Елена Логунова - Банда отпетых дизайнеров
– Понял! – сказал братец и забрал стакан у Алки.
– А почему ты в печали, Зяма? – спросила безответная Трошкина.
Зяма закатил глаза и картинно схватился за голову:
– Потому что мне прислали…
– Повестку в милицию?! – дружно испугались мы с Алкой.
Довольный нашей реакцией, Зяма слегка улыбнулся, но тут же вновь изобразил страдание:
– Хуже! Не повестку к следователю, а приглашение на гей-парад! По электронке прислали. – Он поднял очи горе и с большим чувством вопросил то ли лазурные небеса, то ли футбольную парочку – Бэкхема с Рональдинью: – За что?! Чем я это заслужил? Я же никогда! Ни за что!
– А нечего было спрашивать на сайте эротоманов, где купить съедобные мужские трусы с ароматом ванили! – напомнила я.
– Так я же не для себя! – обиделся братец. – Я для Леночки!
– Леночка носила мужские трусы?!
– Носил я, – с достоинством ответил Зяма. – А она их дегустировала!
– Это не та Леночка, которую убили? – колко спросила уязвленная Трошкина.
Я понимала ее досаду. Как и я сама, Алка отродясь не едала чужого белья.
– Точно, та самая, – пригорюнился наш ловелас.
– С большими аппетитами была дамочка, что и говорить! – подытожила я. – Трусами питалась, любовников меняла, как перчатки!
– Галантерейщица! – ядовито прошипела Алка.
– Откуда ты знаешь? – Зяма посмотрел на нее с удивлением. – Леночка действительно в галантерейном магазине работала. Кружева продавала, ленточки всякие, бантики, тесемочки, лямочки…
Он плотоядно улыбнулся.
– Что еще вы, Казимир Борисович, знаете о своей покойной подруге? – строго, как следователь, спросила я, голосом особо выделив слово «покойной».
– Еще? Адрес знаю, телефоны, место работы – магазин «Белошвейка», а также массу интимных подробностей. Вас, вообще, что именно интересует?
– Паспортные данные, – коротко ответила Трошкина, не проявив видимого интереса к интимным секретам покойницы. – Муж у этой крали был?
– А был ли муж? – Зяма призадумался. – Хороший вопрос. Знаете, я им почему-то не задавался! Теперь понимаю, что это было упущение. Хм… Я не заметил в квартире явных примет постоянно проживающего мужчины, разве что безразмерный банный халат? Но он был нейтрального бежевого цвета, такой и мужчине и женщине подойдет.
– А тапки? – спросила я.
– А тапок в прихожей было, как в музее! На все ноги! – Зяма с беспокойством оглядел наши хмурые лица (мое, Алкино, Бэкхема и Рональдинью) и спросил: – Хотите сказать, нужно побольше узнать о Леночке, да? Так я это сделаю.
– Лучше поздно, чем никогда! – фыркнула Трошкина.
– Как ты это сделаешь, Зямка? – заволновалась я. – Тебе в тот дом лучше не соваться, там и без тебя сейчас есть желающие задавать вопросы! Не ровен час, столкнешься с настоящими сыщиками, вызовешь подозрения.
– А я в тот дом не пойду, я пойду в другой! – широко улыбнулся братец. – У Леночки была подруга Илиада Кристиди, она что-то говорила о ней, и я запомнил знойное имя. Думаю, не составит большого труда найти эту особу в картотеке адресного бюро. Я с ней познакомлюсь и между делом расспрошу о Леночке!
Он отодвинул стул и встал из-за стола. Бедняга Алка не сдержала тяжкого вздоха. Ей, как и мне, без объяснений было понятно, какого рода делом займется Зяма со своей новой знакомой.
– Держи нас в курсе дела, – сказала я подскочившему братцу.
Трошкина послала мне укоризненный взгляд.
– То есть сообщи, если что-то узнаешь, – поправилась я.
– Будет сделано! – Зяма козырнул и умчался прочь.
Алка злобно закусила трубочку, уткнулась в стакан и забурчала остатками молочного коктейля. Я не придумала, чем ее утешить. Затянувшуюся паузу очень кстати нарушил телефонный звонок. Я с готовностью прилепила трубку мобильника к уху и услышала звонкий голос Катерины:
– Инка, ты где? Живо двигай в контору! У нас отличные новости! – на этом коллега сочла возможным свернуть разговор.
– Едем в офис «МБС», там нас ждут отличные новости! – передала я информацию Алке.
– Отличные от чего? – ворчливо поинтересовалась она, но пускать нюни и пузыри перестала и полезла за кошельком, чтобы расплатиться по счету – и за себя, и за меня.
Я не испытывала по этому поводу особых угрызений совести. В конце концов, если бы у меня было собственное овечье ранчо в Австралии, я бы тоже не жадничала. Я ведь даже своего единственного братца по имени Козий Мир готова отдать подружке с руками, ногами и золотым руном шевелюры!
С другой стороны, зачем Алке такое сомнительное счастье – беспутный Зяма? При случае обязательно надо задать подружке этот вопрос.
11
Еще во время короткого телефонного разговора мне показалось, что в голосе Катерины звучит радость, но я не поверила своим ощущениям, ибо не видела никакого повода для веселья. Однако в офисе действительно царило радостное оживление. Оно было нездоровым, так как имело своей причиной трагическое событие.
– Инка, закатывай рукава! Срочно нужно обновить юбилейный фильм Семена Сергеича, царство ему небесное! – улыбаясь, объявила мне Катерина. – Мясокомбинат уже перечислил деньги за готовую работу, а за переделку заплатит чуть позже, но тоже весьма кругленькую сумму! Стасик, дай ему бог здоровья, раскрутил мясников на новый неслабый заказ! Фильм надо переделать – раз, некролог для прессы написать – два, цветные портреты в формате плаката напечатать – три, плюс еще кучу всякой церемониальной ерунды с траурной символикой наделать в большом количестве. Стасик, кормилец наш, на все накрутил сто процентов за срочность, так что мы вполне приличные деньги получим!
– Сроку на все нам дали два дня, некролог нужен уже завтра, траурные прибамбасы понадобятся к похоронам, а обновленное кино будут показывать на поминках, так что придется вам с Андрюшей поспешить, – скромно улыбнувшись, сказал мне Макаров.
Наш кормилец сидел на краешке Люсиного стола, игриво покачивая ножкой в новом белом башмаке.
– Отчего не поспешить? Поспешим, – согласилась я, светлея челом при мысли о грядущих гонорарах.
– Особенно если денежки получим! – добавил Андрюха, озвучив мою тайную мысль во всеуслышанье. – Говорите, мясокомбинат уже перечислил деньги? Значит, завтра они будут на счету в банке, и завтра же у нас день зарплаты…
Он с прозрачным намеком посмотрел на Катерину, ведающую, помимо прочего, бухгалтерскими делами нашей конторы.
– Без подписи Бронича я ни копейки дать не смогу! – быстро возразила она.
– А где шеф? – запоздало поинтересовался Макаров.
Взгляды присутствующих устремились на нас с Алкой. Народ не забыл, куда и с какой целью мы ушли поутру. Скрывать факт ареста Бронича от коллег больше не имело смысла, раз его супруга сама нам все рассказала.
– Мы узнали, что Бронич… – начала я.
Трошкина остановила меня взглядом и, явно опасаясь, что я сболтну лишнее, неторопливо и веско ответила сама:
– Мы были у Паулины Антоновны и от нее узнали, что Михаил Брониславич находится в милиции. Его подозревают в тяжком преступлении, в убийстве.
– Ой, мама… – простонала Люся, со стуком уронив на пол дырокол. – Так я и знала, что добром это не кончится!
– Что – это? – машинально спросил Стас.
– Позавчера шеф собирался в налоговую, так как выяснилось, что нам не учли льготу, и мы переплатили за прошлый год почти двенадцать тысяч, – хмуро объяснила Катерина. – Бронич ужасно сердился, бегал по офису и всех спрашивал, где взять напрокат гранатомет.
– Гранатомет? – бледнея, повторила Трошкина. – Я не слышала взрывов…
– Товарищи, дорогие, довольно фантазировать! – вскричала я. – Никакой стрельбы из гранатомета не было, до налоговиков шеф не дошел! Его подозревают в убийстве совершенно штатской гражданки, Цибулькиной Елены Яковлевны. Паулине Антоновне сказали в милиции, будто она была любовницей Бронича.
Алка посмотрела на меня с укором, и я прикусила язычок. Паулина Антоновна не называла нам имя убиенной гражданки, мы его по другим каналам узнали, а коллег и вовсе незачем было грузить лишней информацией.
– Любо-овница? – в веселом изумлении повторил Андрюха.
А Люся почему-то покраснела до слез:
– Да ладно вам! Какая у нашего шефа могла быть любовница?
Она обиделась так, словно наш шеф был ангелом во плоти, а я его бессовестно оговорила.
– Уж не знаю, какая она там была, – язвительно ответила я. – Я ее не видела!
Тут Трошкина вдруг щелкнула пальцами, как испанская танцовщица. Все сразу же посмотрели на нее, а она смутилась, спрятала руки за спину и невнятно пробормотала:
– Нет-нет, я так, ничего.
Я насторожилась. Этот победный щелчок пальцами был мне памятен еще по школьным годам, когда отличница Трошкина щелкала, как орешки, трудные задачки по математике. Алка, заметив, что я на нее таращусь, подмигнула мне и снова потупилась.
