Дарья Калинина - Когда соблазняет женщина
Но что происходит дальше? Ты покупаешь билет в партер в первые ряды. Но у твоего друга нет денег на дорогие билеты. И в результате он сидит на галерке, а ты в партере? Или вы оба паритесь на верхотуре? Или ты покупаешь два билета – себе и ему. Допустим, один раз это проходит. Но не будешь же ты всегда платить за своего приятеля? Или будешь?
Володька за Аньку платил. Но, как оказалось, никакой благодарности она к нему не испытывала. И даже совсем напротив, откровенно злилась, что Володьке так повезло с родителем. Наконец Анька не выдержала и попросила своего приятеля об услуге:
– Слушай, попроси своего батю, чтобы он пристроил меня на сытное местечко. Очень уж денег охота. У тебя-то, я смотрю, их без счета. Батя у тебя мужик не жадный. По знакомству и меня пригреет.
Но Анечка жестоко ошибалась. Да, родным детям Сергей Юльевич, не скупясь, отстегивал иной раз щедрой рукой. Но то родные дети, а то какая-то приблудная соседская девчонка. К тому же Аня серьезно завышала свои требования. Она хотела зарплату не меньше тысячи долларов в месяц, плюс два выходных дня в неделю и чтобы работа была непременно в офисе.
– Компьютер знаешь?
– Нет.
– Английским или другим языком владеешь?
– Ну… нет.
– Образование?
Образование у Анечки было самым скромным. Восемь классов и училище по классу «домашний дизайн». Его она тоже не закончила, потому что батя запил и надо было караулить, чтобы он не поджег дом или не натворил другой беды.
Но при весьма скромных возможностях Аня не сомневалась: тысяча долларов – это минимум, которого она достойна.
– Значит, профессия у тебя домашний дизайн? – уточнил Сергей Юльевич и сказал: – Очень хорошо. Приходи завтра к восьми утра.
– А куда приходить-то? – замирая от счастья, уточнила девушка.
– Сюда и приходи.
В полной уверенности, что из дома они отправятся в шикарный офис одной из компаний Сергея Юльевича, Анька притопала к дому в условленное время. Правда, она чуток опоздала. Но ведь ерунда какая, всего-то пятнадцать минут. Чего бы не подождать! Ведь такие сотрудники, как Анечка, на дороге не валяются.
Однако Сергея Юльевича дома уже не было. Встретила Аню его экономка – Раиса Михайловна. Тетку Анька побаивалась. И сейчас оробела.
– Ну, чего стоишь? Опоздала ты! Да ничего, Сергей Юльевич предупредил меня о твоем приходе. Ну? Чего застыла? Заходи!
Аня зашла в дом, и ей тут же всучили швабру и ведро с мыльной водой.
– Чего это? – оторопела девушка.
– Пол драить будешь, – сообщила ей Раиса Михайловна. – Надеюсь, хоть этому тебя в твоем колледже научили?
Это был болезненый удар по самолюбию Анны! Как?! Ей швабру и грязную половую тряпку! Мыть пол! Лестницы! Кухню! Это какая-то ошибка. Да у нее профессия – домашний дизайн! И Сергей Юльевич об этом знает!
– Знает, знает, – успокоила разбушевавшуюся девушку Раиса Михайловна. – Он так и сказал, раз домашний дизайн, пусть дом в чистоте содержит. Ясно?
– Я не буду! – надулась Аня.
– Ну и катись, – равнодушно отозвалась экономка. – Только прежде чем уйти, ты подумай. Платить тебе будут сто долларов в неделю.
– Так мало?
– Но зато ты будешь тут жить на всем готовом, получишь форменное платье, и тебе будут оплачивать проезд и мобильный телефон. Так что все четыреста долларов в месяц ты будешь тратить только на свои удовольствия. Поди плохо ли?
Аня прикинула и поняла, что противная тетка не так уж не права. К тому же она убедилась, что у богатых свои причуды. Например, купит Ольга себе блузочку или сарафанчик. В магазине они ей нравились, а пришла домой – разонравились. И куда обновку? Выкинуть или отдать прислуге? Конечно, второй вариант предпочтительней. Таким образом Аня одевалась совсем неплохо. Может быть, не совсем по своему вкусу, но зато бесплатно.
Косметику она добывала у самой хозяйки. Кротова тщательно следила за тем, чтобы срок годности кремов, лосьонов, пудры и помады не превышал указанный на этикетке. После этого косметика подлежала утилизации. И опять же в роли утилизатора выступала Анечка.
Так бы оно и шло дальше, но Анечка решила немножко пополнить свой бюджет. Она рассуждала так: богатые за мелочью в карманах не следят. А для нее и пятьсот рублей – уже праздник. Пятьсот в день – это почти сто долларов в неделю. В месяц еще один ее оклад! Некоторое время все шло гладко. Но в один далеко не прекрасный для Ани день ее вызвала к себе Кротова и заявила:
– Ты уволена. И так проблем предостаточно. А воровка мне в доме не нужна.
– Я? – задохнулась от возмущения Аня. – Да как вы смеете?
Но Кротова не стала с ней разговаривать. Молча ткнула пальцем в экран, на котором Аня с удивлением увидела себя саму, азартно роющуюся в кармане пальто хозяина.
– Все понятно? У нас везде камеры слежения стоят. Так что до свидания!
Так Аня вновь оказалась без работы. И кого ей нужно было винить в этом? Ясное дело, себя. Но против всякой логики, Анька обозлилась на Кротовых. Понаставили, понимаешь ли, видеокамер повсюду! Богатеи хреновы! Сами миллионы тратят, глазами не моргают! А ей жалкие копейки пожалели! Уроды! Сволочи! Гады!
Новую работу Ане найти не удавалось долго. И все места, которые ей предлагали, не шли ни в какое сравнение с домом Кротовых. Но наконец ей повезло. Она явилась по объявлению, и ее согласились взять в дом на должность младшей горничной. Та же прислуга, но зато тепло и сытно.
– Ты нам всем подходишь, – сказала новая хозяйка Ане. – Только скажи мне, у тебя есть хоть какой-то опыт?
– Конечно! – ляпнула Аня, не подумав. – Я работала у Кротовых.
– Отлично! – оживилась женщина. – Я их знаю. Позвоню и наведу о тебе справки.
Она тут же набрала номер Кротовой, и Аня лично услышала, что говорила о ней бывшая хозяйка.
– Увы, не могу порекомендовать вам эту девушку, – произнесла Кротова своим обычным прохладным и чуть отстраненным голосом. – Она не оправдала нашего доверия. Попросту говоря, она воровка. Так что, если вам совсем уж некого нанять, то берите ее. Но следите за ней в оба глаза.
Разумеется, после такой «рекомендации» Ане указали на дверь. И она ушла, затаив в душе на Кротовых лютую ненависть. Обо всем этом она рассказала Володьке, с которым, как ни странно, по-прежнему приятельствовала. Почему? Ответ был прост. Володька тоже поцапался со своим отцом. И теперь эта парочка дружно ругала Кротова, коротая вечерок за несколькими бокалами пива в местном баре.
Володька договорил и снова умолк.
– И из-за чего ты поссорился со своим отцом?
– Не ваше дело!
– А все-таки?
– Сказал! Не ваше дело!
– Было бы не наше, кабы не убийство.
– Я тут ни при чем, – замотал головой Володька.
– Но ты же был с отцом в контрах.
– Это он со мной. А я с ним – нет.
– Так не бывает.
– Бывает. И не убивал я его! Зачем? Отец бы все равно заплатил мои долги. Рано или поздно, но я бы его уломал!
– Долги? У тебя есть долги?
– Есть, – неохотно подтвердил Володя.
– Карточные?
– В рулетку проиграл.
– И твой отец узнал об этом?
– Ну да. Расшумелся, ужас! И мать туда же! Ты нас пустишь по миру! Вопила, словно я ее зарезать собирался.
– Твоя мама? Кричала?
– И ногами топала!
– Не может быть!
– Может! – усмехнулся Володька. – Вы думаете, она такая уж спокойная и уравновешенная? И терпела Катерину и роман с ней отца, потому что хотела сохранить семью? Дудки! Все дело в деньгах! Мать на них просто помешана. Наверное, все еще помнит то время, когда мы жили на шее у деда. И я точно знаю, мать страшно боится, что ей снова придется штопать свои капроновые чулки и перелицовывать кофточки, чтобы выглядели прилично. Ради того, чтобы те времена не вернулись, она готова на все.
– На все? И на убийство тоже?
– Этого я вам не говорил! – быстро ответил Владимир. – Подозревать родную мать в убийстве родного отца – это уж слишком. Это вам не Шекспир.
– Хорошо, допустим, ты не Гамлет. Но с отцом у тебя была ссора. И давно?
– Ну, месяца два уже прошло.
– А долг ты вернул?
– Не-а. Отсрочку выпросил.
– И как надеялся расплатиться?
– Сказал ведь уже, рано или поздно отец бы раскошелился.
Подруги переглянулись.
– Скажи, а следователь знает о твоих финансовых проблемах?
– Кто-то из прислуги успел ему накапать.
– А они откуда знают?
– Так отец так орал на меня, что все в доме слышали.
– А чего орал-то?
– Ну, что я должен образумиться. Что хватит мне уже по ночным клубам шляться, а потом дрыхнуть до полудня. Он думал, что я еще маленький, а я, оказывается, уже вырос. И баловать он меня больше не станет. Пора мне взяться за дело и пойти работать.
