Дарья Донцова - Дворец со съехавшей крышей
– Бедная Ира, – прошептала я. – Наверное, она очень испугалась.
– И Фиса, и Ирина попали в больницу, – пояснил Артем. – Допросить их в день происшествия не представлялось возможным, врачи не разрешали. Я работал по этому делу, но с Розовыми встретился не сразу. А вот Лариса дала показания, она рассказала про вечеринку. Но поведать о том, что происходило внизу, и уж тем более описать внешность убийцы она не могла.
– Я думала, тебе, то есть вам, около тридцати, – смутилась я. – Извините, но Фиса представила вас просто по имени.
Томилин усмехнулся.
– Это было мое первое самостоятельное дело. Да, я старше, чем ты предполагала, а Фиса терпеть не может отчества, она их никогда не употребляет. Но давай оставим все как есть, я для тебя просто Артем. И, пожалуйста, без выканья.
– Ладно, – пробормотала я. – Как же ты нашел преступника?
Томилин поманил официантку и заказал еще кофе. Затем продолжил рассказ:
– Мне повезло. Едва вошел в квартиру, сразу понял: там орудовал вор – шкафы открыты, вещи вытряхнуты. Дальше мы действовали стандартно, начали опрашивать жильцов дома и сразу поймали удачу за хвост…
В соседней квартире с Розовым находилась девочка. Она сломала ногу и сидела дома, ждала в гости одноклассниц, постоянно выглядывала из окна, не идут ли подруги. Посмотрев в очередной раз на улицу, она увидела, как из подъезда выскочил взлохмаченный парень в рваной рубашке, сел в машину и умчался прочь. Глазастая девочка запомнила часть номера автомобиля и его цвет. Имя владельца стало известно в кратчайшие сроки – Алексей Мещеряков. Парень безработный, за плечами море приводов, еще мальчиком, с восьми лет, стал завсегдатаем детской комнаты милиции, в пятнадцать получил первый срок, вышел через два года, но за ум не взялся. Алексея задержали. Сначала он врал, что ходил по магазинам, потом, когда девочка-соседка его опознала, сменил пластинку, сказал:
– Да, я поехал в гости, перепутал адрес, случайно вошел в чужую квартиру. Только осознал свою ошибку, а тут из туалета выскочил хозяин, и я убежал.
– Значит, в комнаты не заходил? – уточнил Томилин.
– Конечно, нет, – глядя на следователя самым честным взором, ответил Мещеряков. – Сказал же, ошибся адресом.
Артем не выдержал и рассмеялся.
– Рассеянный ты наш… Почему же тогда в квартире повсюду отпечатки твоих пальцев и следы обуви? Неужели ты детективы никогда не смотрел? Хоть бы перчатки натянул! Полюбуйся, эти «пальчики» сняты со шкафа в комнате дочери хозяев, она первая по коридору, туда ты зашел вначале. Затем потопал в спальню родителей, перевернул все вверх дном и порулил в гостиную. Когда ты шуровал там, появился хозяин, и ты стукнул его стулом, на котором тоже остались твои отпечатки. Послушай, Алексей, можешь врать сколько угодно, но с этими доказательствами не поспоришь. Уйдешь в глухую несознанку – настроишь против себя всех – и нас, и судью, – в результате получишь по полной программе. А будешь сотрудничать со следствием, отделаешься не самым большим сроком. Я же понимаю, ты Розова убивать не хотел, ты вор, а не киллер. Случайно все вышло, так? Расскажи правду, я попробую тебе помочь.
– Кого убивать? – оторопел Алексей.
– Неправильную ты позицию занял, – поморщился Артем, – отрицалово тебе только во вред. Забыл, как пришил владельца квартиры?
– Не было такого! – закричал парень.
– А как было? – тут же спросил Томилин.
Задержанный изложил новую охотничью историю. Да, он залез в квартиру, желая поживиться, порылся в комнатах, добрался до гостиной, распахнул дверь и увидел лежащего на полу мужчину. Мещеряков решил, что тот пьян – ну кто еще станет дрыхнуть на паласе около удобного, мягкого дивана? И собрался смыться по-быстрому. Но тут вдруг алкоголик очнулся, встал и бросился на домушника, неся какую-то несуразицу.
Алексей рос в неблагополучной семье, насмотрелся в детстве, как «выступал» вечно нетрезвый отец, и ему не понадобилось много времени, чтобы сообразить: у мужика белая горячка. Пьянчуга тем временем вцепился в рукав его сорочки. Мещеряков схватил стул, треснул им буяна и унесся прочь в разорванной рубашке.
– Он был живым, когда я ушел, – твердил воришка, – если потом помер, это не моя вина.
– Ну да, Розов сам себя заколол, – хмыкнул Томилин. – Не усугубляй свою вину, заканчивай глупости плести. Все соседи в один голос твердят: Николай никогда не прикасался к алкоголю, был идеальным семьянином, обожал жену и дочь. Коллеги по работе плачут и повторяют: прекрасный человек, замечательный товарищ, к алкоголю и курению равнодушен, на чужих баб не смотрел, любил супругу, Анфису Альбертовну. Начальство Розова горюет об исполнительном, аккуратном сотруднике, имевшем незапятнанную репутацию.
Но Алексей тупо твердил одно и то же. И в конце концов, получив большой срок, отбыл на зону. Дальнейшая судьба Мещерякова Артема не интересовала. А вот с Анфисой он впоследствии подружился, считает ее уникальной женщиной.
– Никогда не встречал людей с такой силой воли, – говорил он сейчас с восхищением. – Жила женой при муже, работала исключительно ради того, чтобы не скучать дома. Николай прекрасно обеспечивал семью, вот его супруга и сидела в клинике на рецепшен, где одна смена сменялась двумя выходными днями. Но после похорон старшая Розова резко переменилась и стала тем, кем является сейчас. Правда, сначала вместе с дочерью загремела в больницу – она и Ира тяжело переживали свалившееся на них горе. Но потом встали на ноги. Многие женщины, потеряв горячо любимого мужа, ломаются, а вот с Анфисой вышло наоборот – ее горе закалило. Но мне думается, что ей не нужен стресс, связанный с обвинением Ирины в воровстве. Работа у Фисы напряженная, нервы всегда на пределе, если она ошибется во время переговоров, это может стоить людям жизни. Давай ей ничего пока не скажем. Пойми, в жизни Розовой была большая трагедия. После смерти мужа она никаких романов не заводила, из близких у нее только дочь. Ирина главный человек для нее. И повторяю: служба Фисы чрезвычайно важна, ей нужно находиться в состоянии душевного равновесия, любой ее неверный шаг может привести к большой трагедии. Не так давно она вела переговоры с парнем, который собрался покончить с собой, открыв краны плиты в типовой пятиэтажке. Идиот хотел наполнить квартиру газом, а потом чиркнуть спичкой. Представь, что могло случиться, осуществи он свой план. Фиса блестяще справилась с задачей, спасла жизнь кретину и его соседям. А если у переговорщицы в голове будут вертеться мысли о том, что Иру обвинили в преступлении, выгнали вон… Анфиса может не найти нужных слов и – бумс! Нет целого здания, одни развалины и трупы. Ты случайно не в курсе, как собирается себя вести хозяин фирмы «Бак»? Вроде пока он не гонит волну. Небось не хочет, чтобы на фирму упала тень, обычно владельцы по-тихому решают такие проблемы.
– Роман Глебович не собирается обращаться в полицию, – заверила я Томилина, – ему не нужна негативная информация, связанная с предстоящей церемонией, и шум в прессе. А я намерена сказать Иринке, что непременно узнаю, кто подсунул ей кубок.
Артем вынул кошелек.
– И в мои планы не входит сидеть сложа руки. Но, поскольку никаких заявлений о краже к нам не поступит, придется действовать неофициально. Твоя задача наблюдать за Екатериной.
– Мне противно находиться с ней в одном офисе, – разозлилась я. – Придется общаться с мерзавкой, обучать ее… Откуда она только взялась на общее несчастье? К нам так просто не попасть, непременно нужны рекомендация, хорошая анкета, безупречный послужной список.
Томилин положил на блюдечко деньги, протянул его подошедшей официантке и сказал:
– Сдачи не надо.
Но девушка почему-то не ушла, задержалась около нашего столика.
– Что-то не так? – раздраженно осведомился Артем. – Если хотите принести сдачу, то я уже сказал: не надо.
– Вы заказывали два кофе по двести рублей, кусок тирамису за сто пятьдесят и корзиночку из заварного теста с фруктами, ее цена триста из-за того, что внутри личи, маракуйя и другая экзотика, плюс минералка, – звонко перечислила официантка. – Всего получается восемьсот девяносто рублей.
– Я не имел намерения проверять вас, – хмыкнул Томилин. – Да, верно. Перед вами тысячная купюра, сдачу оставьте себе. Что еще?
– Расплатитесь, пожалуйста, – жалобно попросила девушка.
– Деньги на блюдечке, – вмешалась я.
Работница кафе взяла купюру двумя пальчиками за уголок и помахала ею в воздухе.
– Вы об этой бумажке говорите?
– Другой там нет, – сказала я. – Что вас не устраивает? Купюра новая, не рваная, не старая. Оставьте нас в покое.
– Это тысяча? – не успокаивалась официантка.
– Ну не миллион же! – разозлился Артем.
– Бывают купюры такого достоинства? – удивилась я. – Интересно бы на них поглядеть. Миллион одной бумажкой! С такой прикольно в маршрутке проехаться.
