Маргарита Южина - Пора по бабам
– Ну, Жора, если бы не моя находчивость… – хвалила она себя, протискиваясь в джип. – Гони к «Спорттоварам».
Бродский Юрий Валентинович действительно сидел дома и сосредоточенно болел. Это было видно по целой гвардии лекарств, которые стройными рядами расположились на прикроватной тумбочке.
– Юрий Валентинович? – приветливо улыбнулся Жора, как только хозяин открыл двери.
Доктор даже не ответил. Лишь взглянув на перекосившуюся скулу гостя, он молча отошел вглубь комнаты, приглашая пройти.
– А мы ведь к вам с вопросами… – улыбаясь, как добрая деревенская тетушка с гостинцами, заворковала Клавдия. – У нас ведь несчастье, вот к вам и приехали.
– Вообще-то я на дому не практикую… Однако я никакого несчастья тут не вижу, мое вмешательство не потребуется, обыкновенные ссадины.
– Ой, вы про Жору? – всплеснула руками Клавдия. – Да не обращайте внимания! В него и не надо вмешиваться! Заживет как на собаке! Мы к вам по другому…
Бродский изумленно вздернул брови.
– Понимаете, – начала Клавдия Сидоровна, комкая край пальто. – Я… родственница Лилечки Распузон.
– Ага, она свекровь, – подтвердил Жора.
И совершенно напрасно, потому что Клавдия специально не говорила, что она свекровь, чтобы не ворошить сердечную рану хирурга, если он все еще любит ее невестку, незачем ему напоминать, что она замужем. А то, чего доброго, замкнется.
– Вы ведь помните Лилю Распузон? Она с вами в одном классе училась. Замечательно красивая девочка!
– Распузон? С такой смешной фамилией у нас Лиль не было, – покачал головой Юрий.
– Были! Но только она теперь Распузон, а раньше она была Антипова! Ну? Вспоминаете? – наседала Клавдия.
Юрий Бродский печально усмехнулся одним уголком губ.
– Как же, как же… Да вы раздевайтесь! – вдруг опомнился Бродский. – Проходите! Одежду можно туда повесить. Я, видите ли, долго стоять не могу, мне сейчас лежать полагается. Пройдемте в комнату!
Клавдия вежливо кивнула, сбросила тяжелое пальто и плавно прошествовала туда, куда приглашал хозяин. Бродский же улегся в кровать прямо в халате, хлебнул какой-то отравы из пузырька и блаженно расплылся в мечтательной улыбке:
– Вспоминаю Лилечку. Еще влюблен в нее был продолжительное время. И как меня угораздило в нее влюбиться? Ведь все девчонки в классе за мной бегали, а я вдруг взял и втюрился в Лилю. А любовь – это ведь как корь, чем позже подхватишь, тем тяжелее болеешь.
– Умно сказано, – оценила Клавдия.
– Это не я сказал, это Дуглас Джерролд. А кстати, что, собственно, случилось?
– Да, собственно, ничего. Только она взяла и пропала, – с горьким вздохом объяснила Клавдия. – Я вот хотела спросить… а у вас ее нет?
Юрий выпучил глаза, поперхнулся, а потом лихо опрокинул в себя еще одну бутылочку с лекарством.
– Вы напрасно ее здесь ищете, я с ней после не встречался, – вздохнул он. – Видите ли, я специально ее избегаю, любовь побеждается только бегством. Это тоже не я сказал, это Пьетро Бембо.
– Ну чего уж вы так, чуть влюбились – и сразу бежать? – посочувствовала Клавдия. – Можно было и встретиться, поговорить, а то вот вы все носитесь черт-те где, а мы теперь и не знаем, где нам искать Лилю.
– Встречаться? Зачем? Она вышла замуж, она счастлива, любит мужа, а я… так, побежденный. Нет, женщины любят побежденных, но изменяют им с победителями. Это Теннесси Уильямс, – скорбно просветил Юрий.
У Клавдии уже в голове кашей перемешались имена великих, а Бродский все сыпал и сыпал цитатами, но ничего дельного так и не сказал.
– А вы не знаете, к кому она могла бы обратиться в трудную минуту? У нее какие-то проблемы, она убежала, а нам просто позарез надо ее найти! – принялась она объяснять положение вещей. – Вы ведь врач, должны помочь!
– Как же я помогу? – всерьез удивился Юрий. – Я ее столько лет не видел!
– А это кто сказал? – послушно раскрыла рот Клавдия.
Юрий оглянулся.
– Никто. Это я сам! Выразился. Я, конечно, очень печалюсь, что Лиля сбежала. Но… видимо, я немного ошибался, она была в браке не настолько счастлива, – поджал он губы.
Клавдия его уже и не слушала. Куда больше ее занимал Жора. Он как-то странно прохаживался по комнате, потом вдруг слишком фальшиво «спотыкался», долго валялся на полу, нехотя поднимался и снова топтался по ковру, сильно вытягивая шею. При этом он еще умудрялся строить Клавдии страшные рожи.
– Жора… – окликнула его Клавдия. – Чего это с тобой?
– Да это он у меня Лилю высматривает, – просто пояснил Юрий Бродский. – Молодой человек, вы еще в кладовку не заглядывали, она там, возле туалета.
– Спасибо, – вежливо качнул всем телом Жорж и потрусил в кладовку.
Естественно, там Лили тоже не наблюдалось, и Жора предстал пред очами собеседников с самым унылым видом.
– Ну? Нет ее? А вы хорошо смотрели? – с неподдельным интересом спросил Бродский. – Я примерно так и думал. Вы знаете, – обратился он к Клавдии. – Лиле наверняка наскучил ваш сын… это же он, если я не ошибаюсь? – кивнул он на Жору.
У Клавдии Сидоровны от возмущения грудь раздулась, как кузнечные мехи:
– Чего это вы оскорбляете моего сына? И вовсе даже это не Даня! Это так… мой близкий друг – Жора!
– Жора… М-да… Что-то такое я и полагал, – откинулся на подушки Юрий. – Мне кажется, только ваш сын сам сможет найти свою жену. Если они еще нужны друг другу.
– А это кто сказал? – снова уставилась в рот Бродского Клавдия.
– Это тоже я. Вы что же, думаете, я сам-то и вовсе говорить не умею? – обиделся тот.
– Что-то такое я и предполагала, – язвительно ухмыльнулась Клавдия, поблагодарила за встречу и стала прощаться.
Они ехали в машине молча и были страшно недовольны друг другом.
– Ну и скажи мне, великий конспиратор, на кой черт ты валился на пол посреди комнаты? – не выдержала Клавдия. – Столько неловкости из-за тебя натерпелась.
– Да? А чего вы все кругалями бродите? «Ах, не встречались ли случайно?» – кипятился горячий детектив. – Какое там случайно?! Надо было сразу в лоб: «Куда Лилю спрятал, поганец?» У него же на роже написано, что он ее спрятал!
Клавдия хотела ему объяснить, что так опросы не проводятся, что надо расти в профессиональном плане, но посмотрела на сдвинутые брови спутника и только вздохнула:
– Ах, Жорж, если бы ты видел, что написано на твоей роже! Хорошо, что ты не умеешь читать.
Как бы там ни было, расстались они уже вполне миролюбиво.
– Ничего, – успокаивала себя и Георгия Клавдия. – Ничего. Это хорошо, что Лили там не оказалось. Вот был бы номер, если бы ты ее обнаружил в кладовке, возле туалета. Не скоро бы Даня сумел ее простить. А так…
– Чего хорошего-то? У этого больного врача ее нет, а где она тогда может быть-то? – похоже, Жора всерьез надеялся девушку обнаружить в пристанище одинокого мужчины. С другим вариантом у него теперь никак не выплясывалось.
Клавдия на секунду задумалась, а потом вдруг сурово уткнулась взглядом Жоре в переносицу:
– Скажи мне, Георгий, отчего ты не выспросил у этой Шейкиной какие-то другие адреса одноклассников?
Жора поперхнулся, а потом вызывающе ответил:
– Потому что я был занят! Я охранял вас! Между прочим, там чуть вам в сумку не залезли, а я ка-а-ак рыкнул, и все – похититель испарился. А вот почему вы так отнеслись к допросу? Пока никого не было, только и делали, что кричали, а уж когда туча народу на эти прилавки кинулась, вы давай допрашивать! И теперь получается, что мы ни фига не знаем!
– Ну так уж и ни фига, – дернулась Клавдия. – Во-первых, у нас есть еще один адрес – строительной компании Сони Ранет. Завтра и поедем, а потом у нас еще ресторан, клуб этот бильярдный. У меня на него огромные надежды.
Тут Жора оживился:
– Точно! У меня тоже на все кабаки такие надежды! Ни разу еще без девчонки не ушел! А вы на кого… кхм… Я все понял, – посерьезнел он, увидев, как окаменело лицо коллеги. – Так где, вы говорите, компания находится?
– Еще не знаю. Мне только название известно – «Шило на мыло» называется.
Жора недоверчиво сморщил нос:
– Чего-то я такой строительной фирмы не припомню… Может, все же «Шик-блеск»?
– Какая разница? Не умничай, Жора! Завтра нам нужны твои незагруженные мозги, – фыркнула Клавдия и вывалилась из машины.
Она шла домой, и душа ее пела. Ну и что, что они сегодня так ничего нового и не узнали, зато они уже все ближе к разгадке, потому что круг смыкается все плотнее. Не может Лиля испариться, у кого-то да обнаружится. Завтра она спокойно займется Соней Ранет, и не надо будет ни от кого убегать – Катерина Михайловна теперь не поплетется следом. И Петр Антонович не станет поучать скрипучим голосом. И можно вполне спокойно смотреть ток-шоу.
Дверь ей открыл Акакий. Вид у него был какой-то виновато-задумчивый.
– Что? Не взяли? – упало сердце у Клавдии.
– Кого? Маменьку и Петра Антоновича? Взяли, еще как. Конечно, после того, как маманя заявила, что ей необходим в палате крохотный бассейн и зеркало в четверть стены, они засомневались – стоит ли ее определять, но я сообщил, что у маменьки это нервное, и они смирились.
