Наталья Александрова - Мышеловка на три персоны
— Это она, — едва слышно прошептала Катя, — это покойная Ирина Сергеевна! Она не находит покоя в могиле, пока не арестован её убийца, и возвращается в свою квартиру! В точности как тень отца Гамлета! Слышишь, как она недовольно бормочет?
Как ты хочешь, — так же шёпотом ответила Ирина, — но это — живой человек! Сама посуди, зачем призраку свеча? Он и в темноте прекрасно видит! А что она ворчит — совершенно понятно: недовольна, что света нет!
— Говорю тебе, это она, — не сдавалась Катя, — мне ли её не узнать! Её лицо, и этот халат…
Старуха сделала ещё несколько шагов и скрылась за дверью. Через минуту оттуда донёсся звук спускаемой воды.
— Ну теперь ты убедилась, что это не призрак? — прошептала Ирина. — Или ты считаешь, что привидения пользуются унитазом и спускают за собой воду?
— Ну не знаю… а тогда кто же это?
Старуха снова вышла в коридор, держа перед собой свечу. Катя чуть переступила вперёд, чтобы лучше рассмотреть её, и нечаянно зацепилась ногой за выдвинутый ящик комода. Он с грохотом рухнул на пол, старуха повернулась на шум, ещё выше подняв свечу. Увидев в тёмном углу за шкафом две фигуры с завязанными платками лицами, она выронила свечу и дико завизжала. Свеча погасла, наступила кромешная темнота. Ирина подхватила подругу и потащила её к выходу. Старуха визжала и металась в темноте, натыкаясь на стены.
Ирина приоткрыла дверь и выскользнула на лестницу, как на буксире таща за собой подругу. Она хотела сбежать вниз, но на третьем этаже хлопнула дверь и раздались чьи-то раздражённые голоса. Тогда, торопливо сдёрнув с лиц платки, подруги юркнули в тёмный угол за мусоропроводом. Дверь квартиры, которую они только что покинули, широко распахнулась, и оттуда вылетела растрёпанная старуха. Она продолжала оглушительно визжать.
Сверху тоже послышались шаги, и на площадке появилась генеральша Недужная. Увидев орущую старуху, она набрала полную грудь воздуха и гаркнула:
— Молчать!
Такой крик мог бы перекрыть грохот сражения или рёв бушующего урагана. Возможно, он перекрыл бы даже звук моторов взлетающего реактивного самолёта. Старуха во фланелевом халате испуганно замолчала, уставившись на генеральшу. За спиной у генеральши уже толпились многочисленные полусонные и полуодетые соседи, сбежавшиеся на крик.
— Вы чего это безобразия нарушаете? — строго осведомилась Недужная, разглядывая соседку. — Вы чего это среди ночи неуставные вопли издаёте? Ночью подача звуковых сигналов категорически запрещается! И для начала, кто вы такая? Если вы — Ирина Сергеевна Моськина, проживавшая в этой квартире, почему вы находитесь в живом виде, когда на вас выписано свидетельство о смерти, а если вы — не она, то что вы делаете в её квартире?
Генеральша Недужная была женщиной железобетонной. Но все же она была женщиной. Поэтому вчера утром, увидев на балконе убитую накануне соседку, которая спокойно пела и убирала мусор, генеральша поддалась обычной женской слабости. Хорошо ещё, что не стала визжать и сама не упала в обморок при виде того, как Ирина Сергеевна распевает романсы, а ведь она, генеральша, своими глазами видела её мёртвой. И убийцу её тоже видела.
Не подвела армейская закалка, не свалилась в обморок генеральша, только сумки выронила. Разбилась литровая банка сметаны и залила все остальные продукты.
Генеральша Недужная очень рассердилась на призрак Ирины Сергеевны. И сейчас, на лестнице, чувствуя за спиной поддержку многочисленных соседей, генеральша нисколько не боялась.
— Они зеленые, — неожиданно прошептала Катя, схватив подругу за локоть.
— Кто зелёный? — недоуменно переспросила Ирина.
— Цветочки! Цветочки на её халате! У Ирины Сергеевны цветочки на халате были сиреневые, а у этой — зеленые!
Тем временем старуха в халате взяла себя в руки и заговорила:
Я не Ирина Сергеевна, — честно сообщила она дотошной генеральше, — я её родная сестра, Марина Сергеевна! Мы с ней близнецы! И я вселилась на её жилплощадь, чтобы она не досталась претендующим на неё авантюристам и мошенникам…
— Насколько я знаю, — строго прервала старуху генеральша, — на эту квартиру претендуют не авантюристы и мошенники, а дети покойной… то есть её родной сын и невестка!
— Они-то и есть самые авантюристы, — возвысила голос Марина Сергеевна, — выселили старую женщину в квартиру без ремонта… Сын.
между прочим, не сын, а пасынок, от первого брака её мужа, так что ещё надо разобраться…
— Этот вопрос не ночью на лестнице обсуждать! — снова прервала её генеральша. — А что это вы сейчас бесконтрольный крик подняли? Весь дом перебудили? Сон, что ли, плохой приснился?
— Какой сон! — возмутилась старуха. — Ко мне в квартиру налётчики ворвались! Семь человек, в масках и с автоматами! Я их видела, вот как вас сейчас вижу! Они меня хотели убить… не иначе как их авантюристы и мошенники наняли!
— Семь человек? — недоверчиво переспросила генеральша. — И где же они теперь? Куда подевались?
— Не знаю, может, они продолжают скрываться в моей квартире!
После такого сообщения толпившиеся на площадке соседи немедленно утратили интерес к происходящему и начали понемногу расходиться. Ирина с Катей выскользнули из своего укрытия, смешались с уходящими и тихонько спустились вниз по лестнице, стараясь не привлекать к себе внимания.
Оказавшись на улице, Катя облегчённо вздохнула и заметно повеселела.
— Ну видишь, она мне вовсе не померещилась ! — заметила она, покосившись на окна четвёртого этажа.
— Но все события нашли вполне реальные объяснения, — парировала Ирина, — и никакой тени отца Гамлета…
— Но и никакой пользы от нашего похода, — расстроилась Катя, — только переполошили кучу людей, не дали им спокойно выспаться…
Сама Катя очень любила поспать, поэтому с пониманием и уважением относилась к чужому покою.
— Никакой пользы? — задумчиво повторила Ирина. — Действительно, кому могли понадобиться эти уставы?
— Может быть, какому-нибудь ненормальному букинисту? Вдруг это — ужасная библиографическая редкость?
— Вряд ли! Их ведь печатали миллионными тиражами! Даже тут их несколько ящиков. Постой-ка, — Ирина замерла и повернулась к подруге, — а что ты там говорила? Что у этих прежних соседей…
— Мурзикиных, — подсказала Катя.
— Ну да, Мурзикиных! Ты сказала, что у них был точно такой же комод?
— Ну да, — Катя энергично кивнула, — один к одному!
— И стоял он на том же месте?
— На том же, — подтвердила Катя, — а к чему ты клонишь?
— К тому, что убийце нужен был не этот комод, а тот, мурзикинский! Он забрался в квартиру, не зная, что жильцы сменились, залез в комод, но вместо того, что он искал, наткнулся на сотни уставов… а в это время появилась Ирина Сергеевна, ну он и заехал ей ящиком…
— А что же он такое искал? — глаза Кати заинтересованно загорелись.
— Вот этого мы с тобой и не знаем… а куда дели тот, старый комод?
— На помойку, — печально отозвалась Катя, — а оттуда его уже давно увезли на городскую свалку…
— На свалку! — эхом повторила Ирина, при этом у неё возникло такое выражение лица, что Катя сразу поняла — подруга что-то придумала. Но Кате так хотелось спать, что она даже подумывала, не остаться ли ночевать в собственной квартире, чтобы не тащиться ночью к Ирине. Однако подруга была настроена решительно и не отпустила Катю от себя, ведь наутро они все равно собирались ехать на берег залива разыскивать неизвестную и таинственную спутницу профессора Кряквина, существование которой он так тщательно скрывал.
* * *— Жанке мы звонить ни за что не будем! — заявила Катя. — Она и так вчера весь вечер насмехалась надо мной! Валика она и раньше недолюбливала, а теперь, когда ещё эта непонятная история с его бабой…
— Зачем же ты ей рассказала? — недовольно спросила Ирина. — Вот уж точно, Катька, что язык — твой самый первый враг!
— Я же не постороннему человеку, а близкой подруге, — обиделась Катерина, — а Жанка сначала заинтересовалась, а потом сказала, что мы с тобой… ой, я не буду повторять дословно, а то ты рассердишься.
Да ты не трудись, я вполне представляю, что наша Жанночка хотела сказать, — вздохнула Ирина. — Что нам с тобой нечего делать, и от этого мы с жиру бесимся. Выдумали какую-то постороннюю бабу и тратим кучу усилий, чтобы её отыскать. Я это делаю из склонности к детективным расследованиям, и ещё потому, что хочу потом описать все это в очередном детективном романе, а ты — по глупости и легкомыслию. Так она говорила?
— Примерно, — вздохнула в свою очередь Катя, — только выражения употребляла похлеще. И я даже подумала — может, она права. Ну в какой-то степени… Во мне говорит личная обида, а ты страдаешь со мной за компанию…
— Да я вовсе не страдаю, — рассмеялась Ирина, — и вовсе не собираюсь описывать потом в романе историю твоего мужа! Просто я думаю, что если мы раскроем его тайну, то он перестанет молчать на допросах, и адвокат сможет его защитить.
