Дарья Донцова - Три мешка хитростей
– Жуть страшенная. Сидим с Алиской во дворе, на скамейке, а тут сверху как упадет! Прямо гул пошел, и звук такой – шмяк. Мы сначала подумали, может, кто матрац сушил, а он с балкона и навернулся. А это, а это, а это…
– Что, что? – в один голос спросили мы с Валей.
– Ольга Леонидовна выбросилась, – наконец докончила девушка, – прямо насмерть. Алиска в обморок грохнулась, а я домой побежала. Ой, страшно как, у нее голова раскололась, что-то серое торчит!
И, схватившись рукой за рот, Надежда ринулась в туалет, оттуда понеслись квакающие звуки. Бедолагу выворачивало наизнанку.
Мы с Валей, не сговариваясь, вскочили и понеслись во двор. Около подъезда стояла гудящая толпа. Надин крик переполошил соседей, и люди выскочили кто в чем был: в халатах, пижамах и домашних тапках.
– Кошмар, кошмар, кошмар, – безостановочно твердила молодая женщина в зеленом спортивном костюме, – вызвала «Скорую», может, еще можно спасти.
Я глянула в сторону того, что осталось от Зверевой. Честно говоря, тело выглядело жутко, под остатками головы растекалась темно-бордовая лужа, и руки были выгнуты под таким углом, что сразу понятно: на асфальте лежит труп.
Я мигом вбежала в подъезд, поднялась наверх и стала звонить в квартиру Зверевой. Дверь распахнулась тут же.
– Вы врач? – спросила полная женщина с бигуди на голове.
– Нет, близкая подруга Ольги, что с Алисой?
– Я из соседней квартиры, – пояснила тетка, – мои сыновья привели Алису домой, плохо ей.
– Дверь была открыта?
– Нет.
– А как же вы попали в квартиру?
– Так у Алисы же ключи есть, да вы входите, – пригласила соседка, – меня Лена зовут.
– Очень приятно, Виола, – пробормотала я. – Как же так! Прыгнула! Почему?
Лена замахала руками.
– Несчастный случай. Сначала думала, что самоубийство, а потом в гостиную зашла… Вот, смотрите.
Она распахнула дверь в большую комнату, обставленную роскошной светло-розовой кожаной мебелью. Двустворчатое окно было открыто, возле него на табуретке стоял зеленый пластмассовый таз, наполненный мыльной водой. На красивом светло-бежевом пушистом ковре валялись домашние тапочки, красненькие, с помпонами. Тут же лежали тряпка и пачка стирального порошка «Ариэль».
– Чего ей на ночь глядя окна мыть приспичило? – недоумевала Лена. – Может, выпивши была? Хотя она не пьет. Поскользнулась на мыльном подоконнике, и привет.
– Мама! – раздался голос из глубины квартиры.
Мы с Леной пошли на зов и оказались в комнате Алисы, просторной, заставленной всякими красивыми вещами. Девушка сидела на кровати, натянув на плечи роскошный белый плед из овечьей шерсти.
– Алисонька, – ласково забормотала Лена, – ты как?
– Что с мамой? – отрывисто поинтересовалась Алиса.
Лена бросила на меня быстрый взгляд и сказала:
– Ее сейчас отвезут в больницу.
– Она жива?
– Вроде да, – пробормотала соседка, – тебе лучше лечь. Сейчас «Скорая» приедет.
– Алиса, – спросила я, – мама находилась дома одна?
– Да. Хотя точно не знаю, – прошептала девочка, – она мне вечером, около семи, дала денег на косметику, я хотела помаду купить.
Мы молча слушали слегка сбивчивую речь девушки. Ольга вручила Алисе сто долларов и сказала:
– Только не надо возле метро, в ларьках всякую дрянь брать, съезди в центр.
Алиса послушалась и отправилась в ГУМ. Средств ей хватило на значительное обновление косметички. Девушка приобрела не только губную помаду, но и тени, пудру, лак для ногтей…
Во дворе она увидела сидевшую на скамеечке Надюшу и решила похвастаться перед подругой приобретениями. Они устроились на лавочке и начали разглядывать коробочки и тюбики. У Алиски было замечательное настроение, и она постоянно теребила Надю, сидевшую с надутым лицом. В самый разгар веселья послышался жуткий звук…
Сказав последнюю фразу, Алиса залилась слезами и, раскачиваясь, словно китайский болванчик, начала мерно колотиться головой о стенку, жалобно причитая:
– Знаю, умерла, знаю, знаю, знаю…
Лена схватила девушку за плечи, я сбегала на шикарно обставленную кухню и притащила стакан с водой. Но Алиса с силой оттолкнула мою руку, жидкость выплеснулась на покрывало…
В этот момент раздался звонок в дверь. Один из сыновей Лены побежал в прихожую, и через секунду в квартиру вошел врач с железным чемоданчиком в руке. Окинув взглядом бьющуюся в истерике Алису, нервно ломающую руки Лену, двух парней с встревоженными лицами и меня с пустым стаканом в руке, доктор незамедлительно скомандовал:
– Все вышли из комнаты, осталась только одна из женщин.
Я ушла сначала в гостиную, еще раз оглядела тазик с мыльной водой, тапки, стиральный порошок, тряпки… А потом тихо удалилась.
К клинике челюстно-лицевой хирургии на Петровке я подъехала уже около половины одиннадцатого. Если бы Валентина не рассказала в подробностях дорогу, ни за что бы не нашла этот не слишком приметный домик. Он стоял на задворках, хотя считался зданием, находящимся на Петровке. Наверное, сотрудникам, имеющим машины, не слишком удобно их парковать – возле медицинского центра нет мест для стоянки автомобилей.
Двери больницы были закрыты, почти во всех окнах было темно, на одной из створок входа белела бумажка. Я кое-как разобрала не слишком крупные буквы: «Требуется санитарка, оклад восемьсот рублей, обращаться в девятый кабинет».
Постояв минуту у мирно спящей клиники, я побежала домой. Очень хорошо, что не поленилась и прибежала сюда вечером, потому что теперь знаю, под каким видом завтра проникну внутрь без всяких проблем.
Домой я вошла на цыпочках, стараясь не шуметь. В квартире стояла тишина. Дети спали. Я перевела дух, сделала шаг вперед, и моментально раздался визг Дюшки. В темноте я на нее наступила.
– Тише, тише, – захихикала я, пытаясь успокоить собаку.
Но та верещала так, словно ей не слегка отдавили лапу, а отодрали всю конечность целиком. Услышав обиженный визг подруги, проснулись Клеопатра с Сыночком. Кошки мигом принялись отвратительно мяукать.
– Что произошло? – высунулась из кухни Кристина.
– Молчи, – велела я.
– Ты мне? – удивилась девочка.
– Нет, Дюшке. Разоралась из-за ерунды, сейчас младенцев перебудит, – сердито сказала я и вошла на кухню.
На столе возвышался торт. Большой круглый корж, украшенный взбитыми сливками и фруктами. Пахло кондитерское изделие так привлекательно, что рот моментально наполнился слюной.
– О, – сказала Томочка, – наконец-то, а мы не хотели без тебя резать. Будешь тортик?
– Где взяли такое великолепие?
– Ирина испекла, – ответила Катюша.
Я уставилась на приветливо улыбающуюся гостью.
– Сама сделала такое? С ума сойти, небось весь день стояла у плиты?
– Нет, – засмеялась гостья. – Такой быстро делается, чик-чирик и готово!
Я кусанула восхитительную выпечку и чуть не застонала от восторга. По-моему, она врет. Быстро такую вкусноту не сделать. Наверное, данные мысли отразились на моем лице, потому что Тамара рассмеялась:
– Нет, правда, очень быстро. Сама удивилась. Ирины полдня не было, и пока я детей купала, они с Кристей сварганили торт.
– Я тут совершенно ни при чем, – заявила Кристина. – Только белки миксером взбивала!
Из спальни донесся негодующий крик:
– Это Костик, – подскочила Тома.
– Ты их по голосам различаешь? – удивилась я.
– Так ведь они у них совершенно разные, – ответила подруга и убежала.
– Как здорово, – вздохнула Ирина, – сразу двое, близнецы. Вы, наверное, очень счастливы.
Я прожевала торт и пояснила:
– Они не наши.
– Как? – удивилась Ира. – Как не ваши?
– Очень просто. Девочка – дочь нашей подруги Машки Родионовой. У Маши после родов приключился мастит. Она одинокая, ни мужа, ни родителей, вот и пришлось взять к себе на постой Нику. Вернее, она не Вероника, мы ее так временно назвали, понятно? Имени у новорожденной пока нет.
– А мальчик? – тихо спросила Ирина.
– Мы его купили как раз перед вашим приездом…
– Купили?!
– Ага, за триста долларов.
Лицо Иришки сначала покраснело, потом разом сделалось белым.
– Ну понимаете, – начала я объяснять ситуацию, – вчера вышла такая штука…
Пока я рассказывала о том, как у нас оказался Костик, у Ирины попеременно менялся цвет лица. Когда из моего рта вырвались последние слова, появилась Томочка и сунула в «помойку» грязный памперс.
– Обкакался, – пояснила она и схватилась за торт, – пока весь не съем, не успокоюсь, обалдительно вкусно.
– Девочки, – дрожащим голосом спросила Иринка, – девочки, что же вы станете с мальчиком делать?
– Растить, – спокойно ответила Томочка, – в детский дом не отдадим, как-нибудь устроимся с документами.
– Девочки, – прошелестела Ира, – отдайте его мне!
– Почему? – удивилась Тома.
Гостья зарыдала, но не бурно, а тихо, слезы как-то сами собой потекли по ее полным щекам. Ира не вытирала их, и блестящие капли быстро-быстро скатывались по лицу и капали на светло-сиреневую блузку.
