Дарья Калинина - Танго на собственных граблях
— Немедленно в ванну! — распорядилась Нюта. — Я уже набрала горячей воды, живей, пока она не остыла!
Настя представила себе, как погружается в горячую воду, и обрадованно кивнула:
— Я с удовольствием!
Ванную комнату она нашла разительно преобразившейся. Теперь тут вновь висели мохнатые полотенца, на полочках была расставлена косметика, а на теплом полу грелись новенькие тапочки. И даже тот факт, что полотенца были не их, а косметика и тапочки и подавно, не смутил Настю, которая забралась в горячую воду и блаженно прикрыла глаза.
Как хорошо!
Она всегда любила банные процедуры. А после сегодняшнего дня ей было просто необходимо основательно отогреться и прийти в себя. Настя долго нежилась в воде, потом ей показалось, что снизу потянуло холодком. И одновременно ей послышалось, что хлопнула входная дверь. А еще через несколько секунд раздался чей-то незнакомый голос.
— Кто там пришел? — крикнула Настя через дверь.
— Никто, — тут же отозвался Борис. — Это Нюта выскочила вынести мусорное ведро. Она на минуточку, сейчас вернется.
Настя вновь прикрыла глаза и попыталась помурлыкать. Но Борис зачем-то включил музыку, так что мурлыканье Насти совершенно терялось на этом фоне, и девушка замолчала. Какое-то время она развлекалась, поднимая руку из воды и давая стекать с нее каплям, а потом ей приелась и эта забава.
Кожа на руках и ногах уже разбухла и сморщилась. Вода в ванне начала остывать. И Настя рассудила, что пришло время заканчивать водные процедуры. Она растерла себя полотенцем, высушила волосы и, сунув ноги в нагретые тапочки, вышла к своим друзьям.
Нюта и Боря уже сидели на кухне за накрытым столом и явно ждали ее. Девушке показалось, что Нюта как-то слишком часто дышит, словно только что пробежала стометровку. А Боря раскраснелся и на лбу у него даже выступили капельки пота.
— Что-то случилось?
— Нет, — хором ответили ей брат и сестра. — С чего ты взяла?
— Вы оба какие-то странные.
— Обсуждали твою ситуацию, так увлеклись, что чуть было не подрались.
— Зачем?
— Боря считает, что этого Юдина надо штурмовать с помощью прокурора и отряда специального назначения. А я полагаю, что на первый раз хватит и одной полиции.
При этих словах сестры Боря прямо взвился:
— Полиция! Да что они могут?
— Для начала проверят регистрацию у всех, кто находится в доме у Юдина. Тех, у кого регистрации не окажется, попросят пройти с ними в отделение. Уверена: Юдин не позаботился о том, чтобы зарегистрировать у себя всех зомбированных.
Но Боря был категорически не согласен с сестрой.
— Юдин не простая фигура, одной полиции с ним не справиться. Не говоря уж о том, что он проживает в этом доме с младенчества, наверняка начальник тамошнего отделения полиции ходит у него если не в дружках, то уж в хороших знакомых — это совершенно точно. Нет, тут нужно задействовать силы куда более могущественные.
— Полицию!
— ФСБ!
— Спятил?
— А сама-то?
Нюта с братом и впрямь были готовы подраться. Они вскочили на ноги и теперь сверлили друг друга враждебными взглядами. Ни один ни другой сдаваться были не намерены.
— Постойте, — вмешалась Настя. — Не ссорьтесь. У меня есть другой план.
— Какой?
— Завтра мы снова проникнем в тот дом, и пока один из нас будет отвлекать старика, второй возьмет на себя Юдина, я же постараюсь поговорить со своими родителями.
— Ты же сказала, что они тебя не узнают.
— А вдруг?
— Нет, полагаться на авось в таком деле не стоит, — возразил Борис. — И лучше ты будешь отвлекать Юдина и этого старика, например, снова сыграешь обморок, у тебя это отлично получается, а я пошарю по дому. Уверен, что при должной сноровке мне удастся выяснить подноготную их бизнеса. И уже тогда можно будет привлекать и полицию, и кого угодно.
На сей раз Нюта выслушала брата, не прекословя. Она взглянула на Настю и спросила:
— Ну как? Тебе план нравится?
— Да, только…
— Только «что»?
Настя замялась с ответом, понимая, что он будет выглядеть непоследовательным. Но и не сказать ничего она тоже не могла. Совесть требовала, чтобы она озвучила то, что ее терзало изнутри.
И девушка призналась:
— Мне стыдно загружать вас своими проблемами.
В ответ Нюта с братом принялись так громко возмущаться, что Настя совершенно смутилась. Она была так растрогана их поведением, что у нее даже слезы на глазах навернулись.
— Вы стали мне за это время, словно родные.
— Ну-ну! — прикрикнула на нее Нюта. — Только, чур, не плакать!
— Чего нос повесила? — добавил и Боря. — Прорвемся!
И потерев ладони, он весело воскликнул:
— Что же, давайте наконец ужинать!
Настя тоже чувствовала, что после горячей ванны согрелось не только ее тело, аппетит тоже согрелся и теперь требовал уже даже не еды, а самой настоящей жратвы, да еще и побольше. Так что она восприняла предложение Нюты с энтузиазмом. И ей стало интересно, что же наготовила Нюта, ожидая их столько времени? К разочарованию Насти, все блюда на столе были из разряда тех, которые нуждались в минимальных усилиях повара.
Нарезка — чьи тесно слипшиеся между собой кусочки намекали на свое недавнее вакуумное прошлое. Готовые салаты, которые Нюта даже не потрудилась переложить на тарелки из пластиковых формочек. Из всего имеющегося на столе филе красной рыбы подверглось максимальной обработке, по крайней мере, его Нюта порезала на корявые кусочки. Огурцы и помидоры она покромсала на такие крупные дольки, что Настя из своего куска сумела соорудить на своей тарелке целый салатик.
Это что касалось закусок. Когда подошла очередь горячего, то оказалось, что тут у Нюты припасены пельмени, тоже отнюдь не самолепные. Впрочем, они трое так проголодались, что были рады всему съестному, что видели перед собой. И потому не было ничего удивительного в том, что с ужином они покончили за считаные минуты. Безусловно, это было не слишком правильно, но друзья просто не смогли удержаться и смели все подчистую.
После ужина, пока еще сытая тяжесть не навалилась на нее, Настя предложила Нюте:
— Ты готовила ужин, я помою посуду.
Та пыталась возражать, но Настя настояла на своем.
— Я лучше управляюсь с посудомойкой, чем ты. И потом, я у себя дома. Не могу позволить, чтобы гостья волокла все домашнее хозяйство на себе. Все должно быть справедливо.
Между ними разгорелась небольшая перепалка, в ходе которой Настя одержала решительную, хотя и не бесспорную победу.
— Хорошо, — уступила ей Нюта. — Но тогда с Бориса мытье полов.
Но когда девушки обернулись к столу, где, по их мнению, должен был находиться их единственный мужчина, то выяснилось, что его давно и след простыл.
— Вот так, учись, — вздохнула Нюта. — Уже слинял, и совесть его не мучит, что бросил нас наедине с домашней работой.
Она пошла разбираться с братом, а Настя убрала со стола. Образовалась приличная горка объедков, которые она должна была выкинуть. Но открыв дверцу шкафа, где хранилось мусорное ведро, она с удивлением замерла. Несколько хлебных горбушек и колбасные шкурки, пожалуй, что и не вошли бы сюда. А уж про пустой пакет сока и говорить нечего. Его втиснуть в переполненное ведро было просто физически невозможно. Настя таращилась на ведро с мусором и соображала, что тут не так.
Почему же полно мусора? Ведь Борис сказал Насте, что его сестра Нюта совсем недавно выносила мусор.
— Выходит, не выносила?
Удивившись немного, Настя решила не забивать себе голову всякой ерундой. Она быстро составила всю посуду в машину и пошла к себе в комнату. Ноги у нее гудели, в голове шумело, а эйфория от съеденного ужина наконец-то достигла клеток головного мозга. И теперь девушке хотелось лишь одного — спать.
Она не помнила, как добрела до своего матраса, не помнила, как улеглась на него. У нее не было сил даже для того, чтобы накрыться одеялом. Она уснула сразу, но не замерзла за ночь, потому что по прошествии где-то часа в ее комнату заглянули две темные фигуры.
— Как она? — спросила первая. — Спит?
— Даже похрапывает.
— Умотал ты сегодня девчонку.
— Разве я виноват? Она шустрей меня оказалась.
— Не может такого быть.
— Говорю тебе, у этой тихони огромный потенциал.
— Предлагаешь взять ее к нам?
— Ну, зачем так сразу? Любишь ты поспешные решения принимать.
— Ладно, говори лучше, что завтра будем делать? Кто с ней пойдет? Ты или я?
— По справедливости, лучше тебе пойти.
— А мне кажется, ей было бы приятнее пойти с тобой.
— Ты к чему это клонишь?
— Девочка в тебя влюбилась, разве не ясно?
— Ничего она не влюблена в меня. Просто я ей нравлюсь. Но ты же понимаешь, я не могу не нравиться.
— Да уж, от скромности ты точно не умрешь.
