будильник я перевела на десять часов. Хорошенько выспись, у тебя сегодня важное и ответственное задание. Смотри не опоздай! А мы справились сами. Дед и баба — на рынке. Собаки выгуляны. Удачи! Надежда».
Корабли были сожжены. Вернуться домой я смогу только с победой. Ну что ж, тогда — за дело!
Точность — вежливость королей, но не сыщиков. Надо заранее разведать обстановку, местность и даже, при необходимости, засесть в засаду. Поэтому уже в половине двенадцатого я была на объекте. Из четырёх столиков у окна один был свободен. Я не стала переться за него, тем более что там красовалась табличка «Заказан», а села в глубине зала с необходимым мне обзором. Взяла себе кофе и пару пирожных. Дома я не успела позавтракать, а моему мозгу сейчас необходима энергия, оправдала я свой дерзкий поступок.
Без десяти двенадцать за столик сел крепкого телосложения русоволосый мужчина лет сорока пяти в строгом тёмном костюме, при галстуке. Ему тут же принесли чашечку кофе. Он закурил и, запивая глотками дым, поглядывал на двери.
Ровно в двенадцать я подошла к нему сзади и спросила:
— Николай Степанович?
Он удивлённо оглянулся, и в глазах затеплилось уважение. Видимо, такой ход сыщика ему понравился.
— Вы от мамочки Надежды?
— А как Вы догадались? — усмехнулась я.
— Узнаю её подход — неожиданно и сзади.
— Позвольте представиться, — я решила вести себя с ним строго и деловито. — Ламанова Евстолья Анатольевна.
— Вы сестра Надежды Анатольевны? — обрадовался он.
— Нет, у нас разные буквы. И родители тоже. Она Лиманова.
Бизнесмен ещё раз внимательно осмотрел меня и предложил:
— Присаживайтесь. Что Вам заказать?
— «Танец с саблями» Хачатуряна, восемь порций мороженного, бутылку минералки и букет роз.
А пусть не корчит из себя хозяина жизни! И не смотрит свысока. Мы не маленькие люди, мы просто — небольшого роста!
— Это для конспирации, — успокоила я его.
— Да, да, да, — закивал он головой. И, подозвав официанта, дал ему распоряжения.
— Ну, что там у Вас? Надеюсь, не какой-нибудь пустяк, а то Надя так просила! — Меня просто в холод бросило от моей наглости.
— Давайте уже до конца познакомимся, — в его голосе звучали нотки неуверенности. — Труфанов. Николай Степанович. Бизнесмен.
Он привстал из-за стола, и я позволила слегка пожать свою натруженную детективную руку.
— Не знаю, с чего и начать, — сказал он.
Я промолчала. И так понятно, что — с самого начала.
— Вкратце ситуация такова, — начал было он, но я его перебила:
— Вкратце я знаю. Мне нужно всё и поподробнее.
Труфанов осёкся и замолчал. В это время официант принёс на подносе кучу всякого мороженного и минералку.
О, Боже! — внутренне ужаснулась я. Ляпнула сдуру, теперь придётся для порядка хоть немного попробовать. Я выбрала для начала клубничного. Левой рукой взяла чашечку с мороженым, а правой зачерпнула ложечкой небольшую порцию. И только поднесла её ко рту, как вдруг со стен грохнула дикая музыка! Я перепугано вскочила и автоматически отшвырнула от себя чашку. Она пронеслась в непосредственной близости от головы бизнесмена, обрызгав его лицо крупными красными пятнами. Он тоже вскочил и начал обтираться салфеткой.
— Что это?! — спросила я.
— «Танец с саблями»!
— Прекратите!
Он махнул кому-то рукой и витки накручиваемого ритма умолкли.
Мы снова уселись за стол, и Труфанов как бы извиняясь, сказал:
— Вы же сами заказали.
— А что я ещё заказывала? — поинтересовалась я.
— Букет роз будет чуть позже.
— Не надо! И это всё уберите, — потребовала я.
— А как же конспирация? — теперь уже усмехался он.
— А мы будем пить кофе, и я буду слушать Вас.
— Хорошо. Слушайте.
Сам я — не коренной москвич. Мой родной город Пермь. Вроде, и областной центр, но что говорить о нём, если многие россияне не знают даже, как правильно написать его название. С мягким знаком посередине или в конце. Одним словом — провинция.
А Коле всегда хотелось жить в столице. Прямо сердце замирало при слове Москва. Видимо, судьбой ему предназначалось жить в ней. В их семье было трое детей. Брат, старший на три года, и сестра-двойняшка. Причём, они были настолько разнояйцовые, что ни внешне, ни по характеру абсолютно не походили друг на друга. Она — чернявая, кареглазая с тонкими чертами лица, а он — белобрысый, с носом картошкой и массивным подбородком. Она — спокойная, рассудительная. Он — шило с пропеллером. Вокруг Труфанова всегда что-то происходило: бились стёкла, ломалась мебель, срывались уроки, возникали потасовки. И ещё была у него одна особенность, кроме этой бьющей через край необузданной энергии. Любую вещь, даже абсолютно никчемную, он мог запросто всучить, навязать, обменять, продать кому угодно. Причём, его покупатель при этом радостно сиял от удачного приобретения. Поэтому ещё в школе деньги у Николая водились. Правда, их то выдуривал старший брат, то он сам спускал на разные безделушки. Но юный бизнесмен об этом нисколько не жалел. Ему нравился сам процесс добывания денег. Когда подошёл его срок идти в армию, фортуна игриво подмигнула ему левым глазом. Мол, даю тебе, Коленька, шанс. Посмотрим, как ты им воспользуешься. Служить ему назначили в Подмосковье, в Балашихе. И хоть военная жизнь имела определенные ограничения, но их часто возили в Москву на культурные мероприятия: в театр Советской Армии, в музеи и прочее. Да и потом, попозже, он сам брал увольнения и наслаждался Москвой. Он увидел своим практическим взором, какие возможности для бизнеса открываются перед ним именно здесь. И твёрдо решил, что теперь никуда отсюда не уедет. После демобилизации, съездив ненадолго домой, Николай подал документы в непрестижный педагогический институт на факультет «Дошкольное воспитание». Он понимал, что нужно любой ценой зацепиться за столицу. И ВУЗ давал такую возможность. А «верхнее» образование, любое, было необходимо ему для дальнейшей карьеры. Труфанов рассчитал всё точно. Несмотря на свой шебутной характер, он был не без царя в голове. Да и мало кто из парней шёл именно на эту специальность. К тому же для демобилизованных воинов существовали определенные льготы. Он поступил. И уже в институте начал осваивать московский рынок. А что главное в бизнесе? Связи! Не имей сто рублей, а имей сто друзей… у которых есть по сто рублей! — часто говорил себе дальновидный студент и соответственно этому действовал. У него получалось, и он обрастал связями, как свинья салом, с запасом. На будущее. И ещё одна принципиальная задача стояла перед ним — московская прописка. И это надо было решить до окончания института. Потому что потом его торжественно и радостно пошлют на работу в какое-нибудь село Краснорейтузовку Зажопинского района Мухозасранской области. А такая перспектива не входила в его планы. Самый простой и надёжный выход из его положения — жениться на москвичке. Но можно подумать, что столичные красавицы, и особенно их родители, так и ждут, что заезжий провинциал осчастливит их своим вхождением на драгоценную жилплощадь. Тут надо было действовать очень тонко. Лучший способ заставить человека что-то сделать, это — чтобы он сам захотел того же. А какое самое сильное желание у молодых девушек, будь они с московской пропиской или без оной? Правильно. Любовь. С этим чувством своих дочек не могут справиться даже короли. Вспомните бременских музыкантов. А Николай был молод, энергичен и достаточно умён для того, чтобы понять одну важную вещь. В таком деле надо быть правдоподобно льстивым и предупредительно услужливым. И вскоре подходящая кандидатура нашлась, причём с выигрышным для Труфанова вариантом. Это была молодая мать-одиночка. Доверчивая и наивная. Обманутая и покинутая. Наташа даже понравилась ему, так что он не делал над собой особых усилий. И, пустив в ход весь арсенал охотника-обольстителя, он сумел переубедить её в ошибочности женского постулата о том, что все мужчины одинаковы и им нужно только одно. Ему нужно было и другое. И не одно, а много. Правда, об этом он ей как раз и не сказал. А то, что она с дитём, так это без проблем. Все дети, даже чужие, в таком возрасте, а дочке было два годика, кажутся безобидными, забавными игрушками. Это потом, когда они вырастут и начнут проявлять излишнюю самостоятельность и необузданные желания, начинаешь остро осознавать, что оно не твоё родное. Её родители не возражали против их брака, даже тихо порадовались за такое разрешение дочкиной судьбы. Так что все остались довольны. И вскоре Коля на вполне законных основаниях въехал в московскую квартиру. Он чётко знал положение примака и добросовестно выполнял эту роль, осознавая неизбежную необходимость такого этапа в своей жизни. С женой они жили хорошо. Для мужчины главное уметь угадывать желание женщины в данный момент и, по возможности, его осуществлять. Тесть был при деньгах и связях, так что помог зятю немного раскрутиться. А дальше Николай уже действовал сам. Проявился его врождённый талант бизнесмена. Со временем он со своей семьёй, пополнившейся новорожденным мальчиком, переехал в свою шикарную квартиру. Теперь Труфанов — известный московский бизнесмен, владеет сетью магазинов, торгующих супермодной заграничной одеждой.
