Наталья Александрова - Потусторонним вход воспрещен!
– Не дергайся! – прошипел он, склонившись к самому уху, и потащил ее к краю тротуара, где стояла их машина. – Не дергайся и не кричи, а то отправишься на тот свет!
В подтверждение серьезности своих намерений он упер ей в бок маленький плоский пистолет.
Девушка побледнела, открыла рот, словно собираясь закричать, но только испуганно охнула. Валидол подтащил ее к машине, рывком распахнул дверцу, втолкнул девчонку на заднее сиденье и уже хотел вскочить следом за ней, но в этот момент кретин Штемпель резко подал машину вперед. Валидол выругался, замешкавшись, машина затормозила чуть впереди, Валидол рванулся за ней и вдруг споткнулся о чью-то подставленную ногу. Тело продолжило движение, но ноги отстали, и Валидол с размаха грохнулся на тротуар. Пистолет вылетел из руки и откатился в сторону.
Валидол попытался подняться, отжался на руках, повернул голову и увидел над собой ту самую немолодую тетку, которую они утром взяли на Московском вокзале и которая потом сбежала от них, выставив перед Профессором полными кретинами. Так вот кто подставил ему ножку в прямом и переносном смысле!
– Снова ты?! – прошипел Валидол и потянулся за пистолетом.
Однако старая знакомая левой ногой отфутболила пистолет, который точно, как бильярдный шар в лузу, угодил в приоткрытый люк. А подлая тетка бросилась к машине. По дороге она умудрилась со всей силы наступить Валидолу на руку. Тот взвыл от боли, потерял равновесие и снова вытянулся на асфальте.
Штемпель в боковом зеркале увидел, что Валидол подтащил к машине какую-то девицу, втолкнул на заднее сиденье. Он выжал сцепление, сорвался с места и тут же понял, что поспешил – шеф не успел вскочить в машину и теперь догонял ее, матерясь.
– Ох ты, мать честная… – выдохнул Штемпель и резко затормозил.
Тут произошло что-то совсем непонятное: Валидол куда-то пропал, а на заднем сиденье оказалась та самая тетка, из-за которой случились все его сегодняшние неприятности. Тетка, которая сбежала от него при помощи громадной собаки, которая чуть не откусила ему, Штемпелю, руку…
Штемпель отпустил руль и хотел развернуться, чтобы вышвырнуть старую заразу из машины…
Но тут в его бок уткнулось что-то твердое, и безжалостный женский голос проговорил:
– Сиди как сидишь, а то прострелю бок, всю жизнь на лекарства работать будешь! Всю жизнь по больницам будешь таскаться, а какие у нас больницы, ты знаешь! Хотя откуда тебе знать…
По сегодняшней незабываемой встрече Штемпель успел понять, что эта тетка – особа крутая и с ней шутки плохи. Пристрелит и глазом не моргнет… Напарника его как покусала – и вправду едва руку не ампутировали!
– Да я ничего! – пробормотал он. – Ты, это… не горячись! А то пальнешь, не подумав…
– Да я-то абсолютно спокойна! – ответила та. – И в отличие от тебя ничего не делаю, предварительно не подумав. А вот ты делай, что велят, тогда останешься цел!
Штемпель послушно закивал.
– Руки на руль, и чтобы я их все время видела! И никаких резких движений! Поезжай вперед!
Сзади и так уже давно сигналили, и Штемпель послушно тронулся в сторону Обводного канала.
Валидол кое-как поднялся на ноги и провожал удаляющуюся машину злобным взглядом, тряся в воздухе отдавленной рукой.
Он уже представлял, что скажет Профессор, узнав об их очередной «удаче». И не только скажет. Все знают, что Профессор быстр на крутую расправу и столько проколов подряд ни за что не простит…
В этот трагический момент рядом с Валидолом остановился знакомый микроавтобус с надписью «Доставка цветов».
Василий распахнул дверцу и окликнул Валидола:
– Шеф, какие будут указания?
Валидол оживился. Он вскочил на сиденье рядом с Василием и крикнул:
– Догоняй ту машину!
– Сделаем! – радостно отозвался водитель и, только набрав скорость, скосил глаза на Валидола:
– Так это же наша машина!
– Наша! – рявкнул Валидол.
Василий понял, что шеф не в духе, и замолчал.
Когда незнакомец напал на Анфису, она совершенно растерялась.
Она слышала, что такое бывает, что людей похищают, но не среди белого же дня! Не с оживленной улицы!
И потом – кто она такая? Она не жена олигарха, и сама – не бизнес-леди. Дома у нее не хранятся картины старых итальянских мастеров или табакерки работы Бенвенуто Челлини. Не знает она никаких государственных тайн или экономических секретов, никогда не лезла в политику, не контролирует финансовые потоки, не была свидетелем тяжких преступлений…
Кому она нужна?
Она хотела закричать, позвать на помощь, но горло перехватил спазм, и голос не повиновался ей.
Вокруг спешили по своим делам занятые, озабоченные люди, и никому до нее не было дела, никого не волновало, что какой-то жуткий тип тащит беспомощную девушку в свою машину. А если кто-то из прохожих случайно встречался с ней взглядом – он скорее отворачивался, прятал глаза.
Никому не хотелось вмешиваться в чужие дела, вешать на себя чужие проблемы.
В таком заторможенном, почти бесчувственном состоянии, словно под наркозом, незнакомец втолкнул Анфису в машину. За рулем сидел мрачный парень в темных очках. Он мгновенно газанул, не дождавшись напарника, потом так же резко затормозил.
И вдруг рядом с Анфисой вместо злодея-похитителя оказалась та женщина, с которой они только что разговаривали на улице. Женщина, которая приняла ее за Алису.
Анфиса открыла рот, хотела что-то сказать…
Но женщина шикнула на нее, вытащила из кармана тюбик губной помады и, ткнув его в бок нервного водителя, выпалила:
– Сиди, а то пристрелю!
Самое удивительное, что водитель ей подчинился и поехал вперед.
Анфиса прикрыла глаза.
Все, что происходило с ней сегодня, казалось совершенно нереальным, напоминало дурной сон…
Нет, вовсе не дурной сон. Сны ей снились совсем другие.
Сегодняшние происшествия больше напоминали эпизод из какого-нибудь телевизионного боевика.
И особенно нереальной выглядела эта немолодая и явно не слишком спортивная женщина, которая каким-то непостижимым способом обезвредила того страшного человека, а теперь заставила подчиниться этого парня в темных очках…
Анфиса открыла глаза, повернулась к своей соседке, хотела ее о чем-то спросить, но та снова шикнула и предупредила взглядом – мол, сиди тихо, не вмешивайся в чужую игру!
А сама тут же громко сказала, обращаясь к Анфисе:
– Отвезем его к Прохору, у него и оставим. У Прохора четыре волкодава, от них не сбежит…
Водитель вдруг вскрикнул, резко повернул руль, так что машину развернуло поперек улицы, распахнул дверцу, выскочил на улицу и, как заяц, зигзагами бросился в темнеющую арку проходного двора.
Не успела Анфиса осознать происшедшее, как раздался оглушительный грохот, треск, звон бьющегося стекла, их машину швырнуло в сторону, и Анфиса потеряла сознание.
Пришла она в себя оттого, что ее кто-то тряс.
– Не надо… – пробормотала она, пытаясь натянуть на себя несуществующее одеяло. – Я еще немножко посплю…
Ей казалось, что она – маленькая девочка, ее будит отец, чтобы отправить в школу…
– Анфиса, Анфиса! – повторял незнакомый женский голос. – Попытайся встать!
Потом кто-то ударил ее по щекам, и она открыла глаза.
Над ней наклонилась какая-то женщина…
Анфиса встряхнула головой, все встало на свои места, и она вспомнила и эту женщину, и то, как ее пытались похитить, и как они ехали в чужой машине… потом был удар, грохот и темнота.
– Ты можешь встать? – повторила Надежда Николаевна. – Нужно выбираться из машины… обопрись на меня!
– Да я ничего… я в порядке… – проговорила Анфиса и почувствовала, что сказала правду – она действительно чувствовала себя совсем неплохо, и довольно легко выбралась наружу.
Они находились в каком-то глухом безлюдном переулке неподалеку от Обводного канала. С одной стороны возвышалась трехметровая стена из красного кирпича, с другой – мрачный, безжизненный заводской корпус.
Машина, из которой они вылезли, была развернута поперек улицы и здорово помята врезавшимся в нее синим микроавтобусом с надписью «Доставка цветов».
Анфиса подумала, что они с Надеждой Николаевной удивительно легко отделались.
Капот микроавтобуса был смят в гармошку, лобовое стекло рассыпалось на мелкие осколки, в кабине полусидели двое мужчин, не подающих никаких признаков жизни. Лицо одного из них было залито кровью.
– Бежим скорее! – воскликнула Анфиса, узнав в человеке с окровавленным лицом того злодея, который только что пытался похитить ее на Бронницкой улице. – Бежим, пока они не пришли в себя!
– Подожди, – довольно хладнокровно ответила Надежда Николаевна. – Во-первых, неплохо бы проверить, придут ли они в себя. Может, они уже того… отмучились. И потом… я хочу вернуть свою сумку!
– Сумку? Какую еще сумку? – изумленно переспросила Анфиса.
– Обыкновенную дорожную сумку… они утром отняли ее у меня, а я непременно должна ее вернуть!
