Дарья Донцова - Сбылась мечта бегемота
– Дура! Эти люди, если захотят, из-под земли Настену достанут, ни государственные границы, ни свои-чужие законы им не помеха. Речь идет о терроризме. Или ты плохо меня слушала?
– Ладно, поняла, – сбавила тон Волоколамская. – Но нам надо думать исключительно о Настюше. Еще скажи, что собрался Зарему спасти!
– Думай головой! – обозлился всегда невозмутимый муж. – Иосиф многое может, но не все. Вытащим Настену, остальных бросим, и что? О девочке те, кто за решеткой останется, молчать на допросах не станут. У начальства Макинтоша справедливый вопрос возникнет: «Волоколамская с Рязанцевым с детства дружили, в одной студенческой компании были, свободное время вместе проводили, и она ничего о планах друзей не знала?» И кто в это поверит? Надо так все повернуть, чтобы Макинтош мог наверх доложить: никакой террористической группы не было, ребята ничем противозаконным не занимались, большинство из них институтская «золотая» молодежь – сын ректора института, отпрыск его заместителя, Волоколамская из семьи известных в стране и мире врачей. Рита и Василий Песковы отличники, Бубнов и Казакова аспиранты. Явно кто-то позавидовал любимчикам Фортуны и анонимно ложно донес на них.
– Донес? – отшатнулась Марина. – Сейчас не тридцать седьмой год! Разве в наше время людей арестовывают по заявлению без подписи? Вроде подметные письма нынче не рассматриваются.
– Наивная ты моя… – умилился психиатр. – Да, был сигнал. Конверт бросили в ящик, который специально установлен для таких писем. Естественно, там висит видеокамера, но анонимщик оказался хитер – он был в мешковатых брюках, в куртке с капюшоном, полностью закрывающим лицо, на руках перчатки. Определить его личность и даже пол не удалось. В письме сообщалось, что в институте действует террористическая организация. Ее основатель и руководитель Зарема Агабишева, жена Ислана Агабишева, командира бандформирования и отца пятерых сыновей, осужденных за разные преступления. Ислан отправил Зарему в Москву с целью организовать убийство крупных российских государственных чиновников. Она специально устроилась на работу в вуз, который расположен через дом от ресторана «Маленький клоун», где самые свежие морепродукты и высокие, отпугивающие простой народ цены, а в зале часто трапезничают депутаты Госдумы. Целью Заремы было познакомиться со студентами, детьми обеспеченных родителей, втереться к ним в доверие и привлечь их к террористической деятельности. Задуманное ей удалось с блеском. Агабишева закрутила роман с Никитой Рязанцевым, сыном ректора, стала членом компании мажоров, среди которых Анастасия Волоколамская, Андрей Крапивин, Федор Холодов, Павел Бубнов, Ольга Казакова и брат с сестрой Песковы. Все молодые люди поддержали предложение Заремы об отравлении законодателей. Главным организатором убийства стал Бубнов. Он разработал план и несколько раз ходил в ресторан с Анастасией Волоколамской, чтобы разведать обстановку. Акцию назначили на вечер пятницы, когда в трактире особенно много народа. Анонимное письмо пришло во вторник, за пару дней до совершения теракта.
– Бред! – закричала Марина Арнольдовна. – Настюша на такое не способна! Девочку совершенно не интересует политика, у нее в голове лишь шмотки и мальчики. А эта Зарема… Сейчас расскажу, что она сделала.
Волоколамской наконец-то удалось рассказать супругу историю про компот, поданный Насте в институтской столовой. Закончила она фразой:
– Надеюсь, Агабишеву посадят лет на двадцать пять.
Психиатр вздохнул:
– Зарему не задержали, она успела скрыться.
– Вот гадюка! – в сердцах воскликнула Марина Арнольдовна.
– У Виктора плохо с сердцем, он в твоей клинике, – продолжил Сергей Петрович. – Эдуард вроде держится молодцом, мы сейчас вдвоем купируем беду. Но очень нужна твоя помощь. Я ошибаюсь или у вас в центре делали операцию вот этому человеку?
Волоколамская взяла протянутую мужем визитку.
– Да, отлично помню его. При обследовании был обнаружен большой тромб, который успешно удалили в тот же день.
– Срочно попроси его меня принять, – велел профессор. – А теперь поехали. Дома ни слова о Зареме. Если понадобится посоветоваться, выходим на улицу. У меня нет ни малейшего желания вытаскивать из дерьма кого-либо, кроме Насти, но обстоятельства заставляют…
Марина Арнольдовна поежилась от неприятных воспоминаний и замолчала.
– Полагаю, ваш супруг справился с задачей, – вздохнула я. – Все закончилось благополучно.
Волоколамская вскочила, открыла шкаф, взяла с полки большой шерстяной платок и закуталась в него.
– Виктор Петрович вскоре умер. Настя осталась в Мюнхене, Йорген оформил ей стажировку, дочка начала работать у нашего приятеля в лаборатории, перевелась в институт в Германии, увлеклась токсикологией, написала интересную книгу и вышла замуж за Генриха Траубена. В Москву она прилетает редко. Да, мужу удалось спасти ребят, следователь Иосиф Макинтош не подвел – доложил начальству о ложном доносе. Рязанцева, Казакову, Крапивина и Песковых отпустили.
– А Бубнова? Вы о нем не сказали, – удивилась я.
– Павел умер, – после небольшой паузы сообщила Волоколамская. – Покончил с собой в камере. Что случилось с участниками истории дальше, я понятия не имею. Могу сказать лишь, что Никита Рязанцев не окончил институт, постоянно менял места работы, получал копейки, его содержала Тамара Яковлевна, считавшая Кита своим сыном. Она мне иногда звонила, спрашивала: «Можно Никитушке препарат гингко-билоба попить? Он предназначен для усиления мозговой деятельности. Мальчик курс пройдет и на хорошую должность устроится». Смешно, конечно, но от этой травы хуже не станет. Тамара постоянно Киту какие-то БАДы покупала, чаи, капли. Увидит по телевизору рекламу – и бежит в аптеку или телефон с экрана спишет – и звонит. Все надеялась, что Рязанцев за ум возьмется. Никита ни с кем из старых друзей не общался. Насте тоже не звонил, и слава богу. Мне он неприятен. Парень стал с Заремой спать, а из-за этого весь ужас случился. Моя дочь чуть не умерла! Где другие, чем занимаются, мне совершенно неинтересно. Господи, вдруг они до Настюши доберутся?
– Кто – они? – тут же спросила я.
– Родственники Заремы, – еле слышно ответила Волоколамская.
Глава 16
Она скинула платок и потянулась к бутылке с водой.
– Я уже говорила, что Виктор Петрович умер сразу после ареста сына. Никита был для него светом в окне, Рязанцев трясся над мальчишкой, тянул его изо всех сил. Кит же почти не интересовался учебой, с курса на курс переползал благодаря протекции отца. Один раз Настя обиженно сказала мне: «Почему вы с папой никогда не хотите мне помочь? Пятый раз хожу латынь пересдавать!» Я ей ответила: «Будущий врач обязан все экзамены только на «отлично» сдавать, от твоих знаний в дальнейшем будет зависеть жизнь пациента». Настюша заканючила: «Латынь отношения к лечению людей не имеет. Неужели папа не может вредную преподшу попросить мне хоть «удочку» поставить? Он же всех в институте знает. Киту повезло! Огреб двоек по инглишу, пустил сопли папахену за воротник, и утром против его фамилии в ведомости оценка «хорошо» появилась». Я возмутилась, позвонила Вите и выговорила ему: «Ты развращаешь Кита. К тому же другие студенты видят это и завидуют. Прекрати потворствовать лентяю». А приятель в ответ: «Мальчик сирота, растет без матери, страдает». На самом деле Никита о маме и не думал, просто использовал отца. Он и в школе так себя вел. Получит «неуд» в четверти и стонет: «Плохо без мамочки!» Витя и рад стараться: бежит к учителям, подарки несет.
Рассказчица поджала губы и посидела с минуту молча.
– А еще Рязанцев очень за будущее оболтуса беспокоился. Когда тому шестнадцать стукнуло, стал говорить: «Как бы Киту объяснить: спать можно с любой, а вот жениться следует только на той девушке, которую отец одобрит… Не дай бог, увлечется провинциалкой, приведет в наш дом раскрашенную, глупую, жадную куклу. Бабы из глухомани хитрые, им нужна столичная квартира. Нарожает такая парню детей, свяжет Никитушку по рукам и ногам, заставит семью содержать, себе шубы покупать, и погрязнет мой сын в быту». Известие о романе Кита с Заремой спровоцировало у Виктора Петровича гипертонический криз. Внешне Рязанцев казался невозмутимым, но я, его врач, знала, что он носит маску. Витя был крайне эмоционален, раним, как юная девушка, поэтому, когда выяснил про связь сына с Агабишевой, давление у него вверх и рвануло. Ну а сообщение о задержании Кита убило его. Кончина Вити меня не удивила. Вскоре умер Крапивин, далеко не старик, но у него была масса болячек: диабет, сердечно-сосудистые проблемы, в придачу полное нежелание вести правильный образ жизни. Эдик курил, выпивал, диету не соблюдал, забывал принимать лекарства. Его преждевременный уход из жизни тоже не явился для меня неожиданностью.
Марина Арнольдовна выбросила пустую бутылку из-под минералки в мусорную корзину.
