Анна Ольховская - Лети, звезда, на небеса!
– И кто виноват? Я же просил тебя оставить ее в покое? Просил. Куда ты меня послал? Далеко. И ведь какая славная, нежная была Алекс поначалу! – Морено перестал ухмыляться, достал из нагрудного кармана пиджака сложенную газету, расправил ее и протянул Стивену: – А насчет страшной смерти мы поторопились. Уцелела твоя Алекс, выбралась из катакомб, и теперь она – звезда новостей!
– Не может быть! – МакКормик трясущимися руками схватил газету и попытался ее прочесть. Но тремор конечностей передался и печатному изданию, что затруднило чтение. Однако рассмотреть улыбающееся лицо своей подопечной Стивен смог. – Вот гадюка, а? Она же обещала ничего не рассказывать об этом месте!
– Она и не рассказала.
– Так с какого перепугу она попала на первые полосы газет? Это ведь не местная газетенка, это солидное европейское издание. Чем еще могла привлечь к себе внимание эта русская?!
– А тем, что она оказалась наследницей одного из богатейших людей Германии, Зигфрида фон Клотца.
– Серьезно?
– Серьезней некуда. Вот уж не думал, когда ее спасал, что выловил из речки настоящую золотую рыбку! – Морено выхватил из рук коллеги газетные листы и, внимательно рассматривая фото, задумчиво произнес: – Жаль, что ты не успел с ней закончить. Той, милой и славной, уже нет, а абсолютно послушной марионетки нет и не будет. Марионетки-миллионерши.
– А что мне мешает завершить начатое?
Часть I
Глава 1
Артиллеристы!
Сталин дал приказ!
Артиллеристы!
Зовет Отчизна нас!
М-да. Если бы многотысячная армия поклонников мегазвезды российского шоу-бизнеса Алексея Майорова могла сейчас слышать, а главное, – видеть своего кумира, она, скорее всего, сочла бы происходящее провокацией спецслужб. Только применение психотропного оружия способно вызвать столь массовую кошмарную галлюцинацию.
Алексей Майоров, яркий и стильный небожитель, согласно своему статусу, просто обязан был питаться исключительно устрицами, виноградными улитками и прочей склизкой гадостью и запивать (проталкивать) сие великолепие коллекционным вином! А тут…
Бред, наваждение: Майоров, отстукивая ритм воблой по столу (между прочим, щедро заставленному пивными бутылками), дурным мявом орет на пару с приятелем бравый марш времен Великой Отечественной войны. Вобла, которой выпало счастье послужить ударным инструментом, судя по ее выпученным глазам, пребывает в трансе.
Мы грянем дружное
Ура! Ура! Ура!
Проорав заключительные строки, Майоров просветленным взором посмотрел на второго участника вокального непотребства:
– Душевно получилось, правда?
– А то! – Виктор, администратор звезды, попытался горделиво выпрямиться на уютном кухонном диванчике. Не получилось. Стек обратно.
– Может, в программу концерта этот номер включить? – счастливое озарение вяло плеснуло своим плавником в глазах Алексея.
– А то! – Похоже, эта емкая и короткая фраза – единственная, которую был в состоянии прожевать Виктор. Остальные невразумительными обрывками слиплись в ком во рту и выползать на свет божий не спешили.
– Представляешь… Эй, ты что делаешь?
– Прелестный сюжет для семейного архива, – ответила я, продолжая снимать на видео. – И это в лучшем случае.
– А в худшем? – Муженек, сосредоточенно сопя, ловил меня за руку. Но координация движений, будучи особой женского пола, из солидарности со мной покинула его.
– А в худшем, Лешенька, мне придется предложить этот материал желтушной прессе. Нам ведь с дочей надо на что-то жить, твоими пустыми бутылками не прокормишься.
– А зачем жрать бутылки?
– А то!
Чистые, незамутненные проблесками разума взгляды. Радостные улыбки ласковых кретинов. Временный паралич конечностей (мозг-то в отключке). И что мне с ними теперь делать?
А начиналось все светло и празднично. У Лешки образовался двухнедельный перерыв между гастролями, и мы наконец смогли остаться вдвоем и до конца осознать грядущие глобальные перемены в нашей жизни. Да и прийти в себя после недавних приключений. Каких приключений?
Разнообразнейших. Правда, о них никто из участников событий судьбу не просил. Но тихая, спокойная жизнь провинциальной журналистки Анны Лощининой (это я) закончилась, стоило мне обнаружить в дальних закромах своего мозга способность писать стихи. А заодно и тексты песен, что свело меня с мегазвездой российского шоу-бизнеса Алексеем Майоровым. Так случилось, что наш творческий тандем превратился в семейный, ближе и роднее Лешки для меня теперь нет никого. Я не могу дышать без него, не получается. А судьба, словно компенсируя столь щедрый подарок, с самого начала наших отношений постоянно их испытывает на прочность, пытаясь разлучить нас любой ценой. И цену ведь назначает по максимальному тарифу! Где только я не оказывалась по прихоти этой фантазерки: в подмосковной психушке и под ударом цунами, в лагере бедуинов и в подземелье с крысами.[1] Стоило нам с Лешкой расслабиться, наслаждаясь спокойной жизнью, как она тут же заканчивалась, и начиналась развлекуха в стиле голливудских блокбастеров.
Взять хотя бы последний зигзаг судьбы. Казалось бы, что плохого может случиться в тихой, респектабельной и цивилизованной Чехии, куда меня пригласила моя подруга Саша Голубовская?
Но прийти в себя в круговороте событий, завихрившихся в тихом и сонном чешском городишке Клатовы, оказалось делом довольно сложным.
Сольное выступление Саши Голубовской в мэрии Клатовы завершилось суетой карет «Скорой помощи» у ее входа. Главного героя событий, Фридриха фон Клотца, увезли в травматологию, туда же отправили его приятеля, Андрюшеньку Голубовского, Сашиного мужа. Ну не удержалась супруга, что поделаешь!
Да и трудно удержаться, узнав, что твой муж оказался такой исключительной тварью.
Сашина семейная жизнь давно уже стала напоминать сброшенную змеиную кожу – сухую, изорванную, с едва различимыми узорами былой красоты. История, увы, банальна: Андрей, Сашин муж, оперившись и встав на крыло (при немалой поддержке жены, между прочим), посчитал, что отныне семья ему будет в тягость, требует слишком больших денежных трат. Еще бы, баба на шее, да к тому же и двое детей: семнадцатилетняя дочь и четырнадцатилетний сын.
Андрей устроил супруге жизнь веселую и увлекательную, причем до такой степени увлекательную, что даже терпеливая Саша, хрупкая нежная женщина, не выдержала и решилась-таки на развод. Как обычно, судья дал три месяца на примирение. Два месяца все шло по-старому: Саша с дочерью Викой жила у матери, а Андрей с любовницей Галей – в их семейной роскошной квартире. Сын Слава предпочел остаться с богатым отцом.
Но внезапно все изменилось. Галя исчезла, а Андрей, используя детей, предпринял максимум усилий, чтобы вернуть жену. Последним аргументом стало предложение провести весенние каникулы в настоящем замке, расположенном в горах близ чешского города Клатовы. Владельцем замка был Фридрих фон Клотц, якобы партнер Андрея по бизнесу. Саша не хотела ехать, мужа простить она не могла, но дети ее упросили. А дети для Саши всегда были на первом месте. И она согласилась, но с одним условием – с ней поедет подруга. Подругой, как вы понимаете, оказалась я.
Лешка очень не хотел меня отпускать, поскольку женщина я весьма притягательная. Вот только дело тут вовсе не в банальной ревности, поскольку притягиваю я не мужиков, а неприятности. Неприятности – это еще мягко сказано.
Но нам (вернее, Саше) удалось все же уговорить моего мужа. Ну и правда, что может случиться в центре цивилизованной до зевоты Европы, в тихом городишке на юго-западе Чехии, да еще и в замке, полном слуг?
А много чего, знаете ли.
Потому что моя подруга, Александра Голубовская, оказалась наследницей одного из богатейших людей Германии, Зигфрида фон Клотца. Вернее, наследницей была ее мама, внебрачная дочь этого самого Зигфрида, о существовании которой никто из фон Клотцев и не подозревал, пока Зигфрид не умер и не было вскрыто его завещание. Единственный его племянник, Фридрих фон Клотц, вовсе не собирался уступать гигантское состояние дядюшки какой-то непонятной русской и бросился на поиски конкурентки самостоятельно. Он нашел ее гораздо раньше поверенных своего дяди и, оценив ситуацию, понял, что следует предпринять.
Для начала он вышел на связь с Андреем, мгновенно распознав в нем своего. Гиена гиену всегда учует по запаху падали. Пообещав Голубовскому солидный куш, Фридрих изложил ему свой план: фон Клотц женится на дочери Андрея, Вике, и станет, таким образом, членом семьи наследницы. А дальше – все просто. Дочь его дядюшки, мама Саши, женщина уже пожилая, болезненная, умереть может в любой момент, никто и не удивится. С Сашей произойдет несчастный случай, такое тоже бывает. Причем если все это будет иметь место до вступления в права наследования, никто особенно и копать не станет. С Викой Фридрих больших трудностей не видел, он был достаточно молод и привлекателен, чтобы обаять и влюбить в себя юную неопытную девчонку. Последний из прямых потомков дядюшки фон Клотца, Слава, был пока несовершеннолетним, и его в расчет брать не стоило. Конечно, Фридрих твердо пообещал Андрею, что Слава со временем получит свою долю наследства, но… Обещанного иногда три года ждут, а жизнь часто заканчивается раньше.
