Дарья Калинина - Алмаз в декольте
– Эти двое трудились в одном закрытом НИИ, которое в советское время работало на оборону, – произнес Таракан, когда подруги наконец наелись.
И правильно сделал, что сперва дал девушкам поесть всласть. После такой новости кусок уже не полез бы им в горло.
– На оборону? Но Леонид сказал, что он химик. Вернее, биолог!
– И он не соврал. До распада Советского Союза этот «ящик» занимался разработкой бактериологического оружия. После окончания холодной войны и распада СССР гриф секретности был с него снят. Прежние сотрудники уволены. А «ящик» был передан агропромышленному комплексу, который не придумал ничего лучше, как использовать бывшие заводские лаборатории с целью выращивания бактерий для нужд сельского хозяйства.
– Как это?
– Деталей я не знаю. Но проинформирован, что именно в этих лабораториях, которые сейчас не поймешь какие – то ли секретные, то ли обычные, – выращена первая колония бактерий, способная уничтожать загрязненную нефтепродуктами почву. То есть они жрут солярку, бензин и прочие гадости.
– Так это же прекрасно!
– Прекрасно-то прекрасно, но вот только со статусом этой лаборатории никакой ясности нет! – пожевал свои усы Таракан.
Он был человеком старой закалки. И любил, чтобы все было разложено по полочкам. И еще Таракан любил, чтобы день был четко расписан согласно распорядку.
Во вверенном его попечению поселке Таракан ввел жесткие ограничения, которые сначала воспринимались новичками в штыки, но впоследствии оценивались как благо. Да, в «Чудном уголке» было строго, и после одиннадцати вечера въехать или выехать из поселка можно было только с пропуском, на котором красовалась личная резолюция Таракана. Но зато и просматривать каналы для взрослых в поселке могли только сами взрослые. Ни воровства, ни хулиганства, ни пьяного мародерства или скандалов тут не было и в помине.
Таракан был вездесущ. Он оказывался в каждом доме, где, по его мнению, требовалось его присутствие. И множество семей было спасено благодаря его своевременному вмешательству и строгому отцовскому слову.
– Вот вы цапаетесь между собой, а того не понимаете, что на вас ответственность огромная возложена. У вас двое детей подрастают! Вы им теперь и пример, и подражание. Ведите себя тихо, иначе найдется управа и на вас.
И скандалы в семье затухали очень быстро. Потому что все прекрасно знали: старый усатый Таракан не потерпит распущенности у себя в поселке. Дети должны вести себя примерно. Взрослые должны быть строги, но справедливы.
Дорожки должны быть засыпаны гравием и обсажены строго регламентированным количеством кустов. Цветочные клумбы должны быть разбиты строго по плану. А фонари будут гореть именно в тех местах, где они нужнее всего.
Но зато и фонари горели всегда. И цветы цвели. И кусты вовремя подстригались. Порядок у Таракана в поселке был образцовый. А кому такая жизнь была не по вкусу, тех тут не держали. Но «побегов» почти не случалось, потому что, хлебнув свободы и вседозволенности, что в нашей стране частенько заменяет демократию и гласность, многим теперь хотелось стабильности и надежности.
Подруги лучше многих других знали о любви их старейшины и управляющего к порядку и железной дисциплине. Сами этого хлебнули, когда только поселились в «Чудном уголке». Но с тех пор прошло много времени. Девушки успели не только привыкнуть к своему Таракану, но и полюбить его. Ведь за стальной внешностью этого закаленного вояки скрывалось нежное сентиментальное сердце. Однако сентиментальность – сама по себе, а порядок и организованность – отдельно.
– И я считаю вопиющим безобразием, что такой важный объект до сих пор еще не засекречен! – услышали подруги слова Таракана.
Оказывается, пока они витали мыслями в прошлом, Таракан уже успел рассказать им о том смутном перестроечном времени, когда гриф секретности с лаборатории сняли, прежний штат сотрудников разогнали, а на их место в начале нового тысячелетия были набраны новые люди.
– Кого они там понабрали, я даже думать не хочу. Ваш Леонид – еще не самый худший вариант. Но, видимо, были среди них и толковые специалисты, потому что кое-какой результат эта лаборатория все же стала выдавать.
Ну, а появился результат – появились и заинтересованные стороны. Лаборатория получила кое-какие дотации на расширение своих мощностей, на покупку нового оборудования. Результаты стали лучше, но все же в настоящий момент лаборатория находилась, что называется, в свободном плавании.
– Номинально у лаборатории имеется владелец, но этот человек не вникает в то, что происходит внутри организации. Он получает свои дивиденды и вполне доволен.
– А кто же там заправляет?
– Группа ученых – костяк из тех, кто остался верен былым идеалам. Они вынуждены приспосабливаться к новым реалиям. Но я уверен, если возникнет такая необходимость, эти люди еще не раз послужат на благо родины.
Подругам все это было интересно, но звучало сие как-то очень отстраненно. Вроде бы смотришь по телевизору передачу о жизни племен зулусов. Ну, живут они там себе, ну, забавно. А дальше-то что?
И поэтому Леся спросила:
– А что же наш Леонид?
– Да! Ваш Леонид – фигура необычная. Я побеседовал с некоторыми людьми, которые хорошо знают этого человека, и они все в один голос заявили, что Леонид очень талантлив, но при этом его талант… Он как бы оторван от реальности.
– В смысле?
– Все его проекты не имеют шансов на осуществление в нашей стране. Они чересчур грандиозны и глобальны. Выгода от их реализации может наступить в лучшем случае лет через десять-пятнадцать. А в худшем – так и через пятьдесят. Так долго никто из инвесторов, разумеется, ждать не хочет. Те же проекты, которые могут принести прибыль уже в скором времени, самому Леониду неинтересны. И поэтому вашему Леониду ничего не светит. Ни признание, ни известность, ни слава.
– Но он сказал нам, что кто-то заинтересовался его изысканиями.
– Да? И чем все это закончилось? Люди поинтересовались, а потом дали отбой? Ну, так это нормально! Так уже бывало не один раз, и случится, я думаю, еще многократно!
– Значит, Светлана тут ни при чем? Она не крала изобретения своего мужа?
– Светлана? А вы ее заподозрили еще и в воровстве?
– Да. И мы думали, что Леонид тоже.
Таракан пожал плечами:
– У Леонида богатый опыт отказов. Думаю, он уже успел привыкнуть к тому, что в нашей стране его знания и энтузиазм никому не нужны.
– А что Светлана? Что с ее семьей?
– Вот с ней сложнее. Светлана, я бы так выразился, – темная лошадка.
– Что с ее семьей?
– Нет, с семьей у нее как раз порядок. Родители были геологами. Погибли в экспедиции. Над внучкой оформила опеку бабушка. Она же получала на девочку пенсию. Да и кое-какие накопления у них имелись. Нет, я о другом.
– О чем же?
– Сама Светлана никакого отношения к науке никогда не имела. Леонид пристроил супругу, тогда только что окончившую институт и сидевшую без работы, к себе в лабораторию. У Светланы был неплохой, а главное – стабильный заработок. Но ей захотелось большего.
– Да, она ушла в бизнес.
– Ну, я бы сказал, что бизнес у нее был весьма своеобразным. Куда бы ни приходила Светлана, все фирмы в самом скором времени терпели банкротство.
– Вероятно, ее приглашали в такие фирмы, которые уже и сами стояли на грани разорения.
– Это вы говорите себе?
– Нет, наш «Орион» до прихода Светланы твердо держался на ногах!
– Представьте себе, что и те фирмы тоже.
– Но как же тогда?.. – растерялись подруги, и вдруг их озарило. – О господи!
– Вижу, до вас стало доходить, – кивнул головой Таракан. – Мир бизнеса очень жесток. Конкуренты не брезгуют никакими средствами для достижения лидерства в той или иной отрасли. И среди маленьких фирм конкуренция ничуть не меньше, чем среди крупных гигантов. И даже выше! Ведь к крупным гигантам приковано внимание многих людей, там одному человеку подрыв структуры изнутри не осуществить. А вот в маленькой фирме, где работают всего-то человек десять-пятнадцать и в большей степени все держится на доверии и взаимной симпатии, такое очень даже возможно.
– Значит, Светлана сознательно организовывала крах тех фирм, куда устраивалась работать?!
– Совершенно верно. И об этом наглядно свидетельствуют акты аудиторской проверки. Но…
И Таракан поднял указательный палец. Его узловатый палец выглядел до того внушительно, что подруги уставились на него в немом почтении.
– Но в одиночку Светлане все равно было не провернуть подобную махинацию. У нее обязательно должны были быть союзники в налоговой инспекции и независимой аудиторской компании. Как минимум двое.
И тут у Киры сорвалось:
– Эрни и Лаврик!
– Кто такие?
– Знакомые Светланы, ее коллеги. Леонид рассказал нам, что они могли позвонить ей даже поздно вечером и буквально выдернуть женщину из постели. При этом никакими амурами там и не пахло. Светлана, по словам ее мужа, всегда возвращалась с таких встреч крайне нервной, издерганной и измотанной физически и морально.
