Дарья Донцова - Муха в самолете
Я пожала плечами:
– Встречала таких, шакал в шоколаде.
– Во, – подняла вверх палец бабка, – точно! Ладно, потолковать нам надо, пошли на кухню. Дома нет никого, девки на работе.
Я вошла в пятиметровую кубатуру и отметила, что ни бабушка, ни внучки не очень-то себя домашним хозяйством утруждают. Похоже, тут с Нового года никто не мыл посуду и не выносил помойное ведро. На столе громоздились лотки из-под готовых салатов и батарея вскрытых банок из-под джин-тоника и прочих отвратительных коктейлей.
– Чайку глотнешь? – радушно предложила старуха.
– Нет, – быстро сказала я, – спасибо.
– Не стесняйся, – подбодрила меня Вера Ивановна, пытаясь найти чистую чашку, – не объешь нас, внучки хорошо зарабатывают!
– Просто не хочется, – сопротивлялась я, глядя, как Вера Ивановна спокойно опускает пакетик с заваркой в кружку, на краях которой виднелся след розовой помады.
– Ну пусть постоит, – настояла на своем хозяйка.
– Так почему вы решили, что у Ильяса и Аси роман? – решила я вернуть разговор в нужное русло.
Бабка усмехнулась:
– Говорила же, запрутся и молчат. Чем занимались! А? Вот только я никак скумекать не могла, ну зачем ей этот сироп нужен? Аську всегда деньги интересовали, а Ильяс на богатого не походил. Нет, сам чистенький, рубашонка свежая, ботиночки блестят, но денег больших не имел, никогда ничего не приносил – ни цветов, ни конфет, ни вина…
– Вера Ивановна, – перебила я старушку, – а кто, кроме Розы Башметовой, мог желать смерти Асе?
Вера Ивановна взяла одну из банок, потрясла ее, потом вылила в рот остатки смеси и спокойно ответила:
– Ох, много бы их нашлось! Начну перечислять, пальцев не хватит. Накуролесила Аська, назапутывала узлов, хотя это она в мать пошла, в Веронику, покойницу. Вот та пройда была страшная, но, в отличие от Аськи, умная, своего не упускала, головой думать умела, не только нижним этажом пользовалась, но и мозгами шевелила. Окрутила Марка Матвеича и потом в масле каталась! Уж Луиза Иосифовна, наверное, злилась, а толку? Кабы у нее потом сын не появился…
У меня закружилась голова.
– Вера Ивановна, миленькая, – взмолилась я, – сделайте одолжение, объясните понятно, кто такой Марк Матвеевич?
– Муж Луизы Иосифовны.
– А Вероника?
– Мать Аськи, она ее от Марка и родила! Ладно, слушай внимательно, попытаюсь все по полочкам рассовать, – пообещала Вера Ивановна. – Ты чаек пей, а я болтать начну.
Рассказ потек плавный, и через некоторое время я и впрямь разобралась в ситуации.
Вера Ивановна получила в свое время часть этой квартиры от завода, конечно, в коммуналке жить плохо, но если выезжаешь из деревянного барака с системой по принципу «на тридцать комнат всего одна уборная», то придешь в эйфорическое состояние. Не видать бы Вере Ивановне такого счастья, да несчастье помогло. Ее дочь вместе с зятем погибли во время аварии, произошедшей на предприятии. Дирекция, чтобы хоть как-то замять дело, мигом перевезла Веру Ивановну с двумя крошечными внучками на новую жилплощадь, грубо говоря, откупилась квадратными метрами. Если честно, то Вера Ивановна не слишком и горевала. Молодые любили заложить за воротник и могли даже поколотить мать. Пока Коля и Света были живы, Вера Ивановна боялась рот раскрыть, за каждое не к месту сказанное слово ей доставались тычки. Да и надежды вылезти из барака не было совсем, заработанные средства молодые пропивали, а на производстве бесплатно квартиры давали только тем, кто ударно работал. А тут такая радость: и мучители сгинули, и комнаты свои получила.
В соседках у Веры Ивановны оказалась веселая Вероника, безмужняя мамаша, ее дочке Асе было чуть меньше лет, чем внучкам одинокой бабушки. Сначала Вера Ивановна недоумевала: ну с какой стати Вероника, ничем не примечательная сотрудница заводской лаборатории, огребла себе целых две комнаты в доме, но потом поняла, в чем дело.
С виду Ника казалась глуповатой простушкой, ни о чем, кроме новых нарядов, и не думавшей, с Верой Ивановной она подружилась сразу и частенько просила ту:
– Слышь, бабушка, пригляди за Аськой, меня опять в ночную смену поставили!
Но Вера Ивановна работала на том же заводе и очень хорошо понимала, на какую работу собралась просидевшая полвечера в ванной Ника, по цехам предприятия тихой змеей ползал слушок: главный конструктор завода, человек более значимый, чем сам директор, благоволит к Нике, и именно благодаря протекции Марка Матвеевича она и получила комнаты в отличных хоромах.
Вера Ивановна в дела своей соседки не вмешивалась, помощь оказывала ей охотно и никогда не судачила с другими бабами о Нике. Местные кумушки пытались допрашивать Веру Ивановну, но та лишь равнодушно пожимала плечами:
– Живем спокойно, она дочку растит, я внучек, не о чем и толковать, все как у людей.
И это было неправдой. Ника имела намного больше других. Раз в неделю, по вечерам, где-то после одиннадцати, она притаскивала домой продуктовый заказ и весело говорила бабке:
– Давай дели на всех.
Открыв в первый раз коробку, Вера Ивановна ахнула, там лежали такие вкусности! «Докторская» колбаса отличного качества, не толстый, синий, осклизлый кусок, а ровненький, розовый батончик с замечательным ароматом, остродефицитный по тем временам растворимый кофе импортного производства, сыр, гречка… Много чего недоступного для простого человека было в той коробочке.
– Где ж ты взяла такое? – не утерпела Вера Ивановна.
– Ешь и не спрашивай, – улыбнулась Ника.
А еще у соседки неожиданно появлялись деньги, на заводе получку давали пятого и двадцатого. Иногда, числа тридцатого, Ника спрашивала:
– Бабусь, десяточкой не выручишь?
Вера Ивановна, откладывавшая часть заработанного, вынимала купюру, а через день Ника аккуратно возвращала одолженное. Оставалось лишь удивляться, где она разбогатела, до зарплаты еще требовалось дожить.
Сложив вместе все слагаемые, Вера Ивановна поняла: Марк Матвеевич крутил «амуры» с хорошенькой лаборанткой, а когда на свет появился плод любви, не открестился от Аси, начал содержать любовницу с дочерью. Конечно, женатый конструктор поступал нехорошо, но никакого желания осуждать Веронику Вера Ивановна не испытывала, и довольно скоро женщины стали добрыми подругами. Ника охотно делилась с соседкой мелкими проблемами и радостями, но никогда не касалась темы отцовства дочки.
Когда Асе исполнилось девять лет, по заводу быстрой птицей пролетела совершенно сногсшибательная весть: жена Марка Матвеевича, Луиза Иосифовна, дама не первой молодости, беременна. Главный конструктор не скрывал своей радости и охотно рассказывал о том, что его супруге очень давно был поставлен диагноз: бесплодие, поэтому кое-какие физиологические изменения в своем организме дама приняла за очень рано начинающийся климакс и по врачам ходить не стала, но потом, когда у нее неожиданно начал расти живот, Луиза Иосифовна испугалась, сбегала-таки к гинекологу и была ошеломлена: ей предстояло вскоре произвести на свет ребеночка.
Завод, на котором трудился Марк Матвеевич, был оборонный. Вера Ивановна, простая уборщица, в конструкторское бюро допущена не была. Более того, там убирали особо доверенные люди, а черновики чертежей и записей жгли в специальной печке. Ясное дело, Вера Ивановна и помыслить не могла, что всемогущий конструктор знает ее, скромную работницу ведра и швабры. Да и не сталкивались они никогда, в местную столовую Марк Матвеевич не заглядывал, а в цех входил в плотной толпе клевретов, его всегда сопровождали начальник смены, старший мастер…
Представьте изумление Веры Ивановны, когда однажды она бежала за моющим порошком и была остановлена Марком Матвеевичем, который в гордом одиночестве стоял в укромном коридоре, ведущем к складу.
– Вера Ивановна, – сказал он, – подожди!
– Вы мне? – пролепетала в страхе поломойка.
– Тебе, тебе, как дела?
– Хорошо, спасибо, – в полуобморочном состоянии ответила уборщица.
– Хочу тебя об одолжении попросить, – сурово сказал конструктор, – вот, передай Веронике!
С этими словами Марк Матвеевич вынул из кармана толстый конверт и сунул его в ладонь Веры Ивановны. Она не успела вымолвить и слова, как генеральный конструктор в прямом смысле этого слова провалился сквозь землю.
Вера схватилась за стену, потом, встав на колени, стала внимательно изучать плитку, которой был устлан коридор, и сообразила, что в одном месте, том самом, где только что стоял Марк Матвеевич, оборудован люк. На оборонном заводе имелось много тайн, о некоторых, типа особой ветки метро, подведенной к предприятию, знали практически все, о других – лишь очень ограниченный круг людей, о третьих, похоже, только Марк Матвеевич и директор.
В тот день Вера испытала еще один шок. Придя домой, она передала письмо Нике.
– Это что? – воскликнула соседка.
