Дарья Калинина - На шпильках по джунглям
– Послушай, а у тебя есть подозрения, кто мог это сделать?
– Сам ломаю голову. Так и этак прикидываю, но все равно не понимаю, кому это было нужно. То есть убить отца хотели многие. Он всегда сам вел свои дела, а в стране такая нестабильная ситуация, что возможны любые варианты.
– Например?
– Мы в нашей стране знаем целый ряд примеров, когда белые хозяева внезапно куда-то исчезали, а им на смену приходили уже хозяева черные. И такое случилось не в одном месте и не один раз.
– Какой ужас! Ты хочешь сказать, что твоего отца могли убить люди из новой элиты, чтобы завладеть его имуществом?
– А также землями и рудниками, – кивнул Петрес. – Всем нам – белым – есть что терять.
И, хмуро зашагав по своему кабинету из одного угла в другой, брат Криса торжественно произнес целую речь:
– Но никто из нас не собирается за здорово живешь отдавать этим собакам то, что наши предки нажили своим кровным трудом. Наши предки не побоялись выступить против самой могущественной империи зла, какую только знало человечество, против ее величества королевы Англии. Ее политика колонизации новых земель вам хорошо известна. Но тут в Кимберли и Трансваале ее жадность наткнулась на отпор наших предков – буров. Мы не сдались тогда, мы не сдадимся и сейчас!
Ну, допустим, тогда, в 1902 году, буры как раз таки и сдались. Но, правда, сдача была весьма условной, потому что Англия возместила бурам все их потери, а также оставила в покое те земли, на которые они претендовали.
– Петрес, а прости за нескромный вопрос: твой отец был богат?
– Очень. К чему мне скрывать это от вас, если об этом знают все? Да, мой отец был богат.
– А ты? – спросила Кира.
– Я тоже не беден, – усмехнулся Петрес. – От моей матери мне досталось неплохое состояние. А почему вы интересуетесь?
– Буду говорить с тобой напрямик, – приосанилась Кира, сидя в кресле. – Мы с Лесей беремся за это дело, хотим расследовать, кто убил твоего отца. И поэтому мы тебя сейчас и спрашиваем, насколько велико твое личное состояние. И не мог ли ты…
– Что «не мог ли я»?
Петрес приподнялся в кресле, теперь он отбросил всякую вежливость и выглядел так грозно и устрашающе, что подруги едва удержались, чтобы не сигануть прочь. От этого бесславного бегства их удержал лишь тот факт, что Петрес буквально навис над ними, преграждая единственный путь к бегству.
– Так что вы имели в виду, задавая свой вопрос? Не мог ли я убить своего отца? Это вы хотели спросить?!
Теперь Петрес уже кричал во весь голос, а потом заметался по своему кабинету, воздевая к потолку сжатые в кулаки руки. Он громко топал, отчего содрогался весь дом, а человеческие черепа подрагивали, того и гляди, грозя выпасть на пол.
Но подругам было все равно. Из кресел их словно выбросило. Они встали в дверях, собираясь бежать, а Петрес, увидев это, завопил что было мочи:
– Вон! Пошли вон, гнусные мерзавки! Вон, я сказал, или я за себя не отвечаю!
Подруги вылетели из дома Петреса, ничуть не обескураженные его ответом. Примерно так они себе и представляли разговор с братом Криса. Петрес не был мирным человеком. О его буйных выходках ходили всякие слухи. А свежие кровоподтеки на лице его единственной прислуги ясней всяких слов говорили о том, что свой норов Петрес сдерживать не привык.
Его он унаследовал от своего отца, а вот его замечательную выдержку, увы, нет. И поэтому, как уже знали подруги со слов других, и не было в жизни Петреса ни жены, ни постоянной девушки. Одна лишь прислуга, которая тоже недолго терпела буйные выходки хозяина. И, расставаясь с одной служанкой, Петрес немедленно приводил в свой дом новую девочку для битья.
Обратно подруги не торопились. В ночное время Кейптаун был дивно хорош. Всюду сверкали огни. Вдалеке шумел океан. На фоне звездного неба в ореоле облаков, видневшихся даже сейчас, Столовая гора вырисовывалась причудливым силуэтом.
– Какой красивый город!
– Даже и не скажешь, что теперь тут так неспокойно.
Несмотря на это, подруги решили, что главные и хорошо освещенные улицы, на которых полно людей, вряд ли представляют для пеших туристок серьезную опасность. Какие бы страсти ни раздирали население этой страны, в одном они должны быть единодушны. Туристы – это деньги. А значит, с ними надо быть максимально любезными, неважно, черные они, белые или серо-буро-малиновые в полосочку.
Однако когда подруги вернулись домой, то внизу их встретила сердитая и заплаканная Вера. Схватив подруг за руки, она поволокла их в сторону кухни. В этот поздний час Лимпо уже отправился в свою спальню, где неизменно смотрел свои любимые боевики или на худой конец саги о звездных героях, которые транслировались в этот вечер по телевидению.
– Что случилось? – удивилась Кира, когда Верунчик поволокла ее за собой в пустующее помещение. – О! Да ты уже без гипса!
Нога Веры была и впрямь без лангетки. И хотя все еще припухшая и какая-то неестественно белая, недаром столько времени провела под глухой повязкой, она была совершенно целой.
– Ты можешь ходить! – шумно радовалась Кира. – Да это же надо отметить!
Но тут Вера наконец впихнула ее на кухню и захлопнула дверь, Леся едва успела шмыгнуть туда за подругами. Впрочем, судя по тому тону, каким Вера повела разговор с ними, о дружбе между ними тремя можно было забыть на долгие годы. Верунчик буквально затиснула Киру в угол.
– Ты что наделала? Что ты затеяла? – нападала на нее Вера. – Что за идиотское расследование ты задумала?
– О чем ты?
– О чем я? О чем? А ты, скажешь, не таскалась сегодня к Петресу? Не задавала ему там всякие дурацкие вопросы?
– Ну да, съездили к нему. Да, и я спросила у него, кто мог прикончить его папашу. И что?
– И ты еще спрашиваешь, что? Ты оскорбила человека своими грязными подозрениями. И не просто какого-то там человека, а родного брата моего жениха. И какого брата! Невооруженным глазом видно, что Петрес имеет на Криса большое влияние.
Теперь голос Верунчика из агрессивного стал жалобным, почти плаксивым:
– Ты что, не понимаешь, что натворила? А если теперь Петрес настроит Криса против меня?! Что тогда будет со мной? Я потеряю Криса! Я уже его теряю! Он был так недоволен, что сразу же после телефонного звонка брата заперся у себя в спальне и не отвечает!
– Погоди, Петрес что, сюда звонил?
– Да! Звонил и так орал, что даже я услышала. Кричал, что вы обе отвратительные проныры, что вам место под забором. И еще кое-что о ваших дурных манерах и привычке совать нос не в свое дело.
– И это он все про нас? Надеюсь, твой Крис заступился за нас?
Верунчик растерялась. Кажется, такое ей и в голову не приходило.
– Ну, он что-то такое мямлил, что вы хотите только разобраться в этой ситуации. Но Петрес бросил трубку, так что Крису не удалось толком ему ничего возразить.
– Тряпка твой Крис! – в сердцах воскликнула Кира.
– Нет, он не тряпка. Это вы… Это все ты виновата! Это ты суешь нос не в свои дела!
Лесе это надоело. Какое право имеет Верунчик разговаривать с Кирой в таком тоне? Если они что-то и сделали не то, так ведь исключительно ради нее. Чтобы не угораздило ее в четвертый раз обжечься еще круче, чем первые три. Выйти замуж за убийцу, который уже провел в сумасшедшем доме не один год, куда как страшней, чем оказаться связанной брачными узами с наркоманом или гуленой.
И, выступив вперед, Леся твердо сказала:
– Не ори на Киру. Это мы с ней вместе затеяли это расследование.
– Вместе?
– Да. И лишь для того, чтобы уберечь тебя.
– От чего?
– Если убийца – это кто-то из членов семьи Криса, то…
– О боже! – закатила глаза Верунчик. – Да сколько раз вам повторять, господина Якоба убили черные! Ясно вам? Это сделали обиженные чернокожие! Никак не белые! И уж точно не мой Крис и не Петрес! Скажите мне, разве дети убивают своих родителей?
– Ага, еще скажи, что и жены никогда не покушаются на жизнь своих половин.
– Этого я не знаю. Про Беатрис мне ничего не известно. Но если Петрес хочет, чтобы все осталось так, как есть, нечего вам выеживаться.
– Как ты сказала?
– Выеживаться… И если хотите знать, то и гипс я сняла ради вас. Чтобы до вас доперло: обо мне больше не надо заботиться. Теперь у меня есть человек, который сделает это куда лучше вас!
– Так ты хочешь, чтобы мы уехали? – дошло наконец до подруг, к чему был весь этот спектакль.
Как все артистичные натуры, Верунчик не могла просто и спокойно сказать подругам, что в их присутствии больше тут не нуждаются. Нет, ей надо было устроить настоящее театральное действие.
– Да! Хочу! – порывисто выкрикнула Вера. – И чем скорей вы уедете, тем лучше будет для всех нас!
Подруги переглянулись. Не станут они навязывать свое общество тем, кому оно не нужно. Прямо сейчас купят обратные билеты на самолет и покинут дом Криса. Нет, лучше сразу его покинут. В аэропорту им точно удастся купить билеты назад. Россия – большая страна. Если не прямо в Питер, то куда-нибудь в Москву или Барнаул билеты точно будут.
