Дарья Донцова - Гарпия с пропеллером
Обильный снегопад сильно затруднял движение, из-под колес впереди идущих машин разбрызгивалась жидкая грязь, но непогода меня не пугала, только бы Гарик не ушел. Модельер оказался на месте и очень удивился:
– Это вы? Заказали вчера костюм?
– Целых пять, – бодро соврала я, – угостите выгодную клиентку кофе.
Сизов улыбнулся и стал насыпать в кофеварку порошок из ярко-желтой банки.
– Примерки еще хуже. Те, кто считают, что работа модели сущая ерунда, глубоко ошибаются. Попробуйте-ка пять-шесть часов постоять перед фотографом, безропотно выполняя все его указания. А бесконечные дефиле? Сплошные нервы. Думаете, случайно во всем мире моды стоит острая проблема наркомании и пьянства? Модельные девочки не выдерживают гигантских нагрузок и прибегают к помощи стимуляторов.
– Ужасно, – вздохнула я, – а издали, из зрительного зала, все так красиво выглядит: шикарные наряды, макияж, изумительное белье…
– Балет из партера тоже волшебное действо, – улыбнулся Сизов, наливая кофе, – а вы видели когда-нибудь вблизи ступни балерины? Честно говоря, зрелище не для слабонервных: жуткие мозоли, изуродованные пальцы.
– Кстати, о балете, – мило улыбнулась я, – вам передавал огромный привет Клаус Рихт. Хотя лично мне кажется, что, украв ваши полмиллиона долларов, ему не стоит лезть к вам с поцелуями. Очень нечестный господин оказался! Зря вы ему доверились. Правда, если учесть, что переправить такую сумму легальным путем в Германию у вас не было шансов, понятно, отчего вы решили рискнуть.
Гарик резко повернулся и выронил крохотную чашечку, на шикарном светло-зеленом ковре мигом растеклась темно-коричневая уродливая лужа.
– Никогда бы не подумала, что подобное сочетание цветов выглядит столь пакостно, – протянула я.
– Не понимаю, о чем вы, – промямлил Гарик.
Я ткнула пальцем вниз:
– О ковре! Отвратительно вышло, хотя вроде сочетание коричневого с зеленым принято считать классическим.
– К черту палас! – прошипел Гарик. – При чем тут балет и Клаус?
– Значит, сочетание «полмиллиона долларов плюс Рихт» вас не удивляет? – захихикала я. – Вы недоумеваете лишь, какое отношение немец имеет к танцам? Ну да это просто! Они с Гладышевым сейчас припеваючи живут на ваши денежки, а Олег, насколько вы помните, ранее танцевал в ансамбле, да и училище при Большом театре окончил…
– Вы кто? – отрывисто спросил Сизов, садясь за стол.
– Выгодная клиентка, – хмыкнула я.
– А если без кривляний?
– Дорогой мой, – паясничала я, – нельзя ли повежливей? Будете хамить, отправлюсь к Сергею Завальнюку, а думается…
– Сколько вы хотите за молчание? – побелел Гарик. – И откуда вы столь детально знаете о моих делах?
Я демонстративно открыла сумочку, вытащила зеркальце, помаду и стала подкрашивать губы. Сизов из бледного медленно превратился сначала в серого, потом в синего… Может, Гарик и впрямь гениальный портной, не знаю, мне трудно судить о его профессиональных качествах, но вот с нервами у парня просто швах. И потом, он, скорей всего, не умеет играть в покер и не обучен блефовать. Мне же бабушка, страстная картежница, объяснила правила этой замечательной игры в пять лет, и с тех пор я редко проигрываю, даже не имея на руках простенькой пары.
А все потому, что покер – это такая игра, в которой, имея наихудшую комбинацию карт на руках, следует недрогнувшим голосом заявить:
– Повышаю ставку втрое.
Партнеры пугаются, полагают, что у вас каре-рояль 2, и вопят:
– Пас!
Тут вы и загребаете банк, победив нахальством. Блеф – великое дело!
Гарик должен был с невозмутимым видом сказать: «Что за чушь! Знать не знаю никакого Рихта».
Но он испугался, раскис, стал предлагать мне деньги. Да будь я на самом деле шантажистка, тут же бы увеличила вдвое сумму своего гонорара. Разве можно так глупо себя вести?
– Игорек, – проникновенно произнесла я, – вы разлили мой кофе, сделайте новый.
Он покорно схватил банку.
– Вам не следует бояться меня, – начала я.
– Сколько? – отрывисто спросил Сизов. – Говорите быстрей!
– Дело не в деньгах.
Модельер вновь уронил чашку на ковер. На этот раз уродливое пятно расплылось в другом месте, ближе к окну.
Я поцокала языком:
– Эх, пропала вещь. Хотя положение еще можно исправить.
– Как?
– Сварите третью порцию кофе и вылейте у двери, потом говорите всем, что пятна – дизайнерская находка. На что угодно спорю, через месяц почти все ваши клиенты обзаведутся «кофейными» ковриками, введете новую моду!
– Вы пришли надо мной издеваться? – прошипел Гарик.
– Помилуй бог, конечно, нет!
– Тогда чего вы хотите?
– Адрес Клауса Рихта и кое-какие сведения о нем.
Сизов уставился в окно, его лицо начало обретать естественный цвет.
– Откуда вы знаете про Клауса и деньги?
– Неважно, все равно не расскажу.
– А если я не дам адрес?
Я вздохнула:
– Мы топчемся на одном месте. Естественно, я пойду к Завальнюку. Что-то никак не пойму, вы не настроены получить назад деньги? Полмиллиона милых сердцу зеленых купюр?
– Хотите мне их вернуть? – оторопел модельер.
– Конечно.
– Кто вы?
– Частный детектив, которого наняли, чтобы отыскать Олега Гладышева.
– Он мертв.
– Вот тут вы ошибаетесь, – улыбнулась я и рассказала о конверте с долларами, найденном в почтовом ящике.
Гарик вновь побежал к кофеварке. Мне стало интересно, где он теперь уронит чашку. Но модельер ухитрился донести ее до стола и мигом выпил сам.
– Однако! – возмутилась я. – Хорошенькое гостеприимство! Глотаете уже третью чашку кофе, а гостье не предлагаете!
– Клаус не мог взять деньги, – внезапно заявил Гарик, – это совершенно невозможно.
– Почему?
– Я доверяю ему, как себе.
– Очень опрометчиво. Огромные суммы способны изменять людей.
– Согласен, но не в этом случае.
Настал мой черед удивляться:
– Почему?
– Рихт мой двоюродный брат, – пояснил Гарик, – сын сестры матери.
– Катерины Неуманн?
– Именно.
– Но у них разные фамилии.
– И что тут странного? Первый супруг Катерины умер, она вышла замуж за Франца Рихта и родила Клауса, а свою фамилию от первого брака менять не стала.
– Знаете, – протянула я, – у меня много друзей– иностранцев, в Европе не принято жить с мужчиной, нося фамилию его предшественника.
– Ага, – кивнул Гарик, – только не в случае моей тетки. Она была известной актрисой, и сочетание «Катерина Неуманн» являлось брэндом, понимаете?
Я кивнула. Хоть что-то стало ясно.
Глава 13
– Клаус – дипломат, – рассказывал Сизов, – его впервые прислали в Россию очень давно, сразу после окончания университета.
Несмотря на то что большая часть сознательной жизни Катерины прошла в Германии, она считала себя русской и дома с маленьким сыном разговаривала только на родном языке. Именно хорошее знание русского и явилось решающим фактором в карьере Клауса. В Москве он оказался еще до перестройки и в отличие от Гарика хорошо знал, что где-то на необъятных просторах СССР обитают его ближайшие родственники.
Проведя в Советском Союзе около года, Клаус понял, что, объявись он открыто сейчас у своей тетки и двоюродного брата, неприятностей им не миновать. Поэтому Рихт обставил свидание тайно. Братья встретились, подружились, а после восемьдесят пятого года стали свободно переписываться.
– Я пожаловался ему на то, что Завальнюк просто грабит меня, – объяснял Сизов, – и Клаус придумал весь этот ход с завещанием. Нет, он не мог взять деньги. И Олег тоже! Кто-то ограбил и убил Гладышева!
– Все равно дайте адрес брата, – попросила я, – в жизни случается всякое, вдруг я найду в Германии Гладышева. Вы тогда получите назад хоть часть своих средств.
Гарик вытащил записную книжку.
– Пишите. Бонн…
– Почему вы ничего не сказали милиции о долларах? – поинтересовалась я, пряча бумажку.
– Издеваетесь, да? – подскочил Гарик. – А Завальнюк? Как я ему объясню, где взял деньги?
– Вам не пришло в голову сказать, что Клаус просто одолжил вам полмиллиона?
– Сергей не лыком шит, – вздохнул Гарик, – тут же проверит информацию. У Рихта подобных средств нет, а у Катерины были.
– И она оставила их вам, а не ему?
Сизов мрачно улыбнулся:
– Госпожа Неуманн терпеть не могла родного сына, это долгая история, никакого отношения к делу она не имеет. Все свои средства Катерина распределила между разными людьми, старательно заботясь, чтобы Клаусу не досталось ни копейки. Вас удивляет такое поведение матери?
– Да нет, – пожала я плечами, – всякое случается, кое-кто ненавидит своих детей.
Выскочив от Гарика, я понеслась в авиакассу. Имея в кармане паспорт гражданки Французской Республики, я не нуждаюсь во въездной визе в Германию. Естественно, мне не хотелось рассказывать дома о предпринятом расследовании, поэтому, оказавшись у окошечка, я потребовала:
