Дарья Донцова - Развесистая клюква Голливуда
— Папочка, что это такое, — заныла Юля, — ядерная зима?
— Изменение климата планеты после глобального военного конфликта с применением атомного оружия, — неожиданно произнес с порога мужской голос.
— Милый, какой ты умный! — по привычке сказала Аня и тут же добавила: — Кузенька, зачем ты встал с кровати?
— Отлично себя чувствую, — пробубнил бизнесмен, — заснул, увидел дурацкий сон и решил спуститься к обеду.
Я посмотрела на престарелого новобрачного. Вид у Кузьмы Сергеевича был не ахти, лицо приобрело красновато‑багровый оттенок, рот стал похож на клюв утенка, веки набрякли.
— Вы не заболели? — спросил Миша.
— Похоже на аллергию, — вздохнул Пряников, — я грешу на вишневый компот, который пил утром.
— Ее нет! — с новой силой закричала Олеся. — Очнитесь! Случилось чудо воскрешения! Надо ее найти! Спросить! Узнать!
Миша повернулся к Белке:
— Что с ней?
— Шиза, — констатировала Юля, — или передоз.
Из кухни медленно вышла Маша, ее лицо покрылось неровными пятнами, она подняла руку, почесала лоб, и я увидела, что ее пальцы мелко‑мелко трясутся.
— Вот она! — завизжала повариха. — Пусть скажет! Ее нет! Дайте мне воды.
Олеся вскочила, зачерпнула из супницы куриный бульон и стала пить его прямо из половника.
— Фу! Папа!!! Прикажи ей перестать! — возмутилась Юля. — Это общая ложка!
Белка встала.
— Спокойно! Что случилось? Олеся, говори четко и понятно!
Повариха разрыдалась и начала креститься, в разговор неожиданно вступила Маша:
— Юля упомянула про пломбир, я захотела полакомиться, подошла к Олесе и спросила: «У вас есть шоколадное мороженое?» Та ответила: «До фига, лежит в холодильнике», — потом она пошла в кладовку и заорала.
— Не так рассказываешь! — воскликнула Олеся. — Мы вместе пошли в кладовку. Я взялась за ручку морозилки, а ты откинула крышку и завизжала!
— Уймись! — подскочила Маша. — Я оставалась у плиты!
— Нет, — уперлась Олеся, — ты со мной потопала!
— Никуда я не ходила, — растерялась жена Олега.
— Я че, дура? — разозлилась повариха.
— Вероятно, — огрызнулась Леонова, — она напилась, там на столике открытая бутылка коньяка стоит!
— Олеся не употребляет алкоголь, — сказала я, отчаянно расчесывая шею, — вот съесть за раз батон с пачкой сливочного масла она может.
— Да в склянке яблочный уксус, — заголосила повариха, — ступай, понюхай.
— Не хочу, — отказалась Маша, — теперь ясненько, отчего тебя глючит! Надышалась ядовитыми парами! Я с тобой в кладовку не ходила!
— Ходила! — завопила Олеся.
— Нет!
— Да!!
— Нет!!!
— Да!!!
— Остановитесь, — гаркнул Никита, — бабы! Прекратите галдеж.
Олеся и Маша замерли с раскрытыми ртами. Я обратила внимание, что их лица стали бордовыми, и удивилась столь яркой кожной реакции на нервное раздражение. До сих пор Олеся никогда не походила на гибрид помидора с баклажаном под соусом из кетчупа.
— Замолчали? — строго спросил Бурундуков. — Теперь отвечаете на мои вопросы. Говорит лишь та, к которой я обращаюсь. Олеся! Кто исчез?
Повариха ткнула в Машу пальцем:
— Она… она…
— Мария не пропадала, — оборвал кухарку Никита, — мы отчетливо видим ее в комнате.
— Она врет! — зачастила Олеся. — Мария первая в кладовку поскакала. Чего ей там понадобилось?
Бурундуков хлопнул ладонью по столу.
— Молчать. Вопросы задаю я!
Сейчас орнитолог мало походил на любителя фотоохоты на птичек. Простоватые голубые глаза посерели, лицо вытянулось, даже нос картошкой приобрел более четкую форму. А еще меня удивила фраза: «Вопросы задаю я», как будто из телесериалов про доблестные органы правосудия.
— Кто исчез? — ледяным голосом спросил Бурундуков. — Имя, фамилия?
Ага, еще год рождения и адрес прописки! Чем дольше Никита допрашивает Олесю, тем более странные мысли лезут мне в голову. Разве орнитологи так разговаривают? Или наш гость переквалифицировался?
— Труп ушел, — хриплым голосом сказала Олеся, — удрал.
Я посмотрела на Белку. Очень некстати Маше захотелось шоколадного пломбира. Повариха и жена Олега нечаянно узнали правду, и нам с бабулей теперь не удастся изобразить неведение и подготовить достойный акт мести Ивану с Михаилом. Кстати, где наш Ваня? Почему режиссера нет в столовой? Наверное, он прячется неподалеку и снимает всех из укрытия.
— Вам показалось, — улыбнулся Никита, — трупы не ходят.
— Она ожила! — перекрестилась Олеся. — Господи помилуй! Больше я не стану грешить. Все! Брошу с Серегой встречаться, у него жена есть.
— Сами посмотрите, — выдохнула Маша и почесала голову.
Все присутствующие, кроме Кузьмы Сергеевича, ринулись в кладовку.
— Вау, пусто! — запрыгала Юля.
— М‑да, — крякнул Никита, — изнутри холодильник открыть затруднительно, его можно отпереть только снаружи.
— Дух способен просочиться сквозь любые преграды, — завопила Олеся, — это чистая энергия!
— Давай без глупостей, — поморщился Бурундуков.
— Нехристь, — накинулась на орнитолога Олеся, — в «Кошмаре» случилось чудо!
Миша оглушительно захохотал и захлопал в ладоши.
— Браво! Бис! Снимаю шляпу! Даже я поверил! А обмануть Иванова удается единицам.
— Тебе плохо? — заботливо спросила Анечка. — Водички налить?
Михаил поманил всех рукой.
— Пойдемте, господа, в столовую. Вы забыли, где мы находимся? В отеле, который развлекает гостей при помощи фокусов на тему убийств. Никакой девушки не было!
— Но я видела тело, — возразила Юля, — на втором этаже!
Олег раскашлялся и пошел к столу, остальные цепочкой потянулись за ним.
— Чего ты ночью делала в тупиковом коридоре? — весьма кстати поинтересовалась у Маши Анечка, когда мы расселись по местам.
Леонова вздохнула.
— Мне не спалось, голова от непогоды разболелась, я хотела взять на кухне воды, но перепутала, куда идти. В этом доме десять лет проживешь и все равно заблудишься. Добралась до конца коридорчика, а там она!
— Ага, — кивнул Миша, — на то и рассчитывали хозяйки! Они везде манекены расшвыряли. Не все куклы хорошего качества, в гостиной откровенная джинса, с пяти метров понятно, что тело не настоящее, а резиновый муляж. Но той ночью Степашка и Изабелла Константиновна превзошли самих себя. Даже я купился, чес слово, и испугался. Браво!
Я уставилась на Белку. Лучшая защита — нападение. Продюсер сообразил, что его трюк раскрыт, и перевел стрелки на нас с Белкой. Получается, это мы придумали фокус с девушкой, и мы не сможем отрицать сей факт, потому что «Кошмар» — отель‑преступление. Бабуля обомлела, она явно пыталась подобрать нужные слова.
— Это как‑то слишком — сдергивать людей ночью с кровати, — возмутилась Аня. — В любом розыгрыше должен быть намек: это шутка. Кузьма Сергеевич утром очень переживал, когда услышал про труп. Вы невероятно жестоки.
— Наоборот, вышла ржачка! — обрадовалась Юля.
— Ужасно! — топнула ногой Аня. — Маша, твое мнение?
— Неудачная шутка, — промямлила Леонова, — слишком натуральный муляж. Думаю, у Олега из‑за нервов лицо прыщами обсыпало, он переволновался вот и заболел.
— Вы перешли ту границу, где удачный розыгрыш становится издевательством над людьми, — накинулась на Белку Аня, — нанесли ущерб нашей психике и здоровью!
— Ни фига, — запрыгала Юля, — отвянь, зануда! Прикольно было.
— Прикажите своей дочери соблюдать вежливость! — возмутилась Пряникова. — Да и о себе подумайте! Отказались тело осмотреть! А? Вы с ними в сговоре! Вы знали, что труп живой, поэтому и не беспокоились! Вам пообещали за содействие скидку на спирт.
Геннадий Петрович прикинулся глухим, а Юля уперлась ладонями в стол.
— Че? Не неси про папочку дерьмо. Он тут ваще никак! Мы сюда впервые приехали!
— Значит, твой папочка великолепный врач, раз он живого покойника от муляжа отличить не может! — впала в раж Анна. — Либо он неуч, либо соавтор жестокого розыгрыша.
Словосочетание «живой покойник» развеселило Бурундукова, Никита стал повторять его на разные лады:
— Живой труп? Живой покойник! Живой покойник… Хорошее название для иронического триллера!
Я крепко сцепила зубы. Молчи, Степа.
— У меня голова болит, — вдруг признался молчавший все это время Кузьма Сергеевич, — словно изнутри раздувается!
— Солнышко, — забеспокоилась Аня, — может, выпьешь водички? Чаю? Сделать тебе массаж воротниковой зоны? Отвести в спальню?
Кузьма Сергеевич поежился.
— Мне во сне привиделся кошмар. Якобы я очнулся и вижу привидение. Жуткое, с цепями, в грязном балахоне. Оно ко мне подошло и как завоет: «Кузька, умри! Кузька, подохни! Кузька, не жить тебе! У‑у‑у!» Я хотел оттолкнуть призрака, а он все ниже, ниже наклоняется, да как навалился на меня, я даже ощутил запах апельсина.
