Дональд Уэстлейк - Лазутчик в цветнике
Вот как! Последние тринадцать лет я думал, говорил и даже писал о себе то же самое, но когда совершенно незнакомый человек высказал все это прямо мне в глаза, я почувствовал себя немного неуютно. Кроме того, откуда он столько знает про меня? Ведь он же не из ФБР.
— Вот как… — начал я, но гость решил вести разговор по своему сценарию.
— Тот Юджин Рэксфорд, который нужен мне, — продолжал он высокопарным, не терпящим возражений тоном, — не кто иной, как национальный председатель Союза борьбы за гражданскую независимость! Да будет уделом его процветание! Пусть стремится он неотвратимо к своей цели! Да сбудутся его мечты!
Мне подумалось, что этот тип, должно быть, торгует одеждой военного образца. Когда возглавляешь движение, которое придерживается крайних взглядов, такие встречи неизбежны. То и дело приходят люди, которым неймется снабдить тебя военной экипировкой, армейской символикой, сбагрить тебе излишки оружия. И все они полагают, будто я купаюсь в золоте, поступающем прямиком из Москвы. Поэтому я весьма прохладно воспринял хвалебные песнопения господина Юстэли. Более того, я спросил:
— К чему все это пустословие?
— Мистер Рэксфорд, — ответил он, подавшись вперед и наставив на меня палец с чистым ухоженным ногтем, — вы когда-нибудь слыхали о военизированном подразделении «Сыновья Америки»?
— Нет.
— О Национальной комиссии по восстановлению фашизма?
— Нет.
— О партии передовых рабочих?
— Нет.
— О братстве «Фонд защитников Христа»?
— Нет.
— О боевиках из отряда «Сыны Ирландии»?
— Нет.
— О сепаратистском движении квартиросъемщиков?
— Нет.
— О Всеарабском обществе мировой свободы?
— Нет.
— О Корпусе освободителей Евразии?
— Нет.
— О мирном движении матерей-язычниц?
— Что?! Нет!
— О Миссии спасения истинных сионистов?
Я покачал головой.
Он улыбнулся мне, откинулся на спинку тростникового кресла, и оно скрипнуло. Мой гость распахнул пальто, отбросил концы шарфа, и я увидел сорочку — белую как снег в горах солнечным днем. Главной достопримечательностью этого горного пейзажа был оливково-зеленый галстук-бабочка, словно отмечавший границу распространения деревьев. А воротник оказался вовсе не похожим на крылья. Он был пристежной.
— Мистер Рэксфорд, — продолжая улыбаться, вкрадчиво проговорил пришелец, — ваш Союз борьбы за гражданскую независимость имеет одну черту, присущую также и всем вышеперечисленным организациям.
Я немного встревожился, опасаясь, что сейчас он скажет: «Все они состоят из сумасбродов» — или нечто в том же духе, но все равно решил дать ему возможность догнуть свою линию до конца.
Поэтому я спросил:
— Что же это за черта?
— Способ действий, — ответил он и улыбнулся еще шире. — Каждая из этих одиннадцати организаций — ваша и остальные десять — имеет свою собственную, возможно, весьма противоречивую программу и цель. Цели эти не всегда одинаковы, а в некоторых случаях прямо противоположны, но средства их достижения у всех у вас одни и те же. Все упомянутые мною группировки — не что иное, как террористические организации!
— Террористические? Террористические?!
— Все эти организации тяготеют к прямолинейным действиям и обожают театральные эффекты, — сообщил он мне. — Бомбы! Кровопролитие! Поджоги! Разрушения! Террор!
Выкрикивая эти слова, он размахивал руками, глаза его сверкали, а козлиная бородка делалась все острее.
— Погодите-ка, — промямлил я, отодвигаясь вместе с табуреткой подальше. — Секундочку, секундочку…
— Насилие! — изрек Юстэли, смакуя это слово. — Прежде чем установить новый порядок, надобно разрушить старый! Вот что объединяет все эти одиннадцать организаций!
— Подождите, — сказал я, вскакивая и прячась за табуреткой. — Вы заблуждаетесь на мой счет, приятель. Я не собираюсь ничего разрушать, разве что этот проклятый печатный ста…
— Конечно, конечно! — вскричал он, смеясь, хлопая себя по коленкам и подмигивая мне во все глаза. — Береженого Бог бережет, я понимаю. А вдруг я — переодетый агент ФБР? Тогда получится, что вы навредите себе, признав мою правоту. И что будет? Нет, вы правильно делаете, отрицая все на свете.
— Вот что, — сказал я, — погодите-ка. Позвольте, я принесу… — Я торопливо подошел к столику у окна, порылся в груде листовок и наконец извлек мало-мальски чисто отпечатанную брошюру, озаглавленную: «Что такое Союз борьбы за гражданскую независимость». Бегом вернувшись к гостю, я сунул ему брошюру. — Прочтите. И тогда вы увидите, что мы вовсе не…
Он отмахнулся, продолжая подмигивать, глупо ухмыляться и отбивать пальцами дробь, будто по шайке в бане.
— Право, мистер Рэксфорд, в этом нет нужды! — вскричал Юстэли. — Давайте просто примем к сведению ваши возражения и продолжим переговоры. Вы отрицаете всякие террористические побуждения, всякое стремление к разрушению. Превосходно! Как я уже сказал, принимаю ваши возражения. А теперь, если вы позволите мне продолжить…
— Мистер Юстэли, я не думаю, что…
— Уверяю вас, мне нет никакой нужды читать. Позвольте я продолжу.
Я призадумался. Вытолкать его взашей? Не обращать на него внимания? Вступить в прения? Но ведь, в конце концов, не он же отрицает «террористические побуждения и стремление к разрушению». Если этот мистер Юстэли — псих (а его поведение все настойчивее подталкивало меня к такой резолюции), значит, разумнее всего будет просто отшутиться от него.
Кроме того, он отвлек меня от возни с печатным станком, и я должен сказать, что даже беседа с чокнутым, который носит бархатный воротник, предпочтительнее общения с этой чертовой машиной. Вынеся такое суждение, я сел, скрестил ноги, сплел пальцы, положил заляпанные чернилами руки на заляпанные чернилами колени (я вам точно говорю: этот печатный станок наверняка и сам вынашивал какие-то террористические замыслы) и сказал:
— Хорошо, мистер Юстэли, я вас выслушаю.
Он подмигнул мне как человек, посвященный в тайну, неведомую простым смертным, и лукаво произнес:
— Разумеется, выслушаете. Разумеется, выслушаете. — И продолжал, подняв палец. — Итак, я уже говорил вам, что упомянутые мною организации имеют одну общую черту. Но это было сказано скорее для красного словца, нежели в интересах истины. На самом-то деле общих черт у вас много, гораздо больше, чем вам могло поначалу показаться. Все эти организации сравнительно малочисленны и ничем не прославились. Все они нуждаются в деньгах. Почти все их штаб-квартиры расположены в пределах Большого Нью-Йорка.
Он умолк, но я знал, что эта пауза призвана лишь подчеркнуть значимость его слов. Я был готов высмеять мистера Юстэли, но не имел ни малейшего желания ахать и хмыкать, чтобы доставить ему удовольствие. Поэтому я просто сидел, качал заляпанной чернилами ногой и ждал продолжения.
Наконец оно последовало
— Итак, — заявил мой гость, — я показал вам, что даже при несовпадении стратегических целей этих одиннадцати организаций их сиюминутные задачи совершенно одинаковы. И сводятся они в конечном счете к разрушению. А посему, мистер Рэксфорд, прошу вас оценить мое предложение. Я думаю, что эти одиннадцать организаций могли бы и впрямь навести шороху, кабы согласились сотрудничать друг с дружкой, действовать слаженно и по общему для всех плану. Если каждая из них и впредь будет сама по себе, вы не сможете совершить ничего существенного. — Он склонил голову набок, прищурил один глаз и спросил по-французски: — Не так ли?
— Что ж, — согласился я. — Готов признать, что это и впрямь звучит разумно.
— Стало быть, вы заинтересовались.
— Э…
Он одарил меня сердечной улыбкой и радостно засучил пальцами.
— Ах, мистер Рэксфорд, разумеется, вы человек осторожный, это видно. Но я не призываю вас к необдуманным заявлениям и опрометчивым обязательствам. Сначала вы, конечно же, должны убедиться, что я и впрямь способен обеспечить создание такой… такой коалиции, — произнеся это слово, он улыбнулся. — Сегодня в полночь моими стараниями состоится митинг. Он будет проходить в клубе «Парни с приветом», на углу Бродвея и Восемьдесят восьмой улицы, здесь, в Манхэттене. Тогда-то мы и обсудим во всех подробностях наш замысел, а вожди организаций получат возможность познакомиться друг с другом.
Я с опаской спросил:
— А что, если я не приду?
На этот раз он улыбнулся мне так, как улыбаются обитатели Средиземноморья.
— Тогда я пойму, что вы приняли определенное решение. Согласны?
— Согласен, — ответил я, только чтобы спровадить его.
— Прекрасно. — Мистер Юстэли поднялся, поправил шарф и застегнул пальто. — Паролем будут слова «зеленые рукава», — он снова обогрел меня своей средиземноморской улыбкой. — Мне было очень приятно наконец-то познакомиться с вами. Я с немалым интересом следил за вашим политическим ростом.