Эльвира Барякина - Гроб с музыкой
— Алло!
— Привет, Оль, это Кобец.
Ее голос тут же потеплел:
— Хорошо, что вы позвонили. А то я уже подумывала разыскать вас. Как ваши дела?
— Мне бы хотелось встретиться. И чем раньше, тем лучше.
— Что-то случилось?
— Да нет. Мне просто нужно уточнить кое-какие детали.
— Тогда заходите после работы. Я буду ждать вас.
Когда он положил трубку, Ярославна как-то по-новому взглянула на него.
— Что, пойдете к своей пассии подогревать отношения? Своим телом…
Леха совершенно изумился: ему почему-то почудились в ее словах нотки обиды.
— Вас, солнышко, это совершенно не касается. Не хотите мне грудь показывать, вот и сидите с ней наедине. А я пойду по пассиям!
* * *На улице было тепло. Леха расстегнул сверху рубашку, открыл окно в такси. Мысль о сказанной Ярославне гадости бурлила и ликовала внутри. Раз она обратила внимание на его общение с другой женщиной, значит, ей не все равно? Или это ему только кажется? Полжизни отдать за правду!
Квартира Измайлова очень изменилась с похорон: двери и окна распахнуты, тяжелые бархатные занавески содраны, все кругом надраено до блеска, надушено каким-то освежителем с запахом весеннего леса. И посреди всего этого Ольга в простом светлом платье.
— Привет, — сказал он, пройдя внутрь. — Вы что же не собираетесь выдерживать положенные дни траура?
— Ни за что! — ответила она радостно. — Мы сегодня целый день боролись с остатками его запаха!
— Кто это мы? — поинтересовался Леха.
— Да целую бригаду наняла. Даже Никита помогал.
— А где он сейчас?
— Спит. Так устал, что уснул в восемь часов. Есть хочешь? — спросила она, внезапно перейдя на «ты».
— Хочу, — признался Леха.
— Пошли на кухню.
Готовила Ольга просто божественно. В ее огромном — чуть не до потолка — холодильнике хранилось столько вкусностей, что Леха просто диву давался. А ей явно нравилось его кормить. Под конец она принесла из комнаты два высоких тонконогих фужера.
— Я хочу выпить, — объявила, разливая «Мартини». — Составишь мне компанию?
Леха кивнул. Они чокнулись. Хрусталь празднично звякнул.
— Выпьем за свободу! — сказала Ольга торжественно.
Леха засмеялся.
— Ну ты и циник! У тебя же муж помер!
Она беспечно отмахнулась.
— Да пошел он к черту! Если бы я умерла, он бы горевал не больше моего.
Покопавшись в одном из ящиков, она достала красивую пачку сигарет.
— Ты куришь? А ну да, я помню… Видела, как ты курил на кладбище… Пойдем со мной на лоджию.
Заходящее солнце нагрело деревянные реечки, которыми было оббито все вокруг. Внизу во дворе визжали дети. И небо было розовым и чистым. Ольга подставила лицо теплым лучам.
— Знаешь, — произнесла задумчиво. — Я, кажется, впервые счастлива за пять лет. Вот еще было счастье, когда Никитку родила, и все. Что, сегодня день такой?
Она взглянула на Леху чуть искоса. Он откровенно любовался ею. В ней действительно что-то переменилось, расправилось, раскрылось. Черные глаза светились.
— Расскажи мне о себе, — попросил Леха, пуская дым в вечернее небо.
— А чего рассказывать? Родилась в Юрьевце — есть такой заштатный городишко на Волге… Большая деревня… Работы там нет, молодежь вся разъезжается. Остались одни старухи. Ну мне тоже понадобилось в город отправиться. Мама велела искать богатого жениха.
— Вот ты и нашла…
— Ага… Познакомились на дискотеке в «Кресте». На самом деле я туда пришла еще с одним парнем, вот он нас и представил. Ну, выпили, потом кто-то травки принес. После нее все вообще здоровским показалось. Парень мой куда-то делся. Слово за слово, сидели болтали, а потом Сережка меня к себе отвез. Помнится, пока ехали, он все смотрел на меня и говорил: «Ты красивая. Ты мне подходишь». Переспали. Потом он заезжать ко мне в общагу стал. Я тогда совсем дура была: он как приедет, начнет бибикать под окнами, подружек моих переполошит, те висят на окнах, на его тачку налюбоваться не могут. А мне приятно. Потом я забеременела Никиткой. Ну и вот…
Внезапно она вспомнила о чем-то и схватила Леху за руку.
— Хочешь, я тебе покажу одну глупость? Только ты не смейся, ладно?
Он согласно кивнул.
— Ладно.
Пробежав вперед, Ольга распахнула дверь в ту самую комнату, в которой еще вчера лежал покойник. Посередине на журнальном столике стояла настоящая живая елка, наряженная шарами и гирляндами.
— Правда, глупо? — спросила она, смущенно зарумянившись.
Вопреки обещанию, Леха рассмеялся.
— Не, очень мило…
Ольга села на ковер по-турецки и потянула гостя вслед за собой.
— Представляешь, у меня сто лет не было настоящей своей елки. В общаге не поставишь, а Сергей терпеть не мог всего этого. Я решила, что мне надо елку. Имею право?
— Имеешь, — весело согласился Леха.
* * *— Евгений Маркович? — удивленно подняла брови Ольга. — Да это отчим Сергея. Я видела его всего несколько раз: когда приезжала к мужу на работу и вот на похоронах. Сергей так стыдился его, что даже на свою собственную свадьбу не пригласил.
— Так это правда… — произнес Леха задумчиво. — А что за кошка пробежала между ними?
— Не знаю. Сергей не любил рассказывать про него. По-моему, Евгений Маркович его бил. А потом ты же знаешь, как это бывает: отчим-неудачник начинает придираться по каждому пустяку, говорит всякие гадости, типа «у тебя все равно ничего не выйдет»…
Леха вспомнил напряженное, вечно какое-то помятое лицо фотографа.
— Да, пожалуй, он мог бы… Ну и в результате?
— В результате Измайлов стал «новым русским», а Почкин как был, так и остался. В перестройку его фотоателье закрыли, жена умерла… Серега и взял его из жалости на работу в альянс.
— Под условием, что тот никому не расскажет об их родстве?
— Наверное, так…
— А знаешь, — усмехнулся Леха, — он ведь теперь всем на работе доказывает, что является прямым наследником твоего мужа.
Ольга презрительно скривила губы.
— Проснулся, подснежник!
— Как думаешь, он мог приложить руку к этому убийству?
Она покачала головой.
— Не знаю. И знать не хочу. Давай не будем больше об этом. Противно вспоминать.
Поддавшись какому-то смутному чувству, Леха дотронулся до ее смуглой щеки. Ольга явственно вздрогнула, но не отпрянула, только ее беспокойные черные зрачки заблестели ярче.
В воздухе пахло еловой смолой, а в большом оранжевом шарике отражались их лица: смешные и страшненькие. Тонкие пальчики Ольги расстегивали Лехину рубашку. Он закрыл глаза. Почувствовал легкий поцелуй на своем плече и теплую волну ее сладких духов.
Пронзительная трель разбила все очарование. Ольга шепотом чертыхнулась и протянула руку за телефоном, стоящим на комоде.
— Слушаю! Да… Это тебя… — удивленно проговорила она, посмотрев на Леху.
Он взял трубку.
— Я!
— Кобец, — донесся до него голос Топ. — не подходи к окну и ничем не выдавай своих бурных эмоций. Просто слушай. Понял?
— Что-то случилось?
— Напротив окна стоит старая пятиэтажка. Та, которая расположена к вам торцом, видишь?
— Ну? — все еще ничего не понимая, проговорил Леха.
— Под самой крышей круглое окошко. Через него за вами следят.
— В чем дело? — спросила Ольга, беспокойно заглядывая в изменившееся Лехино лицо. Но он сделал ей знак молчать.
— Угадай с трех раз, кто пытается за тобой шпионить? — продолжала неистовствовать Топ.
Сердце Лехи окаменело.
— Ярославна! — выдохнул он зло.
— Вот именно, мой мальчик!
Леха кинул трубку на место и принялся поспешно застегивать рубашку. Ольга испуганно вцепилась в него.
— Что случилось? Кто это звонил?
Но он ничего не мог отвечать: бешеная ярость просто переполняла его до краев.
— Извини… Мне надо бежать… Я тебе потом все объясню.
Подбородок Ольги задрожал, черные глаза смотрели, не понимая.
— Ты вернешься? — спросила она так, что острая жалость невольно полоснула Леху. Он обнял ее, притянул к себе.
— Обещаю. Извини, что так получилось, ладно? Будь хорошей девочкой.
* * *Дожидаться лифта Леха просто не мог. Он кинулся вниз по лестнице, выскочил из подъезда, оглянулся кругом. Злополучная пятиэтажка была с другой стороны дома. Завернув за угол, он увидел припаркованную за гаражом бежевую «тройку». Топ бибикнула ему. Леха подбежал, всунулся в открытую форточку.
— Ба, ты здесь! Ты уверена, что Ярославна там?
— Абсолютно! Я за ней проследила.
— Эх, я ей сейчас задницу надеру!
— Я с тобой! — тут же заявила Топ, но Леха остановил ее:
— Не надо, я сам.
Она понимающе усмехнулась.
— Ладно, потом расскажешь в деталях о процессе.
* * *Деревянная лестница, ведущая на чердак, надсадно скрипела под Лехиными шагами. Взобравшись на самый верх, он толкнул большой квадратный люк и вскарабкался внутрь.
