Валентина Андреева - Кошмар на улице с вязом
– Протезист, что ли? Ну, техник-стоматолог, – видя наши вытянувшиеся физиономии, снисходительно пояснила Татьяна. – Вот у кого денег куры не клюют! И точно – родственник Родионыча. По описанию и фотке словно родной брат, а по фамилии, имени, отчеству – двоюродный. У Каретникова тоже лысина. – Она оторвалась от снимка и напряглась, пытаясь разглядеть что-то в окне. – О, гляньте-ка!
Татьяна вскочила, подлетела к окну и уставилась в него, загородив собой весь обзор. Мне пришла в голову безумная мысль, что она увидела на улице живых двоюродных братьев. Ахнуть я не успела – безумная мысль мигом растаяла. Танечка хохотнула:
– Опять дед Василий по улице с топором носится!
– За кем? – Наташкин голос прозвучал глухо и испуганно. – За кем носится-то? – Подруга лихорадочно запихнула камеру в сумку.
– Да ни за кем. Тучи разгоняет. У него в плохую погоду с головой неладно делается. А и правда – немного побегает, дождь проходит. Летом его бабка Варвара чуть самого не прибила. Сами знаете, какое оно в этом году было жаркое – огород поливать замучились. А только дождик соберется, так наш Чингачгук топор в руки и пошел им махать над головой. Тучи мимо и проносит. Слышите, орет?
С улицы и в самом деле слышалась матерная брань. Наталья разволновалась:
– Тяпнет топором по машине. Если у него не все дома, вполне может наш транспорт с тучей перепутать. Цвет-то почти одинаковый.
Татьяна озадаченно посмотрела на Наталью:
– Слушай, а как ты узнала о пожаре? Неужели ж тебе Лизка позвонила?
– Сон плохой приснился.
– Во! Это тебе знамение было. Ты не волнуйся, я никому не скажу, что ты приезжала. Не зря же Родионыч боялся, что о тебе Лизка узнает. Слишком уж он тебя своим вниманием да деньгами баловал. Лизка еще хуже деда Василия. Да ты и сама, наверное, от Родионыча знаешь.
Наташкина физиономия странно вытянулась.
– Н-ну да… В общих чертах.
– Ты на похороны не ходи. Не надо, чтобы тебя Лизка видела. Да и сейчас тебе, пожалуй, лучше уехать. Вдруг ее нелегкая принесет? В лучшие времена не ездила, а тут… Кто ее знает…
Собрались мы очень быстро, чем порадовали хозяйку. Похоже, мысль о том, что визит вдовы на место гибели мужа может состояться, не давала ей покоя.
– Ты-то, Танюша, что так волнуешься? – натягивая на сухие носки мокрые ботинки и кряхтя от натуги, поинтересовался детектив.
– Ага! Узнает, что Наташка тут была, упрячет меня либо за решетку, либо в дурдом, как своего Родионыча. Уж я-то знаю, каким ненормальным он оттуда вернулся.
Наташка рассердилась:
– Одного не понимаю, неужели у нее такая сильная любовь к мужу, что даже после дурдома не завяла?
– Любовь, она разная бывает, – скороговоркой выдала Татьяна. – У моего бывшего, например, к самогонке и портвейну, а у нее – к бзикам Родионыча. Да ты сама в своей душеньке покопайся, небось, все чувства к нему на жалости замешаны. Ну и, конечно, на материальном достатке.
Выйдя на крыльцо, мы убедились в чудодейственной силе пассов топором деда Василия. Дождь перестал, хотя теплее не стало. Детектив тут же обновил подаренные ему брюки, проехавшись в них по мокрым ступенькам крыльца. Но ткань с честью выдержала испытание, что скрасило страдания морщившегося от боли Михаила. Сверху доносились сдавленные причитания Татьяны. Отнюдь не по поводу пострадавшей части тела Миши, отмеченной мокрым пятном. На дороге, чуть дальше пепелища, стояла «синяя птица» Петухова. Мы застыли на месте, прячась за кустом мокрой сирени и не решаясь пройти к калитке. Похоже, Наталья и вправду уверовала в наличие своих близких отношений с ни разу не виданным ею Игорем Родионовичем Каретниковым. Мало того, своим испугом заставила уверовать в это и меня.
– Спокойно, девушки. – Миша мужественно забыл про боль. Вид «синей птицы» поразил его настолько, что он прямо зациклинился на этой фразе, заставив нас с Наташкой окончательно потерять это самое спокойствие. Раз двадцать повторил. Детектив с трудом оторвался от созерцания машины, взглянул на нас, втянувших головы в плечи, и тихо обратился к хозяйке дома: – Танечка, а вынеси-ка нам пару бутылочек твоего фирменного самогона. И какую-нибудь задрипанную шапчонку. За деньги, разумеется. Клянусь тебе, Елизавета никогда не видела Наталью в лицо. Мы простые покупатели, и только!
Наташка ничего не сказала, только взглянула на детектива таким взглядом, что мне сразу стало ясно – подруга сменила тему раздумий. От «близких отношений» с Литвиновым переключилась на тему отношений вообще с четой Петуховых. Я сработала переводчиком и сообщила Михаилу, что детектив из него никакой, машину соседей по квартире, Петуховых, следует знать «в лицо». Михаил с честью выдержал оскорбление и тоном учителя-наставника поведал, что с пятницы «синяя птица» Петуховым уже не принадлежит. Илья передал ее новому владельцу. Как сейчас принято говорить – продал по генеральной доверенности.
Незаметно исчезнувшая Татьяна появилась также незаметно. В руках у нее был пластиковый пакет и видавшая виды кепочка. Скорее всего, с трудной судьбой. Нежный стеклянный перезвон, приковал наше внимание к пакету. Мы с Наташкой тупо наблюдали, как Михаил, что-то тихо спрашивая, расплачивается, напяливает на голову кепку, вынимает бутылки из пакета и, уткнув нос в поднятый воротник куртки, слегка пошатываясь и не глядя на нас, останавливается у нашего маскировочного куста. Татьяна тут же ушла, закрыв за собой дверь. Не иначе как на засов.
– Ключи от машины, – прижав одной рукой бутылки к груди и слегка нагнувшись к земле, как будто что-то выронил, потребовал он. – Брось на землю.
– Не поняла… – Наташке можно было вообще не открывать рот. По ее виду и так было ясно, что она ничего не поняла.
– Пройдете через сад. Татьяна сказала – там второй выход. Задами выберетесь на дорогу. Прямо за деревней я вас и подхвачу.
– Как это «задами»? – подруга по-прежнему «тормозила» головой. – По-пластунски, что ли? Только спиной? Я не могу!!!
– Ключи! Способ передвижения Ирина тебе покажет на своем примере.
Я с готовностью согласилась. Только тогда Наталья вытащила из сумочки ключи и бросила к ногам детектива, напомнив, что машина не закрыта: начинала соображать.
Мы проводили глазами шатающегося Михаила. В руке он крепко держал пакет со звякающими бутылками. Коротковатые брюки вызывали чувство жалости. С третьей попытки детектив открыл калитку и неуверенно, зигзагами, побрел к «Ставриде». Долго возился с ключами. Открыв дверцу машины, укоризненно покачал кепкой – она одна и была в поле видимости. Сама голова «с головой» ушла в воротник. Сев в нашу машину, быстро сорвался с места. Петуховский БМВ на это никак не отреагировал. Мы с Наташкой резво понеслись в заданном детективом направлении.
Вторая калитка, ведущая в поле, давно забывшее свое назначение, оказалась на замке. Но с ним разобрались быстро, он не был заперт. А вот дальнейший путь представлял собой серьезное испытание. Ноги на глинистой дороге разъезжались. Нависла серьезная угроза сесть на шпагат без предварительной спортивной подготовки. Едва ли потом удастся «собраться воедино». На туфли налипали огромные куски глины – тяжесть неимоверная. Внешне мы напоминали бурлачек – тело впереди, ноги отстают. Была когда-то такая женская команда на Волге. Даже шаг был истинно бурлацким – правой ногой вперед, левая подтаскивается. При этом я тянула на звание «шишки», то бишь передовика. Наташке вполне подходили оба звания следующих за «шишкой» бурлаков – и «кабального», тянувшего лямку только за харчи, и «усердного», тащившегося сзади и подгонявшего «кабального». Утешало только то, что бурлакам приходилось несравненно хуже. Средний вес груза, в расчете на каждого из них, составлял около шестисот килограммов. И за весь световой день они проходили от силы десять-двенадцать верст.
Наташка мрачно сетовала на то, что ее чистюля «Ставрида» не выдержит двух пудов грязи, которая на нас налипла. Я огрызнулась, напомнив, что этой грязи могло быть гораздо больше, реши она двигаться «задом», как сама планировала. Главная задача – не шлепнуться. На ней мы и сосредоточились. У последнего дома нас облаяла свора собак. Лезть в глиняное месиво им не хотелось – была охота уродовать лапы! Гавкали с травяного покрытия и с таким упоением, что с минуты на минуту следовало ожидать визита насторожившихся хозяев.
Мы прибавили ходу, и это тут же обеспечило нам безопасность продвижения вперед: донельзя удивленные тем, что я и Наташка умеем вставать на «передние лапы», имитируя таким образом свое родство с ними, псы озадаченно примолкли. Одиночное рычание, переходившее в такое же одиночное «гав» было скорее непроизвольным.
«Ставрида» стояла на дороге. Михаил копался в моторе, и я сразу объяснила Наташке, почему. Иначе, крику не оберешься. У подруги «бытие» почти всегда опережает «сознание». Как по писаному!
