Татьяна Луганцева - Перышко из крыла ангела
— Какую блондинку? — искренне удивился Родионов.
— Я наблюдала за вами, когда была елкой, — ответила Лукреция. — Тьфу, что я несу…
— Не помню ни о какой блондинке, — пожал он плечами и закурил. — Я должен тебе денег.
— Чего? — не поняла Лукреция.
— Скажи мне счет. Я завтра перечислю пять миллионов. Мало? Десять! Достаточно?
— Ты головой, что ли, тронулся? С чего вдруг?
— Ты спасла мне жизнь! Я хочу отблагодарить. Что в этом такого? — не понимал Кристиан.
— Ты обещал организовать гастроли ансамблю «Рябинушка», — захлопала Лукреция ресницами, словно намеревалась расплакаться.
— Опять ты за свое! Хорошо! Обещал — сделаю! Завтра же свяжусь с директором.
— Вот и славно! А больше ничего и не надо!
— Мне неудобно как-то… А деньги-то тебе не помешают.
— Прекрати, Кристиан! Я бы так поступила ради любого человека, которого убивали бы на моих глазах. И потом, я тебе спасла жизнь, ты — мне. Я бы тоже не выбралась без тебя из этой передряги. Поэтому — как там говорят в боевиках? Мы квиты!
— Странная ты женщина. А как же ужин? — спросил Кристиан.
— Давай без этого, — поежилась Лукреция, прекрасно понимая, что ничего общего между ними быть не может.
— Мне впервые отказывают, — усмехнулся Кристиан. — Прикольно…
— Только я не поняла, ты расстроился или обрадовался?
— Сам не знаю, что чувствую. Еще не разобрался.
— Ты считаешь, правильно изменять жене? — спросила Лукреция.
— Ну и вопрос! Наверное, нет. К сожалению, когда я был женат, то изменял. Но каждый ищет себе оправдание.
— Какое же оправдание нашел для себя ты? — поинтересовалась она.
— Молод и горяч, — протянул Родионов, и Лукреция как завороженная смотрела на его красивый профиль со слегка подбитой скулой.
— Был женат? — переспросила она.
— Ну а чему ты удивляешься? Я много лет женат на своей работе.
— Зачем так убиваться? Семья важней всего, — сказала Лукреция.
— У меня есть дочь, так что я не совсем один. А бизнес давно бы уже бросил и уехал куда-нибудь на Багамы и провел там остаток жизни, покачиваясь в гамаке с бокалом рома.
— Гамак треснет, — ответила Лукреция, и Кристиан разразился веселым смехом:
— Без движения растолстею, и точно треснет. Или сопьюсь. А если все оставить как есть, то умру от сердечного приступа. Так что какая разница? Я не могу все бросить не из-за себя, а из-за тысяч людей, которые верят в меня и работают на меня. А у тебя есть семья?
— Нет, не сложилось. Только не надо повторять, что это из-за моего характера! — сразу же предостерегла Лукреция.
— Я даже не думал об этом! — воскликнул Кристиан и бросил окурок в сторону.
Окурок прочертил в воздухе огненную дугу и погас, словно звезда упала с неба, а Лукреция не успела загадать желание. В это мгновение воздух сотряс истошный женский крик:
— Лукреция! Ты жива! Слава богу! Нас разлучили, я не знала, что и думать! Потом вроде сказали, что жертвы только преступники, но я не могла тебя найти!
Лукреция и Кристиан обернулись на крик — к ним неслась Анна в костюме снеговика, точнее, в том, что от него осталось. Средний шар, весь в грязи, был порван, а голова со сломанным носом-морковкой болталась сзади, как капюшон. Ну и как неслась… Еле передвигалась.
Кристиан тихо присвистнул.
— Это моя подруга Анна, — ответила Лукреция и поспешила ей навстречу.
— Я так и понял, — задумчиво протянул Родионов.
Глава 13
— Я даже боюсь тебя будить, — робко заглянула в комнату дочери Галина Петровна.
— Чего так? — зевнула Лукреция.
— Так вроде на работу тебе пора.
Лукреция посмотрела на часы и вскочила.
— Конечно, пора! Что же ты меня не разбудила!
— Я думала, может, ты на больничном. Просто меня не хочешь расстраивать. Я же все понимаю и терпеливо жду, когда ты доверишься родной матери и расскажешь, что с тобой происходит.
— Мам, со мной все в порядке. Никаких больничных!
Лукреция вскочила с кровати и побежала в ванную, но в коридоре просто остолбенела. Вся прихожая была заставлена корзинами с цветами — розами, орхидеями, герберами и даже гиацинтами.
— Мама, что это? Ты на время приютила цветочный магазин? Или наша квартира временно переоборудована под склад?
От цветов исходил такой дурманящий аромат, что Лукрецию затошнило. Галина Петровна прошествовала мимо ошарашенной дочери с гордо поднятой головой.
— Кто-то хочет или отнять тебя у меня, или убить этим ароматом, — сказала она.
— Чего? Я не поняла.
— Эту красоту принесли сюда в шесть утра, во всех корзинках есть записки. Это все для тебя. С кем ты познакомилась, дочь? С маньяком, сумасшедшим или миллионером? А может быть, он садист? Сначала избивает тебя, а потом заглаживает свою вину таким нетривиальным способом? — спросила Галина Петровна.
— Это все мне?
Лукреция медленно сползла по стенке и вытащила маленький конверт из стоящей рядом с ней корзины. В конверте оказалась записка — красивые стихи о любви, внизу стояла подпись: «К».
— В каждой из корзин такие конверты, а в них разные стихи, но все они о любви, — пояснила Галина Петровна. — И везде эта загадочная буква «К». Может быть, котик?
— Это невозможно, это невероятно, — качала головой Лукреция, разглядывая это буйство красок.
— Так что это, Лукреция? — шмыгнула носом расстроенная мама.
— Я пока только догадываюсь. Как только буду знать точно, сразу же скажу тебе, я обещаю, мама.
— Он женат? Хоть это ты можешь сказать? — спросила Галина Петровна.
— Нет.
— Не можешь сказать?
— Не женат.
— А психически нормален?
— Мама, прекрати! Что за допрос? Вполне нормален, если мужики вообще способны быть нормальными. И хватит шмыгать носом. Ты словно хоронишь меня! Но траурных венков здесь пока нет.
— Да я не плачу! У меня, видимо, аллергия на какой-то из этих чертовых цветков, — пояснила весьма прозаическую причину своего насморка Галина Петровна.
— Так прими таблетку или выкинь все это, — сказала Лукреция. — А я на работу!
Она быстро приняла душ, оделась и, не позавтракав, убежала на работу.
Уже при входе в здание архива она столкнулась со странными взглядами коллег, которые при виде Лукреции начали активно шушукаться и хихикать. Выглядело это по крайней мере необычно, потому как коллегами Лукреции были в основном пожилые и весьма интеллигентные женщины.
Лукреция с ними поздоровалась и поднялась по широкое лестнице на второй этаж, где находился ее отдел. И тут испытала чувство дежавю.
Весь коридор был заставлен корзинами с цветами.
— Там повсюду записки со стихами, — шепнула ей одна из сотрудниц отдела, Тамара Васильевна. — В каждой корзине.
— Со стихами о любви? — спросила Лукреция, пытавшаяся выглядеть непринужденно, как всегда, но у нее это не совсем получалось. Щеки пылали, глаза блестели, а руки тряслись. То есть все признаки острого психического расстройства были налицо.
— И не просто стихи, а из «Евгения Онегина», — доверительно сказала Тамара Васильевна. — Я такого еще не видела, а ведь длинную жизнь прожила.
— И каждая записка подписана буквой «К»? — уточнила Лукреция и внезапно ощутила прилив какого-то нового чувства, даже не понимая, приятного или нет.
— Да, буква «К»! — радостно закивала Тамара Васильевна. — Так ты в курсе? А я думала, что для тебя сюрприз будет. Так ты знаешь, кто это? Тайный поклонник? А ведь такой тихоней все время была. Расскажи!
— Я его не знаю, — ответила Лукреция, отчего лицо у Тамары Васильевны вытянулось в один большой знак вопроса.
— Как не знаешь?!
— Нет, ну то есть знаю, конечно… Но так, зрительно, — ответила Лукреция, а про себя подумала: «Но лучше бы не знала, спокойней жила бы».
— Ты хочешь сказать, что мужчина, которого ты едва знаешь, осыпает тебя такими дорогими букетами? — удивилась Тамара Васильевна.
— Получается, что так, — начала нервно почесываться Лукреция.
— Он нормальный? — решила уточнить Тамара Васильевна.
— Вроде нормальный. Почему меня все об этом спрашивают? — удивилась Лукреция.
— Так это первое, что приходит на ум в такой ситуации. Он что, миллионер?
— Похоже, что да… — пожала плечами Лукреция, словно ее это совсем не трогало.
— Ты и миллионер?! — Глаза Тамары Васильевны готовы были вылезти из орбит. — То есть я не к тому, что ты недостойна миллионера… А где же вы познакомились?! Как?! Чем ты его поразила?! — засыпала Лукрецию вопросами Тамара Васильевна, видимо, делегированная своими подругами-сослуживицами разузнать все подробности.
Лукреция неопределенно покачала головой, про себя подумав: «Если бы вы знали чем…»
Лукреция прошла на рабочее место, которое тоже утопало в цветах. «В таком великолепии мне вряд ли удастся сосредоточиться на работе». Но ей очень повезло, потому что день выдался насыщенным как никогда. Клиенты шли один за другим, поэтому полдня Лукреция бегала по поручениям и рылась в документах.
