Илона Волынская - Шоу одинокого скелета
– Что случилось-то?
– А я знаю?! – с кривой улыбкой переспросила Мурка. – Обрушилось что-то на темечко, в глазах потемнело, и привет!
– Такого просто не может быть, – твердо сказала Кисонька. – Как ты его к себе подпустила?
– Я. Его. Не. Услышала, – раздельно, как глухим, пояснила Мурка. – И не увидела. Я! Понимаете, я! Да про меня наш сэнсэй на карате говорит, что у меня глаза на затылке!
– Может, они просто закрылись на минуточку – эти глаза, которые на затылке? – сопя от сочувствия, спросила Катька.
Но Мурка только злобно зыркнула на нее и ничего не ответила.
– Похититель что-нибудь взял?
– А как же! Чертеж! Как раз последний экземпляр, который Катька на стол кинула! Так что твой гениальный план сработал – похититель явился, документ взял. Вот только мы его не поймали.
Вадька укоризненно посмотрел на Мурку. Сама же не дотерпела, из засады вылезла, а теперь претензии предъявляет. Но у Мурки был такой несчастный вид, она так страдальчески хваталась за голову, что Вадька решил ее не упрекать.
– Это еще вопрос – поймали или не поймали, – невозмутимо заявил он. – Во всяком случае, физиономией его сейчас полюбуемся.
Остальные сыщики воззрились на него недоуменно. Вадька усмехнулся:
– Что бы вы без меня делали! Про камеру забыли? Я же камеру поставил!
– Йес! – вскинул кулак Сева, а Катька торжествующе пискнула.
Вадька рванул вверх по лестнице и через минуту вернулся, прижимая к груди крохотную камеру.
Глава XVII Черная рука
– Сейчас посмотрим, сейчас поглядим, – бормотал он, пристраивая камеру к видео.
Вся команда сыщиков ринулась к дивану – устраиваться. Добежали и остановились. На диване, младенчески подложив под щеку пухлую ладошку, посапывал старший лейтенант Пилипенко. Рядом валялся пульт от телевизора, а возле дивана стояла полупустая бутылка виски.
Кисонька чуть брезгливо, двумя пальчиками, наклонила бутылку, прочитала этикетку и хмыкнула:
– У нашего лейтенанта прямо аристократический вкус. Это коллекционное виски из папиного бара.
Вадька молча выхватил у лейтенанта из-под руки пульт, компаньоны устроились на полу и жадно впились глазами в экран. По экрану прошла белая рябь, потом появилась пустая веранда.
– Там было темно, а здесь все видно, – удивилась Катька. – Будто красная лампочка горит.
– Специальный объектив для съемок в темноте, – гордо пояснил Вадька. – О, глядите, начинается.
На экране возникла первая темная фигура – Лена Федорова шла в поход за чертежом.
Смущенное покашливание за спинами сыщики услышали, когда экранные Лена и Юра принялись выяснять отношения. Ребята обернулись. Лена и Юра переминались в дверном проеме. Из-за их спин выглядывала довольная физиономия Саши.
– Развлекаетесь? Очень прикольно – взрослых позорить, – недобро глядя на ребят, сказал Юра.
– Ага, правда глаза колет! – радовался Саша. – Ты, Юрка, не только ворюга, но еще и жлоб! Жену в черном теле держишь, скоро как наша негритянка станет. Во, легка на помине, тащится! Ну-ка, пацаны, выключайте свое кино!
– Ни за что! – взвился Юра. – Пусть и на тебя полюбуются!
Вадька раздраженно передернул плечами и пустил пленку на ускоренный просмотр. По экрану заметались фигуры взрослых – бегали, хватали чертеж, накидывались друг на друга, вот из шкафа выпрыгнула Мурка, и, наконец, людская цепочка стремительно вытянулась за дверь, только в углу кадра осталась печальная девчоночья фигура.
– Вот, сейчас! – крикнула Мурка, и Вадька с лихорадочной поспешностью нажал кнопку. Пленка снова начала двигаться нормально.
Но на экране ничего не происходило. Даже Мурку видно было плохо, она сидела на самой границе обзора, в кадре мелькали то ее рука, то прядь рыжих волос, да слышались тихие злые всхлипы. Вадька напрягся, до рези в глазах вглядываясь в изображение. Сейчас, вот сейчас они увидят…
Они услышали. Что-то негромко стукнуло, и Мурка на экране вдруг бессильно свалилась на пол. Настоящая Мурка подалась вперед и нетерпеливо вскричала:
– Да где же ты, гад! Покажись!
Но на экране никого не было. И вдруг он потемнел, веранда исчезла, закрытая появившейся прямо перед объективом… рукой. Странной рукой, рукой абсолютно черного цвета. Эта рука сперва нахально помахала, приветствуя зрителей, а потом свернула громадную, во весь экран… фигу. Фига ткнулась прямо в объектив – и все закончилось. Неизвестный отключил камеру.
– Это они! – взвизгнула Катька, вскочив, и обвиняюще ткнула пальцем в госпожу Мбонго. – Рука-то черная!
Мурка медленно обернулась и окинула негритянку недобрым взглядом. Пальцы ее непроизвольно сжались в кулаки.
– Девочки, вы что! – испуганно попятилась госпожа Мбонго. – Мы на веранду вообще не заходили. Это остальные ваши гости – мелкие воры, а мы с мужем респектабельные люди!
– Ты, Черная Рука, насчет воров поосторожнее! – немедленно возмутилась Лена.
– И почему, собственно, мелкие? Будь чертежик настоящий, можно было б немалые бабки зашибить, – добавил Юра.
– А за немалыми бабками и самые разреспектабельные своими черными ручонками потянутся! – закончил Саша.
– Да перестаньте вы! – устало бросил Вадька. Он уже успел перемотать пленку обратно, нажать на паузу и теперь внимательно разглядывал застывшую на экране фигу. – Это не черная рука, а обыкновенная перчатка, вон складки видны.
– Ну конечно! – немедленно ободрилась госпожа Мбонго. – Перчатка! А рука внутри может быть и мужской и женской, и белой и желтой, – она окинула подозрительным взглядом невозмутимого Хотоёси. – А вы сразу – черная! Просто расизм какой-то!
– Но как он к камере подобрался?! – Вадька нажал кнопку на пульте и снова перекрутил пленку. – Он же должен был обязательно попасть в объектив!
– Действительно, ужасно невежливо с его стороны – вот так нарушать все твои планы! – фыркнула Кисонька.
– Если все уже проявили свои чувства, может, все-таки объясните мне, что здесь происходит? – раздавшийся тихий голос произвел на сыщиков эффект разорвавшейся бомбы.
Мама девчонок сидела в кресле и изучала детей не сулящим ничего хорошего взглядом.
Сыщики растерянно переглянулись. Только сейчас они сообразили: и погоня за неведомым противником, и все разговоры, и просмотр секретной пленки – все это они проделывали на глазах у взрослых! Хуже того, на глазах у родителей!
– Совсем мы мозги потеряли, – тихонько буркнул Сева.
– Потеряешь тут, когда скелеты по дому бегают, – сквозь зубы процедила Катька.
Но, похоже, не их одних смутило присутствие хозяйки дома. Взрослые гости тоже потерянно переглядывались, шушукались и подталкивали друг друга локтями. Слышался шепот:
– Ты, нет – ты, ладно – я! – и вперед выступил сосед Юра. Лена и Саша подпирали его с обеих сторон – то ли для поддержки, то ли чтоб не сбежал.
– Видишь ли, Машенька… – дипломатично начал Юра, но Мария Алексеевна остановила его одним словом:
– Вижу, – и она кивнула на телевизор.
– Но нам бы не хотелось, чтобы у тебя сложилось ложное представление о том, что ты там увидела, – лихорадочно забормотал Юра, окончательно сбился, стряхнул с себя руки жены и брата и скрылся за спинами остальных гостей.
Мария Алексеевна брезгливо поглядела на соседей, приятелей и деловых партнеров и переключилась на детей.
– Итак, я жду ваших объяснений! – в ее голосе ощутимо слышался металл.
Теперь уже для сыщиков настала пора переминаться с ноги на ногу и выталкивать друг друга вперед.
– Видишь ли, мама… – наконец начала Кисонька.
– Вижу. – Мария Алексеевна снова кивнула на телевизор. – Вижу, что вы превратили семейную беду в развлечение.
Сыщики недоуменно уставились на нее.
– Мам, ты чего? – обиженно протянула Мурка. – Где тут развлечение?
– А это что? – Мама в очередной раз кивнула на экран. – Все хороши, нечего сказать. В доме несчастье, отец чуть с ума не сошел, мне пришлось его лекарствами отпаивать, а они… Гости поживиться решили, а дети игру в сыщиков затеяли. Вместо того чтобы помочь отцу…
– А мы что делаем? – Мурка почти кричала.
– Ваши игрища – это, по-твоему, помощь?
– А что тогда – помощь? Посуду помыть? Или сидеть в углу тише воды, ниже травы? Ну конечно, чистые тарелки и полная тишина сра-азу же спасут папу от разорения!
– Не смей дерзить матери! – завелась Мария Алексеевна. – Немедленно иди в свою комнату и ложись в постель! Остальных это тоже касается. Спать, быстро!
– Так утро уже скоро! – заныла Катька.
– Знать ничего не желаю! Марш в свои комнаты!
– Вот интересно: мы – единственные люди, кто хоть как-то пытается папе помочь! И мы же, получается, самые виноватые! – воскликнула Мурка и гневно затопала вверх по лестнице.
– Вот только твоих обид папе сейчас и не хватает, – бурчала мама, поднимаясь за ней следом.
