Дарья Донцова - 13 несчастий Геракла
Дочь Валерия смертельно больна. За операцию врачи заломили огромную, по его пониманию, сумму, взять ее было не у кого. Правда, близкий друг обещал помочь, но за деньгами нужно ехать в Тверь, а оплатить операцию требовалось неделю назад. Вот Раечка и дала чужие деньги под честное слово. Валерий обещал отдать их в понедельник.
— На выходных смотаюсь в Тверь, — обещал он любовнице.
Но в нужный день он не появился на службе, и вот уже неделю от него ни слуху ни духу.
Крайне обеспокоенная Раечка решилась на невероятный поступок: купила в булочной вафельный тортик и явилась к любовнику на дом.
Она не собиралась устраивать никаких выяснений отношений, только хотела сказать: «Здравствуйте, меня прислали от месткома проведать коллегу».
Наивная Раечка полагала, что болезненный Валерий вновь подцепил какую-то заразу и лежит дома, мучаясь от невозможности вернуть долг.
Когда Прокопенко добралась до подъезда Валерия, ее неприятно поразило его убожество. А в квартире любимого Раю поджидало новое, совершенно сокрушительное открытие.
Во-первых, Валерия не было дома. Открывшая дверь худенькая девочка пробормотала:
— Он на работе.
— Где? — переспросила Рая.
— На службе, — повторила девочка и уставилась на коробочку с тортом.
— Возьми, — машинально сказала Прокопенко, протягивая ей «Золотую причуду».
— Спасибо, — воскликнула маленькая хозяйка, по ее радостному лицу стало ясно, что она нечасто ест сладости, даже такие доступные и недорогие, как вафельные тортики российского производства.
— Вы кто? — спросила девочка. — Входите.
Раечка замялась, но потом вошла в кухню.
— Твоя мама дома?
— Нет, она придет после одиннадцати вечера.
— А папа когда вернется?
— Он мне отчим.
— Извини, пожалуйста, он, наверное, поехал в больницу? — от растерянности спросила Рая.
— Куда? — удивилась девочка.
— Ну у него же вроде дочка больна, твоя сводная сестра, наверное?
Девочка быстро разорвала упаковку, схватила ножик и, кромсая торт на большие неровные куски, сообщила:
— Я одна, никаких сестер или братьев у меня нет.
Раечка, слегка обалдев, все же решила уточнить:
— А как ты себя чувствуешь?
— Я? — переспросила девочка, жадно поедая лакомство. — Да нормально!
— И доктор тебя из больницы домой отпустил, — спросила Рая, цепляясь за последнюю соломинку.
Девочка подобрала с клеенки крошки и выпалила:
— А я там никогда и не лежала.
Рая попыталась сгрести мысли в кучку.
— Ты не болела лейкозом?
— Это что такое? — удивилась якобы больная.
— Где Валерий? — Рая вновь повторила вопрос и услышала тот же ответ:
— На работе.
Прокопенко вышла на улицу и села в скверике на лавку. Время бежало, но любовник не спешил к домашнему очагу. Около полуночи Рая уехала к себе. Валерий появился на работе только во вторник. Любовница кинулась к нему.
— Где деньги?
— Понимаешь, — завел было он, — я не успел в Тверь смотаться, Кларе было очень плохо, пришлось сидеть около нее не отходя. Может, извернешься как-нибудь? Я скоро верну деньги!
С глаз Раечки упала пелена. Она увидела, что Валерий удивительно похож на крысу, поразилась, как же не замечала этого раньше, и воскликнула:
— У твоей Клары великолепный аппетит, что, согласись, очень странно для умирающей! Слопала целый торт и не поморщилась!
— Так это ты была, — поскучнел Валерий. — Ладно, наши отношения закончены. Не хочу иметь дело с бабой, которая способна вот так внаглую завалиться в чужой дом!
— Верни деньги!
— Какие? — совершенно спокойно спросил Валерий.
Рая обомлела:
— Елочные.
— При чем здесь я? — пожал он плечами. — Их ты собирала!
У бедной лаборантки потемнело в глазах.
— Но я дала их тебе.
— И где расписка?
Раечка потеряла дар речи.
— Ничего я не брал, — отчеканил Валерий, — если сама расфуфыкала деньги, нечего на других сваливать…
Естественно, в кабинет директора был немедленно вызван Валерий. Он держался уверенно и спокойно отвечал начальству:
— У Прокопенко разум помутился, такое случается с одинокими бабами. Ну зачем она мне нужна? У меня жена, дочь. Сами знаете, я работаю нормально, никогда никаких скандалов. Она деньги растратила, а теперь выкручивается.
Раечка забилась в истерике. Обозленный директор смотрел то на нее, то на Валерия. Вдруг Прокопенко закричала:
— Кира!!!
— Господи, — вздрогнул директор, — это еще кто?
— Сейчас, — засуетилась Раечка, — погодите.
Через пару минут она привела в кабинет еще одну сотрудницу, Киру Слонову, которая сказала:
— Валера брал эти деньги.
— Да ну? — вскинул брови ловелас. — И откуда сие известно?
— Мне Рая сказала, — пояснила Кира, — пришла в бухгалтерию и попросила поменять пачку мелких купюр на крупные. Сказала, что дает тебе в долг, десятками неудобно. А мне-то что, я взяла и поменяла.
— Вот, — радовалась Рая, — вот свидетель.
— С ума сойти, — всплеснул руками Валерий, — свидетель — это тот, кто непосредственно видел факт передачи ассигнаций. А тут чушь какая-то: одна другой сказала… Да соврала Раиса! Для себя она их меняла. Для себя!
Прокопенко завыла и заколотилась головой о стол. Кира налетела на Валерия, Нелли Сергеевне стало плохо, а директор заорал:
— Хватит! Сейчас вызовем милицию, пусть она разбирается, кто кому сколько дал и зачем!
— Не надо, — задохнулась Рая, — меня посадят!
— Негодяй, — заорала Кира, пытаясь ударить Валерия.
— Дура, — вспылил тот.
Еще бы секунда, и вспыхнула драка, но Владимир Иванович неожиданно железным тоном заявил:
— Так! Хватит! Пишите заявление об уходе! Все!
— И я? — испугалась Кира, пятясь к двери.
— Ты ступай в бухгалтерию, — распорядился директор.
Кира мигом убежала.
Увиденная сцена тяжело подействовала на Нелли Сергеевну. Она отчего-то сразу поверила Раечке. Окончательно уверенность в виновности Валерия пришла к ней тогда, когда тот без всякого сопротивления накропал заявление по собственному желанию. Если человек ничего плохого не сделал, наверное, он станет настаивать на вызове милиции, попытается спасти свое честное имя…
И Рая и Валерий покинули НИИ.
— Где он теперь работает, вы случайно не знаете? — спросил я.
— Честно говоря, мне это неинтересно, — ответила председательница месткома, — а вам очень надо?
— Ну хотелось бы узнать.
Нелли Сергеевна поворошила бумаги.
— Кажется, я на календаре записала. Ага, вот он, позвоните по номеру…
— Это чей телефон? — осведомился я.
— Пару недель назад, — пояснила Нелли Сергеевна, — сюда пришла Прокопенко.
Нелли Сергеевна весьма удивилась, увидав в своем кабинете бывшую лаборантку, и довольно невежливо осведомилась:
— Чему обязана?
Раечка села на стул и зачастила:
— Не могу жить с клеймом воровки, у меня на нервной почве язва открылась, очень плохо себя чувствую.
— Ничем не могу помочь, — заявила Нелли Сергеевна, — сделай милость, уходи.
— Выслушайте меня.
— Времени нет.
— Вот вы как, — загундосила Раечка, — за человека меня не считаете!
— Ступай себе, — махнула рукой Нелли Сергеевна и стала с озабоченным видом перекладывать бумажки.
Но Раечка, вцепившись в стул, принялась истерически выкрикивать:
— Я теперь все знаю про Валерия. Все! Я за ним слежу! Целыми днями! Такое могу рассказать, такое!
— Уходи, — процедила Нелли Сергеевна.
— Нет, послушайте!
— Не сейчас!
— А когда?
Чтобы избавиться от, похоже, тронувшейся умом Раисы, решившей через столько лет оправдываться, Нелли Сергеевна сказала:
— Позвоню тебе в свободную минутку.
— У меня новый телефон, — не успокаивалась Рая, — запишите!
Нелли Сергеевна нацарапала на настольном календаре номер.
— Если только Раиса не придумывает, — закончила моя собеседница, — то от нее вы узнаете много интересного про Валерия.
Я поблагодарил даму, вышел на улицу, хотел позвонить Норе, похлопал себя по карманам и сообразил, что мой мобильный телефон теперь находится в чужих руках. Пришлось катить домой. Нужно отчитаться перед хозяйкой и получить дальнейшие указания.
Поколебавшись несколько секунд, я сообразил, как надо ехать, чтобы избежать пробок на Садовом кольце.
Всю жизнь проведя в Москве, я очень хорошо знаю всякие укромные улочки и предпочитаю добираться до своей цели «огородами». Одна беда — таких, как я, в городе слишком много. Вот и сейчас в переулочке, который обычно бывает пустым, столпились машины. Передо мной газовал грязный старый грузовик. Я приуныл. Проулок узкий, движение двустороннее, мне никоим образом не обогнать развалюху, придется плестись следом. Тяжело вздыхая, я ехал со скоростью 30 километров в час и злился. Вот ведь незадача, чтоб тебе развалиться! Не успела злая мысль посетить голову, как из грузовика выпал глушитель.
